Последний реанорец. Том IV (СИ) - Павлов Вел

— Трубецкой! — выдохнул протяжно Владимир под кивок отца, догадавшись, к чему ведет советник.

— Верно, Володенька! Как только Мишенька узнает, что мы взяли под стражу Осокину, а уж он-то узнает и пару минут спустя сможет обо всём догадаться. У них в роду два столпа. Для одного рода, даже боярского, это достаточно. Это у вас столпы рождаются как грибы, — заметил едко советник, глядя на трёх Романовых, что были уникумами. — Но тут сами понимаете, совершили нападение на его внучку, а сам он мужчина вспыльчивый. Объявит войну родов Осокиным и одной проблемой на нашу голову в преддверии всего происходящего будет больше. А это никому не нужно. Поэтому я ему ничего не говорил, но Москву он уже перерыл, причем замечу, перерыл культурно. В руках еще себя держит.

— Так что с парнем и девушкой? — полюбопытствовал Владимир. — Живы или мертвы? От себя скажу, что Ростислав сам не свой, да и Вика странно себя ведет.

— Парень жив, это точно! — с улыбкой кивнул Потёмкин, откидываясь в кресле. — А если жив он, то и внучке Трубецкого наш столп не даст умереть. Мишенька это прекрасно знает и понимает, но сердце деда порой ранимее отеческого.

— Откуда такая уверенность? И кто он такой этот новый столп? — подал голос канцлер. — Неужели настолько силён?

— Поверь, дядя, очень силен для своего возраста, редкий талант, — улыбнулся вдруг Владимир, перебив открывшего рот Потёмкина. — Ты только вернулся, и много чего не знаешь, но Захар спас Ростислава.

— Спас? — удивлённо воззрился на племянника, а после и на императора мужчина, но те лишь кивнули. — Интересно, что за парень такой? Но зная Ростика, небось, сам нашел себе приключение на задницу.

— Петенька, он не только силен, но и живуч. Позже я тебе всё расскажу, посидим вскорости за бутылкой коньяка. Расскажу, как он магистров намедни порешил и спас двух боярыш…

— Хорош уже! Посидеть они собрались. Делами занимайтесь! — хлопнул по столу государь. — Говори, давай, не тяни кота за хвост, откуда знаешь, что парень жив?

— У Лазарева есть регацца, — довольно ответил советник. — Об этом знает толика людей. Девушка. И она жива, а если жива она, то жив и её хозяин. Проживает в Царицыне в купленной Захаром усадьбе. Сереженька еще в день исчезновения Захара и Алины отправил к ней людей. Её уже обо всём уведомили, а за имением и за ней самой присматривают, чуть что отчитаются сразу же, — но уже через миг Потёмкин скривился. — Вот только, где сейчас находится наша пропащая парочка мы не в курсе, но зная артефакты Распутина и его нездоровое увлечение катаклизмом, место будет весьма скверным. А на нашей планете, есть только два скверных места.

— Стигмы и пятна, — закончил сухо император, устало потирая глаза. — Что ж, я понял. Держи меня в курсе дела. Найдешь того, кто это сделал, доложишь мне. Трубецкому ни слова, не хватало мне еще междоусобных разборок под боком. Осокиных под особый контроль! Сам решу, что с ними делать! Понял?!

— Как прикажет, его величество, — отозвался уважительно Александр.

— А теперь не сидим, а работаем! — тихо провозгласил император, намекая на то, что разговор окончен.

Первым кабинет императора покинул его сын, затем канцлер, после в дверях оказался и Потёмкин, но того вдруг остановил голос Всеволода:

— Я слышал, с тобой Альбрехт связывался пару дней назад, — поднял тот взгляд на советника. — Дай угадаю. Дела минувших дней?

Взгляд Александра мгновенно омрачился и погас, стоило этим словам прозвучать, и тот медленно закрыл дверь кабинета и вернулся на место.

— Ты сам знаешь, с момента нашей юности много воды утекло. Тогда я не был еще настолько прозорливым. Шило в одном месте и неудержим, словно ручейный ключ! Много лет мы не контактировали с ним, но мне хватило и тех фактов, что до меня доносились, чтобы понять, во что превратился Альбрехт с нашей юности. Он стал герцогом, ты императором, я твоим советником.

— Нужна помощь? Что-то серьезное?

— Этот прусский хрен совсем зажрался! — стиснул разозлёно зубы Потёмкин, и такой вид не укрылся от государя. Ведь таким он своего друга видел крайне редко. — Требует исполнения брачного договора, который мы состряпали на коленке по молодости в пьяном угаре. Так еще по глупости поклялись оба катаклизмом. Чёрт меня за язык тогда дёрнул!

— Если не ошибаюсь, у него внук тоже вроде бы столп. Юстаном зовут. Одаренный парень, — задумчиво произнес Романов. — Дай угадаю. Прасковью хочет забрать по договору?

— Хочет! Чтоб ему пусто было! — кивнул сухо и с досадой светлый князь. — Ломаю теперь голову, что с этим делать.

— Ты ведь понимаешь, что он это делает не просто так. Твоя линия крови и его. Дети получаться сильные. Браков на таком уровне еще не было. Тем более среди настолько одарённых людей. Прасковья уже знает? — осведомился вдруг Всеволод.

— Догадывается. Но после исчезновения Алины девка и так сама не своя ходит, — поджал губы советник. — Так еще и этот щенок вздумал приехать сюда через несколько дней, и будет мозолить мне глаза и ухлёстывать за Куней, а то у неё женихов без него мало! — вдруг вспылил Потёмкин. — Будь моя воля, удавил бы и его и его папашу и Альбрехта заодно и всю их прогнившую династию. Пусть будет проклята эта клятва.

— Я слышал, они близки с Фридрихом. И у них есть его заступничество, — как бы невзначай сообщил Романов.

— Очень близки, — сплюнул с отвращением светлый князь. — Настолько близки, что не удивлюсь, если в дёсна целуются при каждой встрече, а зная Альбрехта, тот и причиндал Фридриху может подержать в туалете.

Неизведанная местность.

Дикая стигма. Обитель вечного снега, льда и мороза.

Неделю назад…

Пробуждение было тяжелым. Настолько тяжелым, насколько это вообще возможно. Тело налилось непонятным грузом, словно было отлито из свинца, а кости, будто трещали по швам.

Но уже через несколько мгновений на смену тяжести пришел зубодробительный и невероятный холод. Кожа и пальцы, как на руках, так и на ногах быстро начали неметь повсюду, а несколько секунд спустя, я смог ощутить, как нечто дрожащее прислонилось к моему боку в попытках отыскать драгоценное тепло.

А в следующий миг до меня, наконец, пришло осознание произошедшего. Глаза раскрылись почти мгновенно и с жуткой саднящей болью по всему телу и окоченелостью я смог сесть и оглядеться по сторонам. Правда, перед этим пришлось разгрести толстый слой снега и выбраться из-под него наружу, который укрыл меня с головой.

Холодрыга!

Вот только кроме кромешной и непроглядной неукротимой снежной мглы, дикого мороза, а также пронизывающего до костей бурана и невероятного количества снега и снегопада, я не увидел ничего.

Во имя Угорских бесчинств! Бездна, я лишь в молодости бывал на заснеженных вершинах снежных альвов в Синагуаре. Но даже там не было так холодно! Это больше походит на шестой или пятый круг ада в Преисподней.

— Какая всё-таки падла это сделала?! На ломтики порежу каждую тварь, когда добер…

Но договорить я не успел, потому как пришло очередное осознание. И опустив взгляд вниз, пришел к ошеломительному выводу, что был я здесь не один.

Этот кто-то пытался найти крупицы тепла, касаясь моего разгоряченного тела и прислонившись как можно плотнее ко мне, а свои ручки боярышня умудрилась запустить под мою тощую рубашонку. И если судить по бледному лицу, медленному дыханию, а также окоченевшему и мелко дрожащему виду Алины и её затихающему сердцебиению, то девушке осталось совсем недолго…

Неизведанная местность.

Дикая стигма. Обитель вечного снега, льда и мороза.

Твою мать! И за что мне всё это?! Реанорец снова оказался в полном дерьме!.. Ох, Бездна! Вот зачем она полезла меня защищать?! Я ведь уже не единожды говорил им, что мне всё это не нужно!

Оглядевшись быстро по сторонам, понял, что за те мгновения ничего не произошло. По крайней мере, среди снежного бурана тёплого и уютного дома я разглядеть не смог, а после вновь окинул взглядом замерзающую девушку.