Моррис Уильям - Лес за пределами мира

Глава XXIX: Уолтер блуждает в проходе и теряет девушку

Наступило утро, они поднялись и двинулись далее, и шли весь день, пока солнце не склонилось к закату, и они не приблизились к проходу; это был узкий вход между двумя земляными насыпями. Девушка велела им остановиться, подошла к насыпям, встала там, обратившись к ним лицом, и произнесла:

— Люди медвежьего народа! Я благодарю вас за то, что вы проводили меня, я благословляю вас, и обещаю, что земля ваша вновь станет плодородной. Но теперь вы должны оставить меня и вернуться обратно, меня же будет сопровождать мой охранник с железным мечом. Может быть, вскоре я вернусь к медвежьим людям, и принесу им мудрость; но сейчас пусть они удовольствуются тем, что делается и сделано. Еще скажу, что вам лучше проделать обратный путь к своим домам как можно скорее, ибо дожди, которые я ниспошлю в долину, сейчас зарождаются в сердце гор и придут они с великой бурей. И последнее, что я повелеваю вам, и что вы должны исполнять, пока я не изменю своего решения. Если к вам придут чужестранцы, то я не желаю, чтобы вы отправляли их ко мне дорогой кремня и огня; до тех пор, пока они не станут враждебны вам, вы не должны предавать их ужасной смерти, и пусть они живут среди вас; если они красивы и сильны, если вы сочтете их достойными, то пусть они будут такими же моими детьми, как люди медвежьего народа; если же они окажутся слабыми и недостойными, то пусть станут вашими рабами и живут так, не становясь одними из вас, будь то мужчина или женщина. А теперь я благословляю вас, и отпускаю.

Сказав так, она спустилась с насыпи, и продолжила свой путь так легко, что Уолтер, стоявший среди людей медвежьего народа, потерял ее из виду. А они стояли и смотрели вослед своему божеству, так что он не мог покинуть их. Потом они попрощались с ним и отправились назад в долину, а он поспешил за девушкой, думая найти ее невдалеке от входа.

Сумерки все более и более сгущались, и несмотря на всю его поспешность, мрак ночи окутал его, так что ему волей-неволей пришлось остановиться посреди хитросплетений горного пути. Кроме того, едва наступила ночь, погода изменилась, поднялся сильный южный ветер, так что скалы ревели и грохотали, пошел дождь с градом, с громом и молнией, чудовищные, страшные, — на горы всей своей мощью обрушилась летняя гроза. Так что он был вынужден искать убежища под большим камнем и здесь дожидаться рассвета.

Но его неприятности на этом не кончились. Незаметно для себя он уснул, укрытый камнем, а когда проснулся, рассвет уже наступил; но путь оказался почти непроходимым из-за проливного дождя и крутого подъема; так что, хотя он прилагал все усилия, буря и изгибы дороги препятствовали ему, и он продвинулся совсем не намного.

И снова ему на ум пришла мысль, что девушка была фэйри, или даже более могущественным созданием; и мысль эта породила в нем не опасение и желание, как это было в первый раз, а гнетущий горький страх, мучительное чувство потери; он начал опасаться, что она вовсе не нуждается в его любви и оставила его, ради нового приключения, как обыкновенно поступают женщины-фэйри в старых сказках.

Два дня боролся он с бурей и препятствиями, и надежда остаться в живых слабела в нем с каждым часом; ибо он ослабел и крайне устал. Но на третье утро буря стихла, хотя дождь все еще висел плотной пеленой, и он мог различать путь, и чувствовать его; и еще он обнаружил, что дорога теперь ведет его вниз. Наступившие сумерки застали его в долине с пышной травой и рекой, пересекавшей ее в своем течении на юг, и дождь заметно ослабел, а временами совсем прекращался. Он спустился к реке и лег здесь под кустами; он говорил себе, что утром обязательно отыщет что-нибудь съестное, восстановит силы и отправится на поиски своей любимой, даже если для этого ему придется обойти целый мир. На сердце у него стало легче: теперь вокруг него не бушевала буря, ему не надо было думать о трудностях ожидавшего его пути, но ощущение потери стало более острым, и он не смог удержаться от слез, вспоминая о девушке и чувствуя себя совершенно одиноким на всем белом свете; он вспоминал ее красоту, ее ласковый голос и ее речи, ее доброту и ее радость. Он вспоминал прекрасные очертания ее тела, ее лицо, руки, плечи, ноги, ее дивный образ, и проклинал злой рок, разлучивший его с нею.

Решив так, он заснул, поскольку сильно устал, а когда проснулся, уже наступил день, безветренный, ясный и безоблачный, и ароматы от земли поднимались к небу, и птицы звонко пели в кустарнике неподалеку от него, долина, в которой он сейчас находился, была прекрасным местом посреди скальных террас, оазис среди пустыни, и этим ясным солнечным утром не хотелось думать ни о чем, кроме как о приятных и сладостных вещах.

Он поднялся, огляделся вокруг и увидел, в сотне ярдов от себя, небольшие заросли терна, бузины и рябины, покрытые переплетающимися лианами; они скрывали от его взора реку, протекавшую сразу позади них, а между ними и Уолтером расстилалась сочная зеленая трава, усыпанная цветами; и он сказал себе, что этому месту не хватает только ангелов, чтобы быть полностью похожим на изображение рая на хорах большой церкви в Лэнгдоне на холме. Но вот — о, чудо! он едва не вскрикнул от радости, потому что увидел существо, вышедшее из чащи и направлявшееся к нему — точь-в-точь ангела с картины, — в белых одеждах, босиком, с сияющим взором и румяным лицом, — прекрасная обликом, к нему шла девушка. Он бросился к ней, и она прильнула к нему, он обнял ее, она улыбалась и плакала от радости встречи одновременно. Он принялся целовать ее, — щеки, губы, руки, плечи, — везде, где мог прикоснуться к ее телу своими губами. Пока, наконец, она не отстранилась, улыбаясь такому любовному порыву, и не сказала:

— Подожди, любимый, теперь у тебя будет достаточно времени, но скажи же мне, как ты себя чувствуешь?

— Плохо, очень плохо, — отвечал он.

— Что тебя беспокоит? — спросила она.

— Голод, — отвечал он, — и тоска по тебе.

— Хорошо, — сказала она, — я рядом, следовательно, одной причиной для беспокойства меньше; возьми меня за руку и посмотрим, смогу ли я устранить вторую причину.

Он послушно взял ее за руку, и теперь ему казалось, что он счастлив сверх всякой меры. Он поднял глаза и увидел слабый голубой дым, поднимающийся в небо за зарослями, и рассмеялся, потому что был слаб от голода, и спросил:

— Кто готовит там еду?

— Ты все увидишь сам, — отвечала она; она провела его сквозь заросли и — о, чудо! — они оказались на поляне, полной цветов, между зарослями и берегом реки; здесь же на маленьком песчаном пятачке, поблизости травы, был разложен костер, рядом с которым лежали две крупных, в красную крапинку, форели.