Джон Толкин - Хоббит, или Туда и Обратно

— И для меня, — сказал Торин.

— А ещё малинового варенья и яблочный торт, — сказал Бифур.

— Мясного пирога с салатом, — сказал Бомбур.

— И ещё тортов и печенья… и эля… и кофе, если не возражаете, — один за другом говорили гномы.

— И будь добр, добавь ещё несколько яиц! — крикнул Гэндальф вслед убегавшему в кладовую Бильбо. — А ещё прихвати холодных цыплят с помидорами!

«Похоже, он лучше меня знает содержимое моей кладовки!» — подумал мистер Бэггинс, который чувствовал себя совершенно сбитым с толку; ему начало казаться, что самое удивительное приключение уже перешагнуло порог его дома. К тому времени как он нагрузил большие подносы бутылками, и тарелками, и ножами, и вилками, и стаканами, и блюдцами, и ложками, и всем прочем, ему стало очень жарко, он раскраснелся и чувствовал себя раздраженным.

— Чтоб им объесться и обпиться, этим гномам! — вслух сказал он. — Почему они мне не помогут? — И не успел он это сказать, как у дверей кухни стояли Балин и Двалин, а за ними Фили и Кили, и не успел Бильбо произнести нож, как они унесли подносы и несколько маленьких столиков в гостиную и все там расставили.

Гэндальф сел во главе стола; вокруг расселись тринадцать гномов; Бильбо присел на стул у камина, жуя печенье (у него пропал аппетит) и стараясь выглядеть так, словно все идет, как обычно, и несколько не похоже на приключение. Гномы ели и ели, разговаривали и разговаривали, а время шло. Наконец все отодвинули стулья, и Бильбо собрался убирать стаканы и тарелки.

— Надеюсь, вы останетесь на ужин? — спросил он самым вежливым и настойчивым тоном.

— Конечно! — ответил Торин. — И после него. Делом заниматься ещё рано, сначала немного музыки. А теперь очистите стол.

Тут же двенадцать гномов — не Торин, он был слишком важен и оставался разговаривать с Гэндальфом — вскочили и нагромоздили все со стола. Вышли, не беря подносы, неся в одной руки на весу груды тарелок, с бутылкой у каждого на верху, а хоббит вслед им кричал в страхе: «Пожалуйста, осторожней!» и «Пожалуйста, не тревожьтесь! Я сам». Но гномы уже запели.

Конечно, ничего такого ужасного они не делали, и все было убрано невредимо и быстро, как молния, а хоббит тем временем вертелся на кухне по всем сторонам, пытаясь увидеть, что они делают. Затем все вернулись в гостиную и обнаружили там Торина, который поставил ноги на каминную решетку и курил трубку. Он выдумал огромные кольца, и, куда приказывал им лететь, туда они и летели — к верху камина, или вокруг и вокруг потолка, но куда бы ни направлялись кольца, они не успевали уйти о Гэндальфа. Паф! Он посылал меньшее кольцо дыма из своей глиняной трубки прямо сквозь одно из колец Торина. После этого дымовое кольцо Гэндальфа зеленело и возвращалось, повиснув над головой колдуна. Над ним уже было целое облако таких колец, и выглядел он очень колдовски. Бильбо стоял и смотрел — он любил сам пускать кольца, потом покраснел, подумав, как ещё вчера гордился своими кольцами, которые пускал по ветру над Холмом.

— Теперь пора заняться музыкой! — сказал Торин. — Принесите инструменты!

Кили и Фили бросились к своим мешкам и извлекли из них маленькие скрипки; Дори, Нории и Ори откуда–то из–под плащей достали флейты; Бомбур принес из коридора барабан; Бифур и Бофур тоже вышли и вернулись с кларнетами, которые оставили среди посохов. Двалин и Балин сказали: — Простите, я оставил свою на пороге!

— Прихватите с собой и мою, — сказал Торин. Они вернулись с виолами с себя размером и с арфой Торина, закутанной в зеленую ткань. Это была прекрасная позолоченная арфа, и как только Торин коснулся её струн, сразу зазвучала музыка, такая неожиданная и сладкая, что Бильбо обо всем позабыл, его унесло в темные земли под незнакомыми лунами, далеко за воду и очень далеко от хоббичьей норы под Холмом.

Тьма вошла в комнату из маленького окна которое выходила на склон Холма; замигал огонь в камине — все ещё стоял апрель, — а они продолжали играть, и тень от бороды Гэндальфа раскачивались на стене.

Тьма заполнила все комнаты, огонь погас, тени смешались, а они все продолжали играть. И вдруг вначале один, потом другой запели; играя они пели низкими голосами песни, которые гному поют глубоко под землей, в своих древних жилищах; и вот кусочек их песни, если её можно представить себе без музыки.

И в их песне хоббит ощутил любовь к прекрасным вещам, сделанным искусными руками и волшебством, почувствовал яростную и ревнивую любовь, желание, живущее в сердцах гномов. И тут в душе его проснулось что–то от Тука, и он захотел пойти и увидеть большие горы, и услышать шелест сосен и шум воды в водопадах, и исследовать пещеры, и носить не посох а крепкий меч. Бильбо посмотрел в окно. На темном небе над деревьями видны были звезды. Он думал о драгоценностях гномов, сверкающих в темных пещерах. Неожиданно в лесу за водой вспыхнуло пламя — наверно кто–то разжег костер, и Бильбо представил себе, как дракон опускается на его мирный Холм и поджигает его. Он вздрогнул и очень быстро снова стал просто мистером Бильбо Бэггинсом из Бэг–Энда, что под Холмом.