Дэвид Билсборо - Сказание о страннике

Несколько веков спустя, когда имя Дроглира и название Утробы Вагенфьорда отошли в область преданий и почти все предметы оттуда исчезли или рассыпались от времени, одна из реликвий попала в руки торговца. Плотно завернутый в мешковину длинный причудливой формы меч был отправлен на рынок. Небрежно брошенный на горку мешков с пшеном, он трясся на влекомой верблюдами повозке, пересчитывая все кочки дороги. Помимо пшена там находилось несколько бочек с сушеным воловьим мясом, колесо, что следовало починить в городе, да еще двое смуглых мужчин, одетых в грубые плащи из верблюжьей шерсти. Головы попутчиков были укутаны в грязные чэчи, помогающие защититься от пыли; мужчины тряслись вместе с повозкой, неуклюже привалившись к мешкам. Один из них держал на привязи пегого козла в коричневых пятнах, который забился между огромной корзиной зеленых лимонов и тюком табака. Время от времени мужчина лениво вытягивал ногу и пинал бедное животное, чтобы то не испражнялось, отчего козел только сильнее блеял. Третий мужчина, светлокожий блондин с лохматой рыжей бородой, выдававшей в нем уроженца севера, сидел на связке циновок и размышлял, сможет ли незаметно спрыгнуть и тем самым избежать платы за проезд.

Между двумя ящиками фиников пристроился окованный железом сундук. Тяжелый навесной замок говорил о том, что содержимое сундука может оправдать все неудобства тяжелой пыльной дороги. Извозчик ненавидел этот маршрут. Дорога ползла вверх, вдоль берега Кваладра, пересекала пустыню и была открыта для всяческих напастей, будь то дикие звери или грабители. Но худшее и наиболее вероятное бедствие — жажда; любой из жизненно важных водоемов, встречающихся в пути, мог иссякнуть. Стоила ли продажа того жалкого товара, что он вез, затраченных усилий и риска?

Хорошо хоть есть ещё те маленькие бутылочки с пахучей жидкостью в сундуке. Они, бережно завернутые металлические брусочки, странные мудрёные штуковины и банки с порошками. За такое можно выручить неплохие деньги, если алхимик все еще у дел.

Странный человек этот алхимик. Он жил в Кваладмире уже многие годы. Трудно сказать, откуда у него брались деньги, но он не скупился. Алхимик покупал многие забавные вещицы, на которые никто больше не обращал внимания. Иногда принесешь ему что-то действительно дорогое, стоящее не один золотой, а он только рассмеется в лицо; а в другой раз вдруг отыщет среди товара, совершеннейшую безделицу и отвалит кучу денег. Странный и уж точно не совсем нормальный, но на нем можно заработать.

К явному облегчению извозчика, впереди показались легко узнаваемые очертания горы Кваладмир, которую обвивал город с искрящимися фонтанами, стройными пальмами и сверкающими дворцами из бирюзы и золота. Что за чудесный вид после долгих дней изнурительного пути!.. Вскоре возница уже радостно направлял дромадеров, тащивших телегу, к огромной арке прохода через высокие городские стены. По крайней мере, здесь можно найти прибежище от голода, жажды и усталости, а в придачу позволить себе иные удовольствия, которые невозможно получить, путешествуя в компании трех мужчин, двух верблюдов и козла.

Но прежде чем разнеживаться, предстояла утомительная работа по добыванию денег, ибо только они могли открыть любую дверь в этом городе. Торговать приходилось на улицах, утопающих в грязи, пороке, бедности и болезнях. Путь на верхние ярусы, где процветало благополучие, роскошь и красота, лежал через толпы нищих, уличных торговцев и разных корыстолюбивых бездельников. А ещё нужно было добраться до дома алхимика.

— Пешта? Добрый день! — визгливо прокричал торговец в открытое окно лачуги алхимика.

Смахнув рукой огромную муху, что намеревалась проползти прямо по его испачканным медом губам, Пешта-Маэва оторвался от книги и вздохнул.

— О нет... пожалуйста, — пробормотал он обреченно. — Только не этот покрытый пылью, красноглазый фурункул! Да я скорее глаза себе выколю, чем буду с ним разговаривать.

Глядя на человека у входа, стоящего под палящими лучами знойного полуденного солнца, Пешта думал о роскошной прохладе, царящей внутри. Хотя жилище алхимика с его почти храмовой простотой и аскетизмом располагалось всего на втором уровне пятиярусного города, среди небогатых кварталов, оно служило удобным убежищем от шума, жары и пыли. Здесь он мог свободно совершенствовать свои навыки, писать исследования, мечтать, не потревоженный вонючими обитателями улиц. Кроме того, неприметные окрестности помогали ему оставаться незамеченным и прятаться от излишнего внимания любого из сильных культов, что контролировали город. Ведь его род занятий был уделом немногих, а мало кто испытывал доверие к отклонению от нормы.

— Что ж, дело есть дело. Может, на этот раз среди его барахла найдется что-нибудь занимательное и непонятное. Встреть торговца, будь добр, Нипа. Займи разговором, пока я доем эту... похлебку из сушёных ящериц, которую ты называешь обедом.

Алхимик вновь принялся ковырять ложкой стоящую перед ним еду, а долговязый юноша, прежде сидевший напротив него, мрачно поднялся со стула и направился встречать торговца, громко шаркая сандалиями по каменному полу.

— Здравствуйте, меня зовут Нипа Глемп, — обратился юноша к покрытому пылью незнакомцу и вежливо добавил: — Путешествие было приятным?

Взрыв смеха едва не поперхнувшегося Пешты помог юноше осознать, что подобный вопрос к человеку, несколько дней пробиравшемуся через самые опасные участки пустыни, звучит несколько неуместно. Нипа Глемп слыл «погруженным в себя» чудаком; общение никогда не было его сильной стороной.

— И вам здравствуйте, молодой господин, — ответил торговец с заученной улыбкой. — У меня в повозке есть несколько вещиц, что могли бы заинтересовать твоего хозяина. Не хотите вместе посмотреть?

Нипа нервно улыбнулся, не зная, что ответить.

— Слушай, впусти его, черт побери. Не мнись на пороге, — проворчал сзади Пешта.

Юноша отступил в сторону и пригласил гостя войти.

— Ну, Зэша, — Пешта поднес ко рту кружку с темным пивом, даже не намереваясь предложить напиток гостю, — какие ценные жемчужины, способные расширить границы человеческих познаний, припас ты для меня сегодня? Надеюсь, что-то стоящее? Может быть, ножки скорпионов или верблюжьи зубы? А может, даже — да не воспарят наши надежды слишком высоко — несколько круглых камешков странного цвета, что ты обнаружил, рыская в поисках отхожего места в Храме Великого Жреца Братства Наказания?

Пешта не отказывал себе в маленьких радостях — например, нанести оскорбление простолюдину, такому как Зэша. Тем более что в той части страны, где вырос торговец, иронию не всегда понимали.