Джон Райт - Туманы Эвернесса

Память медленно возвращалась. Ее сын, Гален Уэйлок, уже несколько месяцев находился в коме. Доктора потеряли надежду. Но потом, неожиданно, он проснулся. Но его глаза… Они стали странными: темными и гипнотизирующими. А голос стал похож на голос из другого мира, нечеловеческого и магического.

Гален вернулся к жизни, но внутри него сидел кто-то другой, странный древний призрак из Темных Веков. Человек со странными знаниями, странными силами — почему не использовать старое слово? — варлок.

Однако Варлок служил темной силе, чему-то такому, чего он боялся и ненавидел, но опасался не подчиниться, чему-то такому, о чем мир забыл или его заставили забыть. Он коротко рассказал об этой силе своим миньонам, пока Эмили лежала парализованная у его ног. Черный Город, который называется Ахерон, поднимается из бездны, сказал Варлок; а когда он поднимется, все покроет темнота. Из парализованных губ Эмили вырвался тихий придушенный крик, потому что она уже слышала слово «Ахерон» раньше: в ночных кошмарах сын рассказывал ей о нем. Варлок, мрачно взглянув вниз, сделал самый простой жест рукой и прошептал слово силы: Эмили почувствовала удушающее давление на мозг и провалилась в сон.

Ей снился темный город глубоко под волнами: здания без окон, семь башен, сделанные из несокрушимого металла, тянутся вверх в бессолнечную бездну, бледные прозрачные рыбы носятся среди башен и домов, немые бесформенные спруты, достигшие гигантских размеров, медленно проплывают над навесными башнями и воротами, по их бледной коже пробегают искорки света, глаза горят как лампы.

Из города поднимались приглушенные рыдания, и она с ужасом поняла, что это голос Лемюэля, отца ее бывшего мужа, странного старого человека, который жил один в одиноком доме на побережье. Лемюэль звал ее, предостерегал от кого-то или чего-то. Но от чего?

Воспоминание исчезло. Осталось только острое чувство охватившего ее ужаса.

Это был только сон. А сейчас она проснулась. Или нет?

Полностью изнеможенная, она поглядела кругом. Она лежала там, куда бросил ее этот страшный человек, принявший облик ее сына, на ковре перед камином. В доме было еще темно, но первые лучи рассвета уже просачивались через покрытые туманом верхние ветки росших снаружи деревьев.

Руки и ноги по-прежнему окоченели и не двигались, но Эмили ощущала в них слабое покалывание, похоже они медленно оживали.

Он услышала храп, шедший из холла, и узнала его: Уил, муж; несколько лет она слышала его храп чуть ли не каждую ночь.

Однажды Питер, ее первый муж, вернулся из свой очередной поездки за море раненым и неспособным стоять или ходить, и Эмили вновь вышла замуж, потому что это было практично. Ведь избавиться от жизни сиделки при инвалиде, это практично, не так ли? И отослать Галена жить с Лемюэлем тоже было практично. Старик, хотя и немного странный, был богат и мог оплатить образование внука.

К тому же, Небеса знают, Уил, ее второй муж, с трудом выносил Галена. И ясно показывал это.

Но сейчас, парализованная, она бы очень хотела, чтобы здесь был Питер. Он всегда знал, что надо делать в момент опасности. Обычно это было что-нибудь ужасное, вроде огня из винтовки или сломанных костей, но он знал. Когда они еще были женаты, Питер провел множество вечеров, показывая ей свою коллекцию ножей и объясняя, как так ранить напавшего на тебя человека, чтобы кровь залила ему глаза или как одним ударом перерезать ему сухожилия. (Она вспомнила, как был разочарован Питер, когда никакой бандит не напал на них во время поездки в Нью-Йорк). Здоровый или инвалид, он знал, как справляться с опасностями. Всегда знал. Если бы Питер был здесь… и куда он исчез? Неужели он ушел из дома ночью? Она не помнила.

И если бы Гален был здесь, Гален, ее маленький ангел, такой веселый, такой хороший, как и все, что он пытался сделать. Если бы он сумел вернуться живой и невредимый из того темного места, в которое вы попадаете, когда оказываетесь в коме, просто какое-то Царство Темноты, лежащее за миром людей…

Но их нет, никого. А есть Уил, храпящий неподалеку.

Эмили, не в силах пошевелиться, начала кричать, а потом завизжала, пытаясь разбудить Уила.

Входная дверь открылась, совершенно бесшумно. За ней была тьма.

И что-то во тьме. Эмили зажмурилась, оставив только щелки, и сделала вид, что спит.

Силуэт высокого человека, закутанного в длинный плащ из абсолютной черноты, скользнул в комнату. Голова была склонена набок, черная шляпа с широкими полями скрывала черты лица. В полутьме Эмили не могла различить, где кончается шляпа и начинается плащ, и появившееся видение казалось одной неразделимой массой чернильной тьмы. С молчанием призрака мужчина втек в комнату, бесшумно закрыв дверь. Шляпа качнулась налево и направо, как если бы тщательно и быстро проверила каждую деталь в комнате.

Человек поднял голову, поля шляпы, похожие на кольцо вокруг затененной планеты, стали подниматься, и Эмили увидела его лицо. Высокий воротник плаща, поддерживаемый длинным шарфом, закрывал щеки и подбородок. Поля шляпы поднялись еще немного, и Эмили уловила намек на высокие мощные скулы, потом появились ястребиный нос и, наконец, глаза, зеленовато-серые, как у кота, проницательные, дерзкие, с пугающим взглядом сильного разума. Мужчина, не молодой: серебряные брови, вокруг удивительных глаз — множество морщинок.

Какое-то мгновение мужчина глядел на нее сверху вниз, его взгляд пробежал по ней с холодной быстрой точностью умелого врача, ставящего диагноз. Эмили по-прежнему глядела на него через щелки глаз, отчаянно желая сбросить с себя паралич.

Его голова дернулась, когда послышался очередной всхрап Уила. Из-под плаща появилась рука в черной перчатке, на одном из пальцев которой было надето кольцо со странным светящимся камнем. В кулаке он держал автоматический кольт 45 калибра, серый металл замотан скотчем, ничего не отражающим, таким же черным, как и перчатки и плащ.

Легкое шуршание материи и он исчез из ее поля зрения, скользнув в холл.

Она попыталась двинуться и обнаружила, что может слегка согнуть палец.

Спустя несколько мгновений он вернулся. Эмили удалось заметить, как сверкнула сталь, когда он убирал револьвер в тайный карман под плащом, и туда же убрал миниатюрную камеру со специальными линзами.

Мужчина повернулся к Эмили и склонился над кофейным столиком, на котором стоял наполовину осушенный стакан кофе рядом с использованной пепельницей. Потом черный человек заговорил спокойным ясным голосом.

— Вы можете меня видеть. Значит к вам применили магию. Не бойтесь.

— Кто — кто вы? — спросила Эмили непослушным голосом.