Дмитрий Воронин - Высокий замок

На нанесение рун у Диланы ушло больше часа – одно неверное движение, и этот рисунок придется начинать сначала, хуже того, и смесь придется готовить заново. Но подобную работу она делала не впервые, а потому руны были вычерчены без малейшего изъяна. Затем произнесла заклинание. Дело было сделано, теперь можно было расплести сонное заклятие и объяснить воину, что и как ему следует сделать. Заклинание «путы разума» делало из человека больше чем послушного раба. Он не просто выполнял приказы – он всем сердцем жаждал выполнить их как можно лучше. Любой ценой. К сожалению, чары «пут» были довольно сложными, и далеко не каждый маг умел их применять. К тому же через два-три десятка дней заклинание рассеивалось само собой и знаки исчезали с кожи. Да и эликсиры дороги… А жаль – армию, состоящую из воинов, околдованных «путами разума», невозможно победить.

Единственной проблемой было как раз то, ради чего это заклинание и применялось. Излишний энтузиазм, совмещенный с недостаточно ясным пониманием желаний хозяина, мог привести к тому, что околдованный сделает или не то, чего от него ждут, или не так. Требовалось очень точно объяснить «спутанному» его задачу – Дилана говорила короткими фразами, поминутно переспрашивая, чтобы убедиться, что инструкции поняты верно. Наконец она решила, что сказала достаточно.

– Возьми. – Волшебница протянула воину небольшую флягу из серебра. – И уходи. Отправишься на рассвете.

– Будет исполнено, госпожа! – Глаза воина светились от радости при мысли о том, что хозяйка будет им довольна. Он сделает все, что потребуется, и даже больше, лишь бы доставить ей удовольствие. Прицепив флягу к поясу, воин – имени его Дилана так и не узнала, да и не особо волновали ее подобные мелочи – вышел, на прощание бросив на госпожу взгляд, преисполненный обожания. Теперь, на ближайший месяц, все помыслы «спутанного», все его желания будут направлены на исполнение полученного приказа.

Волшебница вздохнула… да уж, следующего кандидата она прикажет просто как следует стукнуть по голове – во всяком случае, не придется тратить время на уговоры и силы на наложение сонных чар.

Огромный воинский лагерь жил той особой жизнью, которая сразу дает понять каждому, хотя бы немного знакомому с армией, что враг далеко и непосредственной угрозы нет. Шатры офицеров и палатки простых солдат были разбросаны по огромному полю без видимого порядка, патрулей с оружием в руках немного – не столько охраны ради, сколько поддержания порядка для. О том, чтобы окружить лагерь частоколом, никто и не думал. Здесь, в самом центре Тимрета, опасаться нечего – если враг появится, то сперва ему придется встретиться с пограничниками независимого герцогства… а там и армия придет в движение, дабы дать надлежащий отпор. Только отпор-то давать и некому. Гуранцы плотно увязли у стен Торнгарта, белая крепость, выдержавшая первые штурмы, теперь будет сопротивляться осаде достаточно долго.

В лагерь непрерывным потоком вливались подводы, везущие снедь и дрова, уголь для кузниц и бочонки с элем. Герцог Сивер не старался изобразить из себя радушного хозяина, от появления в своих владениях тысяч вооруженных мужчин он в восторг не пришел – но кладовые свои распахнул, пусть и скрепя сердце. Дисциплина – дисциплиной, но если солдат не кормить, они попытаются добыть себе провиант сами. И ничем хорошим это не закончится.

К хмурому небу подымались многочисленные струйки дыма. Большая часть солдат, свободных от воинских упражнений, были приставлены к делу. Одни под присмотром мастеров военного дела варили смолу в огромных чанах – будучи должным образом обработана, эта смола превращалась в отличные снаряды для катапульт. Подожженные черные шары, врезаясь в цель, разбрасывали огненные брызги на десятки шагов вокруг. В северной части лагеря целыми днями визжали пилы, смачно врубались в дерево топоры – там неспешно, с толком и прилежанием, делали стрелометы. Маленькие «скорпионы», которые вполне можно было разместить на простой телеге, метали копья шагов на четыреста – такое копье человека пробивало навылет, вместе со щитом и кольчугой. А при удачном выстреле нанизывало на остро отточенное жало двоих-троих сразу. Более тяжелые «драконы» могли разом выпустить четыре, а то и пять копий веером – слаженный залп трех-четырех десятков «драконов» останавливал атакующий рыцарский клин. Здесь же делали и другие метательные машины – во время отступления армия Ордена потеряла почти все катапульты и теперь неторопливо восстанавливала былую мощь.

Неподалеку от плотников работали кузнецы – железо предоставил за вполне разумную плату все тот же герцог. Мечи и топоры, копья для стрелометов и наконечники стрел, арбалетные болты и кирасы – два десятка кузнецов и почти сотня подмастерьев трудились и днем и ночью, сменяя друг друга у горнов. Здесь работали не только мастера, пришедшие с потрепанными орденскими полками, но и местные – Орден платил. Пока еще было чем.

Часть солдат ежедневно отправлялись на заготовку древесины. Лес в герцогстве всегда считался большой ценностью – Тимрет мог похвастаться лучшими лесами, а потому торговля бревнами и досками приносила Сиверу Тимретскому весьма существенный доход. Только ему – простым крестьянам, разумеется, дозволялось заготавливать дрова для своих печей, но приказчики герцога бдительно следили, чтобы топоры смердов не касались ни строевого леса, ни ценных пород дерева. А если и касались – то за плату. Сейчас могучие деревья валились одно за другим, специально приставленные к лесорубам писцы старательно учитывали каждое бревно – может, впоследствии герцог и не предъявит Инталии счет, но уж что-нибудь выторговать попытается непременно.

Но основным занятием в армии были, есть и будут тренировки. Каждый день в лагере гремело железо – пахарей и рыбаков, пастухов и землекопов учили владеть оружием.

– Сомкнуть щиты! – орет сержант, топорща усы и грозно сверкая глазами. – Сомкнуть, козлы! Плотнее! Теперь вперед десять шагов! Не рвать строй!

Крестьяне, мокрые от пота, уже с видимым трудом ворочают тяжелыми деревянными щитами, время от времени с ненавистью поглядывая на сержанта. А тот, хоть и носится по полю втрое больше любого из обучаемых, ничуть не выглядит утомленным. В перепалку с ветераном вступать никто не решается – только заикнешься об отдыхе, тут же получишь в рыло без разговоров. Командир сам знает, когда прекратить тренировку.

– Крепи оборону!

Первая шеренга щитоносцев падает на одно колено, опуская щиты на землю и почти полностью прячась за ними. Сверху у каждого щита выемка, в которую тут же бухаются длинные тяжелые копья, упираясь тупым концом в землю, выставляя кованые жала навстречу воображаемому врагу. Такой строй нелегко пробить и латной коннице.