Лякмунт - Терминатор

Второй метод также достаточно очевиден. Он основан на том, что разные секвенции могут начинаться одинаково. Предположим, что некто решил выполнить секвенцию, состоящую из трех событий – A, B и C. В то же время, нам известно, что существует другая секвенция с рецептом A, B и D. Допустим, что выполнение второй секвенции для нас более желательно (или менее нежелательно, что одно и то же). Мы ждем, пока не будут выполнены элементы A и B, а затем, опережая противника, выполняем элемент D. В результате будет выполнена наша секвенция, а не чужая. Мы это называем терминировать секвенцию.

– Можно спросить? – подняла руку Хия, – допустим, мы терминировали чужую секвенцию. Что мешает нашему противнику тут же попытаться выполнить ее еще раз?

– Как правило, что-то мешает и варианты могут быть самыми разными. Например, один или больше элементов могут быть привязаны к фазе луны или времени года. В этом случае, следующая попытка отодвигается, соответственно, на месяц или на год. Иногда рецепт секвенции задает не только события и их последовательности, но и период времени между отдельными элементами. Если нам удастся терминировать секвенцию, два элемента которой должны отстоять друг от друга не меньше, чем на десять лет, следующая попытка состоится очень не скоро.

– У меня тоже вопрос, – вступила в разговор Сандра, – в том примере, где мы терминировали секвенцию ABC, почему бы нашим противникам не начать выполнение секвенции с элемента C? – в этом случае, как мне кажется, наш элемент D не сыграет.

– Секвенция – это не набор событий, а их последовательность. ABC– это секвенция, CAB – скорее всего – нет.

– В общих чертах понятно, – подытожила Хия, – мы ощущаем грэйс, как-то определяем, какую секвенцию задумал противник, ищем среди своих запасов рецепт с таким же началом, но другим завершением и терминируем. Есть еще способы помешать выполнению чужой секвенции?

– Да. Существует возможность «заморозить» все без исключения секвенции на несколько лет – запретить выполнение любой из них. Делается это, как можно догадаться, с помощью особой секвенции, рецептом которой мы владеем.

– Почему бы сразу не выполнить эту секвенцию заморозки и не связываться с этим «терминированием»? – вступила в разговор Джуди.

– Существуют две причины. Первая: секвенция заморозки запрещает использование всех секвенций на три года, но у нее самой время безразличия около семи лет. Это значит, что заморозку можно выполнять не чаще, чем раз в семь лет. Даже если ее выполнять каждый раз при первой возможности, в течение четырех лет из каждых семи секвенции будут работать. О второй причине я расскажу в подробностях несколько позже. Сейчас упомяну лишь то, что для выполнения заморозки требуется некий расходный материал, с которым сложно работать и проблематично раздобыть.  А теперь вернемся к вопросу о неразглашении секвенций. Сейчас вы мне пообещаете, что никогда не посвятите в тайну секвенций никого из посторонних.

Девушки тут же искренне в три голоса принялись обещать не рассказывать никому ничего лишнего, но, для Леди этого было недостаточно:

– Сейчас мы пообещаем по-настоящему, – сообщила она и водрузила на стол кожаную сумку, стоявшую у двери. Вскоре всё содержимое сумки оказалось выложенным на стол: пять разноцветных пирамидок размером с детские кубики, три листка бумаги с напечатанным текстом, совсем маленький прозрачный пакетик с какими-то острыми железными штуками, упаковка ватных дисков и флакон темного стекла с неизвестной жидкостью.

– Почитайте пока, – леди раздала листки бумаги, а сама начала расставлять пирамидки вокруг стола, заключая, тем самым, стол и сидевших за ним гостьей в некое подобие пентаграммы.  Девушки разобрали листочки. Текст на всех трех листках был одинаковый:

Пусть я перестану дышать, если вознамерюсь расширить круг посвященных в тайну секвенций.

– Это нужно подписать? – догадалась Хия.

– Да. Подписать – кровью, – подтвердила Леди и выдала Хие, а затем двум остальным девушкам, по острой штуковине из прозрачного пакета. Штуковины, как серьезно объяснила Леди, назывались скарификаторами. Стало понятно, что она не шутит.

– Что за мракобесие! – возмутилась кореянка, – тоже мне, леди Мефистофель! Если хотите, можете заверить мое обещание у юриста, но своей крови я не дам.

Поистине наша Леди обладала недюжинным даром убеждения – уже через три минуты на пути принесения кровавой клятвы стояла лишь техническая проблема добывания капельки крови из девичьих пальцев. Колоть себя сами все три девушки наотрез отказались. Тогда Леди, с ловкостью опытной медсестры, спиртом из темной бутылки продезинфицировала три безымянных пальца, не больно  их кольнула – каждый своим скарификатором, и, для начала, промокнула палец кореянки одним из текстов обещания. Как только первая капелька крови оказалась на тексте клятвы, все присутствующие ощутили грэйс. Даже Леди, которая, похоже, выполняла эту секвенцию далеко не в первый раз, невольно замерла, вслушиваясь в звуки божественной красоты, потом тряхнула головой, словно избавляясь от наваждения, и собрала красные капельки с двух необработанных пальцев на оставшиеся документы.

    – Читайте текст вслух или про себя, как вам будет удобно, – раздался голос Леди, – читайте до тех пор, пока не ощутите, что полностью согласны с содержанием клятвы.

Девушки, с трудом отвлекаясь от музыки, звучащей внутри, принялись внимательно перечитывать две строки текста – раз, второй, третий, но ничего не происходило.

– Что значит, «перестану дышать»? – вдруг спросила Хия.

– Это означает, что если ты решишь рассказать кому-нибудь о секвенциях, ты перестанешь дышать и умрешь, – жестко сказала Леди и добавила, – но ты этого никогда не сделаешь, поэтому, всё будет хорошо.

Как ни странно, но такое объяснение успокоило Хию, и через пару секунд к хору, звучащему в головах у присутствующих, добавилась еще одна прекрасная нота. Вскоре к симфонии звуков присоединился еще один – это Джуди согласилось с текстом клятвы, а спустя еще мгновение, возникла еще одна нота и сразу вслед за этим – взрывной аккорд. Тут же смешались боль, наслаждение и стыд от этого непереносимого наслаждения, но вскоре блаженство достигло такого градуса, что боль и стыд были забыты – четыре женщины, прикрыв глаза, отдались ощущению, прекраснее которого не бывает. Казалось, блаженство достигло своего пика – дальше некуда, но проходил миг – и оно снова усиливалось. Хия услышала собственный стон, но не смогла с этим ничего поделать – наслаждение было сильнее.