Любовь и волки (СИ) - Иванова Ольга Дмитриевна

— Нет, — рыкнул Глеб. И прозвучало это так угрожающе и страшно, совсем как тогда с мажорами, что мне снова стало не по себе. Раньше мой интеллигентный и милый Глеб таких интонаций себе не позволял.

— Глеб, а ты так и не нашел очки? — я решила сменить тему и настроение за столом.

— Нет, потом. Чай будешь? — он тоже быстро перевел тему.

— Буду, — кивнула я, хотя внутри кольнула обида из-за его столь резкого тона.

Бабуля между тем со смаком доела стейк, а потом без стеснения вылизала тарелку. Меня, конечно, такое несколько смутило, но я вида не подала, в конце концов, у пожилых людей бывают разные причуды.

— Я пошла спать, — известила она нас и пошаркала прочь из кухни.

— Спокойной ночи, — поспешила пожелать я ей вслед.

— Ага, и тебе того же, — отозвалась старушка, затем хмыкнула, видимо, каким-то своим мыслям.

— Может, тебе кашу приготовить? — спросила я у Глеба. — Или чего другого?

— Нет, спасибо, — он улыбнулся, снова став милым. — Я уже поел. А ты как?

— Я тоже поела, — заверила его я. — А разве твоя бабушка не знает, что тебе нельзя мяса?

— Знает, но забывает иногда. Ты же видишь, какой у нее уже возраст, — Глеб загрузил грязные тарелки и чашки в посудомоечную машину. К слову, несмотря на старинный антураж, кухня у бабушки Глеба была обставлена по последнему слову техники. Получалось эдакое смешение стилей. — Тоже, наверное, пойдем спать? Точнее, я поработаю еще немного, а ты отдыхай. Устала ведь за дорогу.

— Да, пожалуй, — я глянула в окно, где уже сгустились сумерки. — А завтра покажешь мне ваш поселок?

— Если будет время, — неопределенно отозвался Глеб и приобнял меня. — А по правде говоря, тут и смотреть нечего.

— И все же мне будет интересно, — сказала я и, не сдержавшись, зевнула, потом поспешно прикрыла рот рукой. Усмехнулась: — Кажется, мне действительно пора спать.

В холле, как и на лестнице, тускло горел свет, и по стенам и потолку плясали длинные тени. На одной из стен в ряд висело несколько портретов: женщина и двое пожилых мужчин.

— Это твои родственники? — спросила я Глеба.

— Да, вот эти двое, — он показал на женщину и одного из мужчин, — очень дальние. А это — мой прадед, отец бабули...

С того самого портрета на меня взирал хмурый седовласый мужчина, с пышными усами и выпирающим из распахнутых пол фрака животиком.

— Солидный такой, — заметила я с улыбкой.

— Да уж, — усмехнулся тоже Глеб, — поговаривают, нагонял страху на всю округу.

Уходя, я еще раз бросила взгляд на портрет, и по спине прошел холодок. Мне вдруг показалось, что глаза прадеда живые, и он смотрит на меня, и даже шевелит усами. Похоже, мне действительно нужно поскорее лечь спать.

У двери в мою комнату мы с Глебом еще несколько минут целовались, на этот раз обойдясь без травм, потом пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.

Шкаф в спальне был большой, но чемодан я пока полностью не распаковывала, повесила на плечики только самые мнущиеся вещи. Уже сейчас, когда долгая дорога была позади и адреналин слегка схлынул, я испытывала легкий стыд за свой спонтанный поступок. Приехала тут, взбаламутила все, Глеба, наверное, поставила в неловкое положение перед бабушкой. И хотя он и убеждал меня, что все в порядке, да и место для меня нашлось в их большом доме, я все равно подумывала над тем, чтобы не задерживаться в гостях. Вот поживу пару деньков до следующего автобуса, побуду немного с Глебом, чтобы тоску немного прибить, и поеду домой...  

Несмотря на безумную усталость и мягчайшую постель, я долго не могла уснуть. Сперва надоедали мысли и воспоминания, а потом мне стало мерещиться, что в комнате кто-то есть и на меня смотрит. Я понимала, что это глупости, пыталась себя успокоить, но чувство это все равно не пропадало. Я несколько раз включала ночник, вглядываясь в затемненные углы. Закрыла окно и шторы. Изучила шкаф. Выглянула в коридор. Хотела даже сбежать в спальню к Глебу, но в последний момент сдержалась: еще подумает, что я истеричка. И без того ему хлопот доставила. В конце концов решила, что это нервное, от перевозбуждения, и просто оставила свет включенным. И неожиданно заснула.

Проснулась, когда утреннее солнце уже вовсю пыталось пробиться сквозь плотные шторы. Ночной страх остался там же, где и усталость, и я сладко потянулась. Полежала еще немного, зависая в своих мечтах, потом выбралась из постели и подбежала к окну. Распахнула шторы и на миг замерла: на лужайке, прямо перед домом, Глеб рубил дрова. Босиком и голым торсом, в одних джинсах, ага. Я облокотилась о подоконник и подперла щеку ладонью. И как я раньше не замечала, насколько у него потрясающая фигура? Нет, я знала, что у меня привлекательный парень, хорошо сложен, подтянут, ведет здоровый образ жизни, бегает время от времени и занимается с гантелями, но вот так... Да он соткан из одних мышц, ни грамма жирка! И эти плечи, спина... А пресс! Да я даже с такого расстояния могу посчитать кубики! Это точно мой Глеб? Или на него так свежий сельский воздух действует? Значит, не зря мне показалось, что он будто мощнее стал.

А как же эффектно он рубит эти чертовы дрова! Напряженные мускулы, влажная от пота и золотистая от загара кожа... Да ладно! Я сейчас начну сама комплексовать! Я ущипнула себя за талию, проверяя намечающийся жирок. И попа... Мне кажется, или она покруглела? Я тихо застонала. Все, возвращаюсь в город и бегом в тренажерный зал, качать пресс!

Но проблема с жирком отошла на задний план, стоило во дворе появиться еще одному персонажу. Точнее, это была она. Фигуристая красавица, прямо как из сказки: белолица, черноброва, смоляная коса до пояса, грудь более чем выдающаяся, легкий красный сарафан не скрывает стройных ножек. Кто такая?

Глеб, увидев ее, отложил топор, выпрямился, приветливо взмахнул рукой. Она кокетливо улыбнулась в ответ, что-то сказала и протянула ему некий сверток. Глеб теперь стоял ко мне спиной, и я не видела его лица, а вот мимика девицы была вполне красноречива: взмах ресницами, томный взгляд, загадочная полуулыбка. Я, сгорая от любопытства и, что уж скрывать, ревности, прижалась к стеклу еще сильнее, стараясь расслышать, о чем они говорят. Глеб между тем гостье, похоже, что-то сказал, потому что она запрокинула голову и стала хохотать. Я не вытерпела и попыталась открыть окно. Рама была старая, как и задвижка, поэтому пришлось приложить усилия, зато когда наконец распахнула створки и в спальню ворвался свежий утренний воздух, я тут же столкнулась взглядом с той самой кралей. Она, со снисходительным интересом изогнув свои соболиные брови, смотрела на меня. Глеб тоже обернулся и поднял голову. Заметив меня, просиял:

— С добрым утром! Проснулась? — он щурился от солнца, а я на миг вновь озадачилась, что на нем нет очков. И как он без них рубил дрова с такой точностью?

Но и эта мысль быстро сгинула в анналах памяти, ибо был интерес посильнее: собеседница моего Глеба.

— Доброе утро! — я бодро улыбнулась. — Как видишь, проснулась...

Попыталась придать лицу беззаботное выражение лица, при это демонстративно игнорируя брюнетку, даже было потянулась, но тут вспомнила, что стою в одной пижаме. В клубнички. Это, конечно, мило, но никак не эротично...

Блин. Я поспешила захлопнуть окно. Сосчитала до десяти, переживая минуту позора, и отправилась в душ. Быстро освежилась, переоделась, к слову, тоже в симпатичное платьице, и спустилась на первый этаж. В доме стояла тишина, бабушки Глеба нигде не было видно, да и он тоже не спешил мне навстречу. Видимо, с той девицей ему было интересней. В таком случае, на задний двор сама к нему не пойду, обойдется. Стало до жути обидно, аж в носу защипало, и сразу же полезли в голову подозрения подруг, и слова Маши, что девушки тут готовы на все...

Неужели я ошиблась в Глебе?

Я прошла в кухню, поставила чайник и, провалившись в свои безрадостные мысли, стала ждать, когда он закипит.