Сердце лича (СИ) - Глебов Виктор

Шли минуты. Наконец, один рудокоп окликнул колдуна:

— Эй, что тебе здесь нужно? За ворота мы тебя всё равно не пустим, так что, если ты собрался в подгорный город, лучше поворачивай назад.

— А если я вам хорошо заплачу? — отозвался Ирдегус, чтобы не вызвать лишних подозрений, ведь всадник, который не отвечает и продолжает ехать вперёд, когда ему говорят поворачивать, наверняка таит в себе угрозу.

Рудокопы могли просто прикончить его из арбалета. Конечно, для мага ничего не стоит оградить себя защитным полем, но у Ирдегуса был другой план, и он вовсе не желал тратить силы на поддержание волшебного щита.

— Говорят тебе, не пустим! — рудокопы нахмурились, один из них выступил вперёд, недвусмысленно поигрывая секирой.

Ирдегус натянул поводья и спешился. Он вынул заговоренную склянку и направился к стражникам.

— Тревога! — крикнул один из них.

Другой тотчас юркнул за ворота, и через пару секунд из-за них донеслись яростные удары гонга.

Колдун вздрогнул. Этого он не ожидал. Через минуту здесь будет половина жителей подгорного города! Следовало действовать быстро.

Ирдегус бросился вперёд, швырнул склянку под ноги попытавшемуся преградить ему путь рудокопу, и того окутал огненный столб. Запахло палёным мясом, повалил густой чёрный дым. В руке колдуна сверкнул меч, другая уже сжимала очередной артефакт, горсть бурого порошка. Когда второй стражник бросился к нему, занеся секиру для удара, Ирдегус поднёс кулак к губам и дунул в него. Порошок вылетел коричневой струёй и осел на лицо нападавшему. Тот зажмурился, закашлялся, выронил топор и рухнул на колени, согнувшись в три погибели. Колдун отбил мечом выпад другого стражника, покачнулся, но устоял. Сверкнуло лезвие, рудокоп попытался парировать выпад, но секира была слишком тяжёлой для быстрого блока, и клинок глубоко вошёл в незащищённое лицо воина.

Расправившись со стражниками, Ирдегус скользнул в щель между створками ворот и остановился: ему навстречу бежала толпа с боевыми молотами и топорами. Большинство было полностью заковано в доспехи — очевидно, это был гарнизон — остальные — только в длинных кольчугах и круглых шлемах. Многие тащили тяжёлые арбалеты с взведёнными механизмами.

Колдун едва успел упасть на пол пещеры, как над ним с гудением рассекли воздух десятка полтора болтов и со звоном ударились о металлические ворота.

— Asserium amnika erridas! — воскликнул Ирдегус. Это было его козырное заклинание, от него зависел успех всего предприятия. Но оно было сложным и требовало времени и концентрации. — Eddira helima еssidor! Gilae rettipa duillon! — Ирдегус поднялся и, не переставая бормотать слова заклинания, бросился к толстым колоннам, подпиравшим свод пещеры, надеясь укрыться за ними и выиграть время, необходимое для завершения волшебства. — Fakkumienn jellida essimus! — он мысленно нащупал в воздухе энергетические нити, их было несколько тысяч, но каждая означала маленькую победу.

Благодаря заклинанию, колдуну удалось сразу найти их все. Выхватив из сумки концентрирующий артефакт (обсидиановую статуэтку в виде свернувшейся клубком змеи), он поставил его землю и закрепил на нём пучки невидимых нитей. Теперь на сотворённое волшебство больше не нужно тратить сил, оно будет держаться, пока кто-нибудь не уничтожит артефакт. Чтобы этого не случилось, Ирдегус наложил на него заклятие невидимости. Теперь все приготовления были закончены, и очень вовремя, потому что из-за колонны показался первый разъярённый рудокоп. Замахнувшись секирой, он нанёс сокрушительный удар. Колдун едва успел пригнуться, и сверкающее полумесяцем лезвие высекло из камня над его головой сноп искр.

Меч метнулся узкой молнией, нашёл щель в доспехах рудокопа, пронзил тело и вышел обратно, потемнев от крови. Воин удивлённо моргнул, а затем повалился лицом вниз на пол пещеры. Ирдегус показался из укрытия, держа в одной руке меч, а в другой булаву, утыканную острыми толстыми шипами. К нему бежали рудокопы. Некоторые были совсем близко, но колдун знал, что скоро все они позабудут о нём. Ещё несколько мгновений, и всю эту воинственную толпу охватит паника.

Он встретил первого нападавшего блоком, отбил атаку следующего, оглушил кого-то ударом палицы, от четвёртого ушёл нырком, послав ему вдогонку сокрушительный удар мечом, отступил от просвистевшей пред лицом секиры, подставил клинок, разбил очередному противнику кисть своей страшной палицей, а затем удовлетворённо улыбнулся, заметив, как остальные рудокопы замедляют бег, а их лица приобретают удивлённое выражение, быстро сменяющееся ужасом.

Вот ближайший к нему воин остановился как вкопанный, взгляд его обратился внутрь, глаза расширились. Вдруг из его рта, раздвигая губы, показалась чёрная блестящая многоножка. Она извивала членистое тело, шевеля тонкими мохнатыми лапками. Рудокоп замычал и в панике воззрился на своих товарищей. Те в ужасе отпрянули, их лица исказили гримасы отвращения, а потом и они вдруг замычали, и из их ртов тоже полезли омерзительные твари. Ирдегус опустил оружие и спокойно двинулся вперёд, наблюдая за тем, как охваченная ужасом и паникой толпа закованных в броню воинов пытается справиться со своими внезапно превратившимися в насекомых языками.

Колдун свистнул, и через полминуты в пещеру протиснулся его конь, подошёл к хозяину. Ирдегус сел в седло, тронул поводья и поехал по подгорному городу, наблюдая за тем, как вокруг корчатся рудокопы. Он понимал, что волшебство коснулось не всех жителей Стальных Копей, и скоро придётся его повторить — к счастью, в мешке ещё были артефакты-концентранты.

Ирдегус миновал ряд пещер, огромных залов и тоннелей. В одном из маленьких замков он обнаружил богато одетого рудокопа и наложил на него заклятие Очарования, чтобы выяснить, где находится сокровищница, в которой хранится Арландорн. Однако оказалось, что рудокоп этого не знает. Ирдегус понял, что находится ещё только на самых верхних уровнях, где живут купцы и простые воины, представители не самых знатных родов. Настоящая знать, приближенная к государственным делам, а значит, и к королевским сокровищам, обитала глубоко, в недрах гор. Чтобы пробраться туда, требовался не один день.

Через некоторое время тоннель, по которому ехал Ирдегус, пошёл под уклон, затем дорогу преградили ворота, возле которых лежали, едва дыша, стражники. Казалось, они обезумели и истощили свои силы. Во ртах у них вяло шевелились чудовищные «языки». Ирдегус взял у одного стражника ключи и отпер ворота. За ними оказалась большая пещера, в центре которой блестело озеро. По нему скользили лодки, в которых сидели рудокопы. Они вели себя совершенно нормально, и колдун понял, что сюда его волшебство уже не распространялось. Он спешился, извлёк из мешка обсидиановую статуэтку свернувшейся змеи и повторил необходимое заклинание.

Через минуту он ехал по берегу горного озера, не обращая внимания на вопли рудокопов, которые внезапно обнаружили у себя во ртах членистоногих тварей. Он пришпорил коня и помчался к переправе, возле которой стоял большой плот. Гребцы сбежали, охваченные ужасом, так что Ирдегусу пришлось править и управляться с веслом самому, что было особенно трудно, если учесть, что на плоту находился также его конь. Через час, однако, колдун пристал к противоположному берегу и двинулся дальше.

Теперь пол всё время резко уходил вниз, пока тоннель не начал приобретать форму серпантинной дороги. Иногда попадались заставы, но все они пустовали. Ирдегус продолжал погонять лошадь, пока ему не пришлось остановиться перед огромным колесом, напоминавшим механизм для подъёма воды, с тою лишь разницей, что вместо чанов к нему были прикреплены просторные люльки, в каждой из которых могло поместиться до восьми человек. Некоторые были заняты мычащими жителями Стальных Копей, другие пустовали. В одну из них Ирдегус и заехал прямо на коне. Конструкция выдержала, и начался спуск. Колдун поглядел вниз, но там всё тонуло во тьме, нарушаемой лишь редкими красными искрами — то ли кострами, то ли факелами. Представить себе истинные размеры колеса было трудно.