Татьяна Форш - Возвращение в Аланар

У меня под ногами тут же материализовалась деревянная бадейка, поблескивающая вровень с краями водой. Степан, увидев такую роскошь, подбежал и пил, пока в ведре не осталась половина. Напившись, он, как пиявка отвалился и, упав рядом, блаженно раскинул руки.

— Хоть бы спасибо сказал! — я заглянула в порядком опустевшее ведро. После археолога пить расхотелось. Попинав неподвижно лежавшего Степана носком тапочки, я пригрозила. — Вставай! Если ты сейчас не встанешь, я пойду одна, и тогда твоей судьбе не позавидуешь!

Степан, перевернувшись на бок, подпер голову согнутой в локте рукой и ехидно сощурился.

— Это еще почему? Я в этом мире тоже не последнее место занимал! Забыла? Так что не пропаду! Иди, если хочешь, а я пока отдохну, жару пережду. Если будешь медленно идти, так и быть, догоню!

— Балбес! Вместе мы сила, а порознь…. Даже не советую. Я умею одно, ты другое. Вместе у нас все получится! Так что вставай! К тому же мы не знаем, что здесь произошло, пока мы в Н-ске отдыхали. Тем более нас только в Великограде и Винлейне знают, а в этой глуши какие-нибудь темные бесы из нас живо жаркое сделают!

Степан скептически фыркнул и снова перевернулся на спину, небрежно бросив.

— Когда-то ты не захотела быть со мной вместе, а я предлагал! Все вы бабы корыстные, только принцев вам подавай! Хочешь вместе идти — жди, пока я отдохну!

— Эх, Степа, Степа! Дураком жил — дураком помрешь! Не забудь, я тебя предупредила! Да, и если встретишь Светку, передай — я пошла в Великоград!

Ответом мне был лишь тоненький храп. Постояв еще немного, я плюнула и решительно зашагала к горам.

Когда солнце закатными лучами позолотило вершины, я уже подходила к подножию гор. Гряда, поднимавшаяся передо мной, не была похожа на угрюмые Северные горы. Невысокие, рыжеватые скалы украшали редкие чахлые деревья.

Подойдя ближе, я огляделась в надежде увидеть хоть какое-нибудь жилье. Не заметив ничего подходящего, пошла вдоль ущелья, внимательно озираясь. Вдруг метрах в восьми от земли я заметила темнеющий свод пещеры. Еще раз оглядевшись, и, не заметив ничего подозрительного, решительно полезла вверх.

Поднявшись к пещере, я осторожно заглянула в темноту и нерешительно позвала.

— Эй! Есть кто?

Тишина была красноречивей любого ответа. Я решилась и тихо скользнула внутрь. Когда глаза привыкли к полумраку, с любопытством оглядела небольшую сухую пещерку. В углу стоял каменный очаг полный дров. Рядом лежало огниво. Осмелев, я, промучившись, кое-как подпалила сухие дрова, и с наслаждением усевшись рядом, вытянула гудящие ноги.

Нда-а! Интересно, куда это меня опять занесло? Очень надеюсь, что отражением не ошиблась!

Я посмотрела на руку. Кольцо портала исчезло.

Весело! А если я попала в другой мир, как тогда мне выбираться? Хотя, что-то мне подсказывало, что я наконец-то вернулась домой.

Обручальный перстень светился слабым призрачным сиянием. Дотронувшись до него губами, я почувствовала слабое покалывание и тепло идущее от него.

Интересно, где сейчас Велия? Как бы мне до него поскорее добраться?

Я вздохнула и оперевшись на каменную стену, под невеселые мысли незаметно задремала.

Мне снилось будто я в чуть освещенном громадном зале. Слышался гул голосов. Вдруг из скрытого плотной тканью зева пещеры, вышел высокий, закутанный в белый балахон, мужчина. Пройдя в центр абсолютно круглой каменной площадки, он остановился у небольшого возвышения и начал монотонным, чуть хрипловатым голосом читать гортанные слова. И словно от этих слов, по кругу арены пробежали языки пламени, красными бликами раскрашивая темные своды зала. Тут же на площадку шагнули две кряжистые фигуры, закутанные в такие же белые плащи. Подойдя, один из них рывком сдернул со стоявшего балахон, оставив того в белых, облегающих, коротких до колен штанах. По обнаженной спине мужчины рассыпались, блестя лунным серебром волосы.

— Я жертвую.

— Я принимаю жертву.

Чей-то рык заглушил голос стоявшего в круге.

— Жертвуешь ли ты своей свободой, именем и лицом?

— Да. Жертвую!

Тут в руках у одного из низкорослых, молнией сверкнул короткий меч, взлетевший в замахе над головой не шелохнувшегося мужчины. Я с ужасом смотрела, как лезвие секунда за секундой приближается к шее застывшего изваянием человека.

— Велия не-е-ет!

Лезвие чиркнуло стоявшего по длинным волосам, обрезая их до плеч. Секундой позже человек обернулся, и последнее что я увидела, были широко распахнутые, изумленные глаза мага.

Захлебнувшись собственным криком, я с минуту таращилась на льющуюся в пещеру ночь. Сердце колотилось в горле заячьим хвостом.

Нет, больше спать не буду!

Казалось бы задремала на секунду, но вместо вечерних сумерек мое пристанище окружила ночь. На неровном полу лежала серебристая арка лунного света. Подойдя к выходу, я выглянула из пещеры, залюбовавшись на восходящий, огромный шар синей луны. Зеленая была уже в зените, освещая поле, казавшееся в ее свете огромным, заросшим тиной озером.

Последние сомнения, касательно моего пребывания, растаяли как дым. Успокоившись, я уселась к очагу, и снова посмотрела на обручальный перстень.

Что мог означать этот сон, похожий на реальность? Казалось что там, во сне, Велия меня услышал и увидел! Еще мне показалось, что он стал другим. Старше, что ли?

Интересно, где он сейчас? А вдруг он меня забыл? Целый месяц не звонил, ни писал, порталы, как грозился, не открывал. Бросил, блин! Во сне, правда, снится, но проку мне от этих снов?

Решив пока не ломать над этим голову, я подкинула в очаг еще пару бревнышек. Как там говорила Луанна, сестра Велии? «Ваши судьбы завязаны друг на друге!» — вот и будем ждать, когда наши ниточки пересекутся. Всевидящий ведь не зря занимает свое место в этом мире, знает, зачем я здесь, вот глядишь все и образует.

Посидев рядом с потрескивающим костром, я вынуждаемая зверским голодом, решила наколдовать себе еду. Так, надо вспомнить, что говорил мой муж. Если превратить жука в куриную ножку, после, он снова станет жуком? Бр-р! Что-то не хочется! Да и жуков тут нет!

Решив колдовать как умею, для верности зажмурилась и поводила руками над небольшим поленом, пытаясь представить себе булку хлеба. Мгновение спустя, решила, что, пожалуй — хватит. Открыв глаза, я в изумлении уставилась на большой батон. Слегка повеселев, попыталась отломить кусочек, но вынуждена была признать, что это оказался очень черствый хлеб. Тогда я решила его погрызть.

Хрусть!

Я с сожалением выплюнула кусочек зуба. Блин! Да что я такое наколдовала-то?