Колин Мэлой - Дикий лес

Прю остановилась посреди тротуара и горестно покачала головой.

“О чем ты думаешь? — отчитала она себя. — Совсем двинулась!”

Она глубоко вздохнула и снова покатила велосипед вперед. Осознав единственный выход, который у нее оставался, Прю похолодела.

Нужно пойти за ним.

Нужно отправиться в Непроходимую чащу и отыскать брата. Задача казалась невыполнимой, но выбора не было. Дождь усилился и теперь поливал улицы и тротуары, собираясь в огромные лужи, которые тут же заполняли целые флотилии сухих листьев. Прю обдумывала план действий, тщательно взвешивая опасности, которые сулил подобный поход. На вымокшие насквозь улицы покрывалом опустился вечерний холод; идти на ночь глядя будет небезопасно. “Пойду завтра, — подумала она, не замечая, что некоторые слова бормочет вслух. — Завтра утром, рано утром. Маме с папой даже знать необязательно”. Но как сделать так, чтобы они не догадались? Сердце екнуло, когда она вернулась на место, откуда Мака похитили, — на детскую площадку. Лесенки и качели одиноко мокли под дождем. Макова красная тележка стояла на асфальте, наполняясь водой, внутри валялось промокшее насквозь скомканное одеялко.

— Точно! — воскликнула Прю, подбегая к тележке. Она встала коленями на сырой асфальт и принялась сворачивать мокрое одеяло, придавая ему форму спеленатого ребенка. — Убедительно, — решила девочка и уже было прицепила тележку к велосипеду, как вдруг ее окликнули:

— Эй, Прю!

Прю сжалась и оглянулась через плечо. На тротуаре неподалеку от площадки стоял мальчишка, неузнаваемый под дождевиком. Он откинул капюшон и улыбнулся.

— Это я, Кертис! — крикнул мальчик и помахал рукой.

Кертис был одноклассником Прю. Он с родителями и двумя сестрами жил на той же улице, что и она. В школе они сидели за две парты друг от друга. Кертис постоянно получал нагоняи от учителя за то, что рисовал на уроках картинки, где супергерои сражались с суперзлодеями. Из-за этой одержимости рисованием у него были проблемы и с одноклассниками, потому что остальные перестали рисовать супергероев еще несколько лет назад — некоторые вовсе прекратили рисовать, а остальные если только разрисовывали бумажные обложки учебников логотипом любимой группы. Прю была одной из немногих, кто перешел от рисования супергероев и сказочных персонажей к изображению птиц и растений. Одноклассники смотрели на нее косо, но по крайней мере не приставали. Над Кертисом же издевались за пристрастие к теме, вышедшей из моды.

— Привет, Кертис, — как можно беззаботнее поздоровалась Прю. — Что делаешь?

Он снова натянул капюшон.

— Вышел погулять. Мне нравится гулять в дождь. Народу мало. — Он снял очки и, вытянув из-под дождевика край воротника рубашки, принялся их протирать. Круглое лицо мальчика венчала шапка черных кудрей, которые торчали из-под капюшона, словно кольца стальной стружки. — А ты чего сама с собой разговаривала?

Прю замерла.

— Что?

— Ты говорила сама с собой. Вон там. — Он указал в сторону обрыва и снова надел очки. — Я вроде как за тобой шел. Собирался позвать, но ты была такая… не в себе.

— Неправда, — сказала Прю единственное, что пришло ей в голову.

— Ты говорила сама с собой, пока шла, потом останавливалась и качала головой, и вела себя очень странно, — настаивал он. — И чего ты так долго стояла у обрыва? Просто пялилась в никуда?

Прю посуровела. Она подошла вместе с велосипедом к Кертису и ткнула ему пальцем в лицо.

— Слушай, Кертис. — Она призвала на помощь самый свой резкий тон. — Мне нужно кое-что обдумать. Не доставай меня, ладно?

К ее облегчению, мальчишку оказалось на удивление легко запугать. Он поднял руки и сказал:

— Ладно! Ладно! Мне просто было интересно.

— Ничего интересного, — перебила она. — Просто забудь все, что видел, ясно?

С этими словами она развернула велосипед к дому. Усевшись на сиденье и поставив ноги на педали, Прю повернулась к Кертису и добавила:

— И я не сумасшедшая.

И уехала.

Когда Прю подъехала к дому, было почти семь. В окнах гостиной горел свет, и девочка разглядела очертания склоненной над вязанием маминой головы. Отца видно не было, и Прю осторожно прокралась вдоль стены дома, двигаясь медленно, чтобы не шуршать гравием. Сырое одеяло в тележке напоминало задремавшего малыша, но, конечно, тщательного осмотра ему было не выдержать, поэтому Прю едва дышала, изо всех сил надеясь не наткнуться на любознательного родителя. Но надеждам ее не суждено было сбыться — завернув за угол дома, она увидела, что отец возится во дворе с мусорными баками. Назавтра должны были забирать мусор, а вытаскивал контейнеры на тротуар всегда отец. Заметив Прю, он отряхнул руки и окликнул ее:

— Привет, ребенок!

Лампа на крыльце лила тусклый свет на темнеющую лужайку.

— Привет, пап, — отозвалась Прю. С колотящимся сердцем она медленно подвела велосипед к дому и прислонила его к стене. Папа улыбнулся.

— Припозднились что-то. Мы уже волноваться начали. И, кстати, ужин вы пропустили.

— Мы заехали в кафе здорового питания по дороге домой, — сказала Прю, — взяли овощное жаркое на двоих. — Она неловко шагнула в сторону, чтобы заслонить от отца тележку. Прю пыталась изобразить непринужденность, но болезненно остро ощущая каждое движение. — Как прошел день, пап?

— Нормально, — ответил он. — Эта ярмарка — сплошная карусель. Улавливаешь? Карусель на ярмарке?

Прю громко хихикнула и тут же осознала, что нужно было вздохнуть осуждающе — как она делала всегда, когда папа отпускал дурацкие шутки. Он, кажется, тоже заметил ее необычную реакцию и, вскинув бровь, спросил:

— Как дела у Мака?

— Замечательно! — воскликнула Прю, возможно, чересчур торопливо. — Спит!

— Да ну? Рановато для него.

— Ну, день прошел… насыщенно. Он много бегал туда-сюда. Мне показалось, Мак устал, так что после еды я укутала его в одеяло, и он уснул. — Улыбнувшись, она махнула рукой в сторону тележки. — Без задних ног.

— Гм, ну что ж, неси его в дом и переодень в пижаму. Видно, он в полном нокауте, — вздохнув, отец снова сосредоточился на мусорных баках и потащил их в сторону улицы.

Прю облегченно выдохнула. Обернувшись, она осторожно вытащила влажное одеяло из тележки и зашла в дом, покачивая сверток на ходу и тихонько нашептывая ему что-то.

Задняя дверь вела в кухню, и Прю прошла по пробковому полу так тихо, как только могла. Она уже почти добралась до лестницы, как вдруг мама окликнула ее из гостиной.