Пропавшая (СИ) - Олейник Татьяна

В новой одежде было очень удобно, она не сковывала движений и приятно прилегала к телу.

— Следуй за мной, — мужчина вышел из камеры, уверенный в том, что я не ослушаюсь.

Решила так и сделать. Раз уж умереть не получилось, значит, буду пытаться другим способом уберечь Снежу от похищения. Для этого придется вести себя тихо и покорно, чтобы узнать, как можно больше информации, может удаться сбежать.

Задумав побег, я даже не подозревала, как сильно заблуждаюсь.

Едва поспевая за черноглазым, на ходу пыталась подобрать правильные слова, чтобы спросить, как к нему обращаться. Узнав его имя, будет легче втереться в доверие и усыпить бдительность. Хочется на это надеяться.

В какой-то момент в сознании что-то перемкнуло, и я перестала бояться за себя. Смерть больше не пугала. Не знаю, что это было. Но теперь казалось, что погибнуть во время опытов или от рук инопланетных существ будет самым лучшим вариантом. А если меня не собираются отправлять на тот свет, тогда придется изворачиваться и приспосабливаться. И биться мое сердце заставляли только мысли о дочери. Я любым возможным и невозможным способом сделаю все, чтобы обезопасить ее. Материнская любовь даст мне силы справиться.

— Простите! — ускорив шаг, постаралась поравняться с ним, широкий коридор позволял идти рядом. — Как к вам можно обращаться?

— Скоро все объясню, — бросил он коротко, даже не взглянув в мою сторону.

Мы быстро шли по длинным коридорам, каждый раз сворачивая на развилках то налево, то направо. На пути часто попадались двери, я даже пыталась сосчитать их, но сбилась, когда одна из них открылась. Двое мужчин, вышедших нам на встречу, показались похожими друг на друга как две капли воды. Они даже одеты были в одинаковые серые комбинезоны. Нелюди подождали, когда мы пройдем мимо, и только потом отправились по своим делам.

Все, кто дальше встречался на пути, вели себя точно так же. И были они как на подбор. Только цвет кожи варьировался от едва заметного голубого до синюшного. Ну, комплекция иногда тоже различалась. А черты лица, бесцветные волосы и черные глаза были неразличимы, словно у инкубаторских. Единственный, кто кардинально от всех отличался, это был мой сопровождающий.

Свернув в очередное ответвление коридора, мы остановились у двери. Мужчина провел рукой у считывающего устройства, и нам открылся путь на улицу.

Я обрадовалась возможности хотя бы приблизительно определить, где нахожусь.

Как начала радоваться, так и перестала, потому что поняла — чтобы попасть домой мне необходимо совершить невозможное. А если не получится, придется остаться тут навсегда.

На небе сияло двойное солнце и беспощадно пекло, нагревая наши неприкрытые головы.

Обливаясь потом и едва не задыхаясь, я бежала из последних сил. Крепко сжав челюсть, не позволяла себе даже мысли о передышке. Я просто не могла потерпеть поражение, ведь наградой за победу будет частичная свобода.

На взлетной площадке размером в два футбольных поля, собрали всех подопытных. Среди них я была единственной женщиной. Нас заставили бежать двадцать кругов, пообещав тому, кто финиширует первый, свободный доступ в некоторые отсеки подземной лаборатории. Для мужчин этот стимул, может, и был не ахти какой, а для меня — это шанс.

Сначала тридцать человек бодро бежали, пытаясь обогнать друг друга. Через несколько кругов энтузиазм поубавился, а потом мужчины начали падать один за другим. К обессиленным людям тут же подлетали два небольших робота — сферы с руками манипуляторами, сканировали пострадавших и под руки волоком утаскивали. С каждым кругом выбывших из гонки становилось больше.

Не понимая, откуда берутся силы, я продолжала бежать до тех пор, пока не осталась последней. И все же осилить двадцать кругов не смогла и даже сама не поняла, как ноги подкосились. Я упала на твердую поверхность, содрав в кровь кожу на ладонях и лице.

Голова закружилась, стало трудно дышать. Встать не смогла, с трудом перевернулась на спину. В попытке сделать вдох, рот непроизвольно открывался как у рыбы на суше. Да и под палящим солнцем чувствовала я себя точно так же.

Переутомление взяло свое, и я на время отключилась.

Пришла в себя уже на койке в лаборатории, подключенная к датчикам и системе капельного вливания.

Рядом с кроватью стоял лаборант и что-то внимательно изучал на тонком сенсорном планшете. Закрыла глаза, пока он не заметил моего пробуждения.

Лежать в таком положении скоро надоело, и я хотела уже встать, когда в палату кто-то вошел. По безжизненному голосу узнала единственного брюнета.

— Доложите о состоянии.

— Образец два пять семь в удовлетворительном состоянии. Пятеро подопытных скончались. Остальные в норме. Следующая нагрузка через два цикла, — отчеканил ученый.

— Продолжайте отбор. Следующую нагрузку через цикл. Верховный совет требует результатов, — его команда отдавала сталью и осталась для меня непонятной.

— Но, командующий, в таком темпе мы можем потерять большую часть образцов, а к завершающему этапу дойдут только единицы, — в отличие от меня ученый все понял и даже осмелился возразить.

— Мне нужен всего один, самый лучший. Возражения не принимаются.

На этом разговор закончился. Командующий ушел.

— И куда так торопиться. Итак время упущено. На цикл раньше, на цикл позже, роли никакой не сыграет, — пробормотал лаборант.

Дверь снова зашипела. Решила, что у нас опять гости, но тишина говорила об обратном.

Приоткрыла глаза, действительно, никого нет.

Вынув из вены эластичную, полимерную иглу и отцепив от висков электроды, попыталась выйти. Автоматические двери ни в какую не хотели меня выпускать, как бы я не танцевала перед ними: «Хоть лбом бейся — бесполезно!»

Плюнув на бессмысленную затею, села на кровать. И как по заказу ученый вернулся, будто наблюдал за мной, хотя, возможно, так оно и было.

— Поразительная скорость регенерации! — сходу заявил он. В глазах блестел неподдельный интерес.

«Ну, хоть кто-то среди них может проявлять эмоции».

— Подскажите, пожалуйста, мне еще долго тут сидеть? — вежливо улыбнулась, притворившись паинькой.

— Нет. Я сделаю пару тестов, и тебя проводят в твою камеру, — инопланетянин улыбнулся в ответ.

Не так уж и сильно они от нас отличаются. Да и не страшные вовсе, просто непонятные. А человек испокон веков боялся всего неизведанного.

— В камеру? Я в тюрьме? За что? — наивно захлопала глазками и попыталась выдавить слезу.

— Как же сложно работать с женщинами! Всегда приходиться учитывать вашу излишнюю эмоциональность на фоне гормональных особенностей, — вздохнул ученый, будто на самом деле часто встречался с женскими истериками. — Вовсе нет. Тебя держат в камере для безопасности. В незнакомой среде ты можешь себе навредить. Но как только освоишься и пройдешь курс адаптации, непременно получишь свободный доступ во многие отсеки лаборатории, а после подготовки вообще покинешь эту планету.

Полученная информация очень обрадовала, и я чуть не подпрыгнула на месте, но вовремя себя осадила.

— А как к вам можно обращаться?

— Доктор Шивари будет достаточно, — он взял планшет. — Так и укажем: объект идет на контакт; скорость восстановления на десять процентов выше нормы; предполагаемый срок адаптации — десять циклов. Замечательно! Командующий будет доволен, — Шивари так и светился от счастья, только я не понимала, радоваться вместе с ним или наоборот.

— Позвольте еще поинтересоваться? Как можно обращаться к командующему? — не смогла сдержать любопытства. Интересно, как зовут эту бесчувственную машину.

— Оу, думаю, ему не понравится, если вы обратитесь к нему. Не любит он общаться с землянами, — ученый обломал мои надежды.

— А вы часто сталкиваетесь с землянами? — я затаила дыхание. Возможно, это запретная тема, и мне не положено знать ее.

— Да постоянно. На протяжении двадцати периодов, — Шивари подошел к манипуляционному столику и, повернувшись ко мне спиной, с чем-то возился.