Кэтрин Куртц - Наследие Дерини

Среди шума и суеты, всхрапывающих лошадей, среди стонов и криков раненых две женщины, обнявшись, уверенно двинулись ко входу в парадный зал излучая всем своим видом спокойствие и уверенность, а у ворот гонцы, избранные, чтобы отвести в Ремут печальную весть, вскочили в седла и на свежих лошадях галопом устремились прочь из замка.

Загнав нескольких лошадей, гонцы из Истмарка оказались в гвиннедской столице неделю спустя после падения Кулликерна. Изнемогая от усталости, они передали свое сообщение собравшимся второпях королевским советникам Гвиннеда, а затем их подробнее расспросил обо всем гофмаршал лорд Альберт со своими помощниками. Королю сообщили все новости, но никому и в голову не пришло пригласить его на собрание в зале Совета.

— Помимо военной стороны вопроса, я предвижу еще некоторые осложнения, — кислым тоном заявил Ран Хортнесский, откидываясь в кресле. — Прежде всего, король захочет лично отправиться туда.

Лорд Таммарон Фитц-Артур терпеливо кивнул. Будучи канцлером Гвиннеда, он возглавлял собрания совета, когда король не присутствовал на них, — собственно говоря, возглавлял он их и в присутствии короля, — однако сейчас, когда их было всего четверо за этим длинным столом, можно было обойтись и без формальностей этикета.

— Конечно, захочет, — произнес Таммарон. — Это вполне естественно… И если бы решение оставалось за ним, то ни у кого не возникло бы вопросов. Разумеется, тут есть определенный риск. Во-первых, его могут убить, но, кроме того, он может пожелать воспользоваться ситуацией, чтобы добиться независимости. Тем не менее, мне кажется, что обе эти возможности — ничто, перед лицом той угрозы, что нависла сейчас над нами.

Архиепископ Хьюберт Мак-Иннис, восседавший по правую руку от Таммарона, согласно кивнул, поглаживая усыпанное самоцветами распятие на широкой груди. Те, кто знал его не слишком хорошо, увидели бы лишь обманчивую личину добродушного растолстевшего херувима, смиренного и набожного. Розовое личико обрамляли золотистые кудри, коротко постриженные и с выбритой тонзурой. На пухлых губах играла вечная снисходительная полуулыбочка.

Однако внешняя невинность этих широко раскрытых голубых глаз была обманчива, и за этой внешностью скрывался беспощадный хитрый ум, подстроивший гибель многих людей, осмелившихся стать на пути у архиепископа. За последние десять лет примас Гвиннеда стал одним из самых влиятельных людей в королевстве.

— Да, чертовски неприятно, если и впрямь случилось то, чего мы так опасались, — угрюмо пробормотал Хьюберт. — Проклятье, ну что бы им стоило подождать еще хотя бы год. Появился бы второй наследник, и мы могли бы не тревожиться понапрасну.

— Стало быть, ты убежден, что королева носит именно сына, а не дочь? — переспросил старший брат архиепископа, лорд Манфред Мак-Иннис, сидевший напротив Хьюберта. Это был крупный краснолицый мужчина, лет пятидесяти с лишним, дородный, но мускулистый, в отличие от заплывшего жиром брата. Руки его, привычные к мечу, обгорели на солнце и были покрыты шрамами и мозолями.

— Меня не столько тревожат вероятные наследники, сколько тот человек, что носит корону сейчас. И если перед нами, и впрямь, та угроза, которую мы ждали все это время, то именно нынешнему королю придется на нее ответить. И если это ему не удастся, то никакой второй принц-наследник нам не поможет удержать род Халдейнов на престоле… Равно как и нам самим не удастся остаться у власти за троном.

Это было очевидно для всех. Четверо мужчин, сидевшие вокруг стола, — королевские советники Гвиннеда — правили страной вот уже шесть лет, с того самого дня, как подстроили, в подлой засаде, убийство шестнадцатилетнего короля Джавана Халдейна, и одновременно посадили на трон его брата Райса-Майкла, сделав того королем-марионеткой в своих руках.

Дорого же обошлась корона младшему из принцев Халдейнов, который никогда не желал для себя престола. Он не только лишился любимого брата и короля, но кроме того, при виде жестоких убийств, сопровождавших дворцовый переворот, его юная супруга потеряла первенца, которым была беременна, — и в этом заключалась величайшая насмешка судьбы. Ибо именно ради того, чтобы захватить в свои руки несовершеннолетнего наследника трона, и устроили заговорщики этот подлый удар.

В первое время новый правитель не до конца понимал весь размах замыслов своих пленителей.

Они полностью подчинили его своей власти. Во время самого переворота одурманили до бесчувствия и затем держали под воздействием различных снадобий несколько месяцев, в особенности во время похорон брата и церемонии коронации.

Лишь после этого они сочли возможным напрямую объявить ему о своих намерениях, усилив свои требования самыми отвратительным угрозами по отношению к его жене, если бы только он вздумал не подчиниться. Итак, ему предстояло сделаться королем-марионеткой и дать жизнь новым принцам Халдейнам, которые, в свою очередь, также окажутся целиком и полностью в руках сановников… А если бы Райс-Майкл вздумал им в этом воспрепятствовать, его ждала скорая гибель, а сановники превратились бы в регентов при малолетних сыновьях.

К счастью для короля, возможность нового цареубийства вскоре стала менее вероятной. Сперва он еще пытался противиться, но постепенно смирился с нетерпимой ситуацией и сделался именно той послушной пешкой в их руках, о которой и мечтали советники.

Покорность понемногу стала приносить свои скромные плоды. Как только король перестал спорить с сановниками и пытаться проявить независимость, ему дали дозволение присутствовать на заседаниях совета. Когда сановники убедились, что и там он остается во всем послушен их воле, ему дозволили также принимать просителей при дворе, хотя там за ним пристально наблюдали, и он ни слова не смел молвить без предварительного согласия членов совета. Время от времени, даже королеве, а затем и маленькому сыну, удавалось получить разрешение при особо торжественных случаях появляться на людях и участвовать в шествиях и процессиях. А спустя год или около того, он добился и самой большой своей победы, когда ему дозволили вновь начать заниматься фехтованием и стрельбой из лука, — именно ввиду опасности, подобной той, что ныне угрожала королевству. Новая беременность королевы как будто подтверждала полную капитуляцию Райса-Майкла, хотя у тех, кто сидел сейчас за столом зала совета, еще оставались определенные сомнения.