Непристойное предложение (СИ) - Кроу Лана

— Не боитесь вы чай здесь пить? Я ведь и яд могу крысиный подсыпать.

Улыбнулась, отчего Римус явно напрягся, передумав выпрашивать здесь чай.

— Ну, раз с чаем мы разобрались, то думаю, вам пора, — второй раз за день я произнесла эту фразу.

— Там дождь, — грустно сообщил мне доверенный.

— Я вижу, — ответила я.

Но вместо того, чтобы уйти Римус зашуршал дурацкими бумагами. Я знала, ради чего он приехал, и обрадовалась, что не вылила чай на герцога. Сервиз точно сегодня будет разбит, но уже о голову мерзкого доверенного.

— Вы ведь знаете, что поместье принадлежит вам и вашей сестре в равных долях, — забубнил он, уткнувшись в бумаги. Эту монотонную лекцию я уже слышала сотню раз.

— Я не страдаю потерей памяти, — ответила я, выходя из себя. И что за день такой?

— И леди Маргарет предлагает вам продать поместье, — продолжил бубнить он, не вытаскивая носа. — Иначе она продаст свою половину поместья.

И снова эта попытка забрать мое единственное наследство. Удивительно насколько наглыми могут быть некогда родные люди.

— Она не имеет права, — уверенно сказала я. — Для этого ей нужно мое разрешение.

Этот разговор уже велся не первый раз. Вопрос был хорошо изучен. Моя сестра не могла продать поместье, если я не дам на то свое согласие.

Маргарет и так забрала все. Когда-то любимая младшая сестра, а теперь стервятник, пытающийся отобрать последнее, как, впрочем, и тетя.

А ведь было время, когда я верила им обеим. Зря. Воспоминания сразу же отдались болью в груди.

Когда я ушла со свадьбы, я думала, это самый худший день в моей жизни. После, звание худшего дня, получил день, когда я прочитала первую статью после свадьбы. Но на самом деле худший день был, когда родители погибли. Это было ужасное горе.

Их повозку завалило камнями, когда они ехали домой у подножья гор. И тогда появилась Фабия. Она должна была стать опекуном для нас обеих. Но здесь меня снова ждало предательство, к которому я была совсем не готова.

— Но разве я могу тебя взять, Эли? Представь, что подумают соседи? Ты сделаешь меня затворницей, и свою сестру тоже. Подумай о нас, мы ведь не должны отвечать за твои ошибки, — говорила моя тетя, этим она аргументировала свое решение.

— Но я не виновата, — хлюпала я носом, не представляя, что делать. Передо мной стояла Маргарет, опустив взгляд на чемоданы и Фабия. Обе они собирались уезжать, оставив меня в поместье. Без слуг, без денег. Не представляя даже как еду приготовить.

Фабия была непреклонна.

— Главное не то, что ты говоришь, Эли, а то, что думают люди.

После этого Фабия поправила свои роскошные черные волосы и, отдав приказ нести ее чемоданы, пошла к карете.

— Маргарет, я не знаю, что делать дальше, — посмотрела я на сестру.

И я правда не знала, вот совсем. Эгоистично надеялась, что она не уедет, не бросит меня. Ведь я не виновата!

— Но я ведь здесь ни при чем. Эли, я хочу жить нормально…

Ответила она, потупила взор и вышла вслед за тетушкой. Если бы не Пэгги, страшно подумать, как бы я жила. Моя старая нянюшка приютила меня.

Когда я пришла в себя, вернулась в поместье уже с холодной головой и поняла, что помимо вещей Маргет с Фабией вынесли все ценное. Картины, украшения, не побрезговали даже столовым серебром.

Слуги уволились. И остался у меня только пустой дом. Как оказалось, и он достался мне не весь. Земли и рудники родителей отошли тетушке, как законному представителю. А дом, по личному завещанию родителей, достался нам напополам с сестрой.

Это оказалась прихоть мамы. Она мечтала, что когда их не станет, мы с сестрой вдвоем будем приезжать в поместье и коротать вечера.

Ни одна из нас не могла продать дом, без согласия второй. Так как большая часть земель, все украшения и серебро итак получила Марагрет. Я надеялась, что хотя бы дом она отдаст мне.

Я любила этот дом! Каждый кустик роз, который мама высаживала сама; лавочки, которые они выбирали с отцом; библиотеку полную книг.

Но на удивление, я получила требование подписать бумаги на продажу и разделить деньги. Это был первый мой отказ.

Я четко аргументировала свое «против». Но на этом война только началась.

Мне угрожали, писали письма полные обвинений. Родная тетя называла меня самыми грязными словами. А Маргарет клялась, что если не подпишу, век она меня знать не желает.

Не велика потеря. Я уже сама, на тот момент, ее знать не желала.

Жизнь с Пэгги многому меня научила. Пэгги была очень доброй, и она готова была меня обслуживать, как маленькую, и я, к своему стыду, этим пользовалась. Но только первые несколько недель.

Вскоре я стала понимать, что пакеты с едой могут быть для престарелой женщины не подъемными. Что стирать мои вещи ей очень сложно. И что лишний раз помыть за собой посуду не так уж и тяжело.

Стала я понимать, что денег не хватало. Стопка из счетов за старый двухэтажный домик росла.

Старушка просто не могла покрыть расходы на еду для двух человек и еще за старенький домик. И вот тогда я стала учиться работать.

Я сразу решила, что буду изучать то, на что есть спрос. Пэгги, после того, как перестала работать в нашей семье, купила себе маленькую лавку, в которой шила разные предметы для быта. Сначала это были красивые шторы, а потом простенькие пододеяльники и простыни.

Она стала плохо видеть, стало сложнее вдевать нитку и сложнее подолгу шить. Я же была молода и наделена бытовой магией.

Поэтому взялась учиться. Это было сложно, даже несмотря на наличие магии. Но я смогла многое освоить, благодаря тому, что Пэгги была чудесным учителем.

Если бы не моя старая няня, этот год я бы просто не пережила. За год я сильно выросла. Мой мир изменился полностью.

И от той милой глупышки Эли, не осталось ничего. Только цель — сохранить дом. Я хотела выкупить половину у своей сестры, но для этого нужна была крупная сумма, а где взять ее я не имела ни малейшего представления. Моих накоплений не хватало даже на приличную одежду. А значит, все, что я могла, это только удачно выйти замуж.

На это я и надеялась. Но моя сестра не оставляла свой затеи и выдвигала все новые и новые требования ко мне. Вот и Римус в этот раз явно пришел сообщить что-то новое. И по его стопке бумаг с самодовлольным выражением лица я понимала, ничего хорошего он мне не скажет. И предчувствие меня не обмануло…

Из моих мыслей меня вырвал голосочек Римуса.

— Вы так несерьёзно относитесь к желанию вашей сестры!

Я даже поежилась от такого замечания.

— Вы, должно быть, забыли, как прошлый раз я огрела вас веником? — спросила я Римуса. Он вздрогнул и поправил свой нелепый целиндр.

— Леди Элеонора, я ведь пришел с важным сообщением, — насупился он.

— Я уже ответила отказом столько раз, что не сосчитать, а вы продолжаете нахаживать сюда…

— Леди Маргарет решила снести свою половину дома, — перебил меня он, и я застыла, не веря в услышанное.

Что за бред! Это уже было слишком!

— Но так нельзя! — вскипела я.

— По закону, можно, — сказал Римус, самодовольно улыбнувшись. — Вы можете проводить ремонтные работы в доме, в завещании об этом ни строчки.

— И какой в этом смысл? — разозлилась я. — Ей придется тратить деньги, чтобы уничтожить дом!

— Смысл в том, что леди Маргарет очень зла на вас и готова заплатить эту сумму, если вы не подпишите документы на продажу. Покупателя на поместье мы уже нашли. Можете видеть, что предложение очень выгодное

Римус протянул мне бумаги. Я со злостью выдернула их из его рук и посмотрела на цифры, которые она просила за дом.

— Но это копейки! — еще больше разозлилась я.

Сумма была огромной для меня. Но не для аристократов. В среднем такую сумму герцог отдавал на содержание дома за год. Но никак не за покупку дома в черте столицы.

— Наши владения стоили намного дороже.