Охотники за книгами Сезон 1 - Коллектив авторов

Вот только...

«Инспектор Брукс, — такой вопрос в один прекрасный день может задать адвокат, — как вы поняли, что сидящий в кресле человек не является вашим братом?»

Она раскроет рот, глядя в зал суда, но не сможет произнести ни слова. Все лица обращены к ней. Судья барабанит пальцами по столу. Адвокат подался вперед. «Не спешите, инспектор Брукс».

Одет как Перри и двигается как он.

И все же, когда она окликнула брата во второй раз, прежней уверенности в голосе уже не было.

Он перестал печатать, позвонок за позвонком распрямился, обернулся к ней. Уставился на стену у нее за спиной. Улыбка вышла деревянная.

— Сэл. Сестренка. Прости, что заставил тебя сюда приехать.

— Перри. — Она уже не раз представляла себе, как обнимет его при встрече или как ему накостыляет. Сейчас и то и другое казалось невозможным. — Перри, ты здесь.

Как будто оттого, что ты произнесла слова вслух, они станут правдой.

— Да, здесь. А ты уходи, Сэл. — Какое разумное предложение. — Я тут работу закончу, если ты не против.

Она была не против. Но ей самой это казалось странным. Или нет?

— Перри, что случилось прошлой ночью?

— Ничего, — ответил он. — Я, видишь ли, попал в переделку. За мною гнались Охотники за книгами, так что выбора не оставалось. Все у меня хорошо. Давненько уже так хорошо не было. Ты… сотрудник полиции, — добавил он, будто только что выяснив это, прочитав некий длинный, напечатанный мелким шрифтом список. Губы двигались не в такт словам. Она вгляделась, преодолевая страх, — да откуда страх? Перед ней же ее брат.

Хотя возможно, сейчас перед нею не он.

Губы двигались не в такт словам, потому что говорил он не по-английски, хотя она слышала именно этот язык.

— Наверное, именно такое чувство испытываешь, раскрыв преступление. Все в мире вдруг встает на свои места. Я долго корпел над одной загадкой, но мне не хватало последнего звена.

Он потянулся к ней.

Расстояние между ними показалось неожиданно огромным, однако рука его неестественно удлинилась. К ее коже, чуть выше сердца, прижался ледяной палец, обжег холодом. Рука, приблизившись, перестала быть рукой из плоти и крови. Пальцы оказались сработаны из рифленой жести, накрученной на костяк из бумаги и пластика. С перебитых суставов капало черное масло. Предплечье напоминало арматуру, обмотанную пакетами для мусора и обрывками ткани. В глазах из бутылочного стекла отражалось мерцание голубых экранов. Тонкие губы раскрылись, обнажив металлические зубы, тоже смазанные маслом.

Но некий предательский импульс продолжал твердить, что это Перри, ее брат, и нет никаких причин от него отшатываться, нет причин обращаться в бегство — пусть это нечто до нее дотронется, а масло на металлической коже — никакое не масло, это шепот, голос, который ей поможет, если только проникнет внутрь…

Однако ледяное пламя, обжигавшее грудь, было настоящим. Кожа пылала, мерзла, трескалась. Боль заставила Сэл вернуться в свое тело и неуверенно, будто на чужих ногах, отступить. Пошатываясь, она вышла в прихожую. Рука, невозможно длинная, потянулась следом.

Она захлопнула дверь, отгородившись от руки непонятного существа.

Существо по имени Перри будто и не заметило. Пинком распахнуло дверь. Изломанные пальцы со щелчком встали на место. Улыбка, шире прежней, разъяла губы. Лица больше не требовалось. Хватало и зубов.

Она услышала, как в спальне разбилось окно.

Глаза из бутылочного стекла раскрылись еще шире. Черная тень впечатала существо, которое не было ее братом, в стену. Сэл моргнула — тень превратилась в Грейс. На подметках ее ботинок поблескивали осколки оконного стекла. Она подняла один из мониторов Перри над головой и стукнула им упавшее существо по физиономии.

Салли подумала: «На помощь!» Рука потянулась к кобуре, но Грейс с существом были слишком близко и слишком стремительно перемещались. Существо отшвырнуло Грейс, а после рывком, попирая все законы анатомии, поднялось на ноги и ринулось в атаку. Грейс запрыгнула на кровать — тут не достанешь, увернулась от жестяных когтей, а потом, не дав существу опомниться, прыгнула на него, повалила на пол, четыре раза ударила лбом в лицо. Керамическая пластина на лице существа треснула — и Грейс запустила под нее руку, выискивая что-то, чего Сэл разглядеть не могла.

— Эй, полегче! Это мой брат!

— Не он, — отрезала Грейс. — И никогда им не был.

Существо отшвырнуло ее на стол. Грейс, взревев, метнулась влево; когтистая лапа разбила еще один монитор. Грейс схватила с пола лопнувшую плоскую панель и ударила по локтю, тот хрустнул.

— Грейс, отойди! Дай мне выстрелить.

— Я тут справлюсь. Иди займись этими внизу.

— Чего?

— Давай!

Сэл пошла. За спиной не смолкали крики и звон разбитого стекла. Внизу Тодд сидел перед книгой, поглаживая страницы руками в голубых перчатках. Поднял глаза, взглянул на нее.

— Тодд, слушай, там наверху такое…

Глаза, увеличенные очками, полностью почернели, белков стало не видно. Тодд перевернул страницу.

Меч исчез со стены.

Шаги в прихожей. Сэл бросилась обратно к лестнице. Меч зазвенел, ударившись о стену, — клинок не заточен, то есть чуть менее опасен, и все же метровая полоса стали запросто переломает ей кости. Оставив глубокую вмятину на обоях и штукатурке, меч выпал у Эйдена из руки. Не дав Эйдену опомниться, Сэл сзади ударила его ногой в колено, несколько раз впечатала в лицо кулак. Эйден упал.

Тодд невозмутимо сидел, наблюдал за ней, перелистывал страницы.

Как и Перри накануне ночью, он будто разглядывал ее со дна глубокого колодца.

Что-то тяжелое бухнуло во входную дверь, засов застонал. Мужской голос — явно голос Лиама — чертыхнулся, и Эйден задвигался, не как человек, а как марионетка, будто внутри не в лад сокращались отдельные мышцы.

— Тодд, закрой книгу.

Он медленно моргнул.

Сэл потянулась к обложке, подумала, что голыми руками ее лучше не трогать, попробовала вместо этого мечом. В момент соприкосновения Сэл будто ударило током. Квартира сжала ее в кулак, за грудиной опять полыхнуло ледяное пламя. Сэл открыла глаза — она лежала на ступенях, Эйден полз в ее сторону. Она отшвырнула его ногой, с усилием поднялась. Выронила меч.

Грохот над головой — крик боли, яростный вопль.

Что случится — воспользуйтесь крестиком… Кольцо настроения, только наоборот.

Да чтоб вас всех. Просто безумие какое-то. Но — не поспоришь: своим ожогом крест освободил ее от влияния одержимого Перри. Было больно, однако боль вернула ей рассудок. Возможно, крест способен защитить и от книги.

Сэл расстегнула верхнюю пуговицу рубашки. Крест всей своей тяжестью прижимался к коже, словно притянутый магнитом. Она его оторвала — остался красный след. Обдумаешь после. Ты все это обдумаешь после. Пока действуй.Чем ближе она подносила крест к книге, тем тяжелее он ей казался. Рука дрожала. Да ради чего же, если не ради этого, она столько пахала в спортзале?

Она подцепила крестом обложку книги, захлопнула.

Ей случалось зимой, когда в лицо дует ледяной ветер, прошагать минут двадцать по длинному проспекту, а потом, укрывшись в метро, почувствовать, как тело расширяется, — ведь ему больше нечему сопротивляться. То же самое она ощущала и сейчас. Накатила тишина. Закрытая книга подрагивала, точно лопнувшая струна. Крест утратил свой блеск и покрылся патиной — кроме того места, где серебра касались ее пальцы.

Эйден лежал неподвижно и тяжело дышал. Тодд, весь дрожа, скорчился на диване.

Она тряхнула его за плечи. Ущипнула. Дала пощечину. Попробовала потыкать крестом. На почерневшую часть Тодд никак не отреагировал. Но когда до его щеки дотронулся блестящий металл, послышалось шипение. Глаза Тодда распахнулись, и он закричал так пронзительно, что она не поверила, что это его голос.

— Тодд. Тодд, да что с тобой?

— Салли, — произнес он. — Прости меня.

— Что тут творится? Где Перри? Что это за существо?