Бог-без-имени (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич

‒ Ты понимаешь, как оно… ‒ пробормотал он. ‒ Никакого Унномтюра. Он только в твоей голове. Это как бы… ну, геройская привилегия.

‒ Врешь!

‒ С божественными силами не все могут сжиться сразу. Тогда и появляется Унномтюр. Или Хьернвалль. Или волшебный меч Тюртенфинг. Или… Не важно, кто появляется. Бог-помощник, видимый только тебе одному.

‒ Тогда кто меня заштопал?

‒ Ты сам, конечно же.

‒ И с Коггфаль… И с чудовищами тоже я сам?

‒ Да.

‒ Но ты же с ним разговаривал! ‒ крикнул Фьольвир. ‒ Все с ним разговаривали! Скажи, нет?

‒ Нет, ‒ выдохнул Мтаг. Резко обозначились морщины и острый нос. ‒ Я разговаривал только с тобой, бьеннестадец, а что уж тебе казалось…

Фьольвир мотнул головой.

‒ Но мы спорили! Он меня учил! Он бился вместе со мной! Он все рассказал мне! Откуда бы я узнал про шкатулку, про тебя, про богов?

Мтаг сплюнул кровью.

‒ Так и узнал, ‒ сказал он. ‒ Это же не со мной, это с тобой Унномтюр общался. Боги, знаешь, те еще затейники.

‒ Нет, постой! А тонкие пути? А способы их открыть?

‒ Дурень, ‒ прошептал макафик, закрыв глаза. Он оттолкнул Фьольвира. ‒ Все, дай мне сдохнуть.

‒ Так Унномтюра не было?

‒ Был. Был. Но в твоей голове, герой.

‒ Не понимаю, ‒ Фьольвир поднялся.

Он посмотрел вглубь башни, на устремленный вверх лестничный пролет, и вновь опустился на колени.

‒ Мтаг, ‒ коснулся он макафика. ‒ Эй. Я еще…

‒ Уйди, ‒ прошептал Мтаг.

‒ Я просто… А кто наверху? Ну, кто тебя?

Когда Фьольвир уже подумал, что ответа не дождется, макафик чуть повернул голову.

‒ Ключ ‒ четвертый. Значит, бьешься с самим собой. Я, видишь, был не так уж хорош…

В нем забулькало. Больше Мтаг не произнес ни слова. У Фьольвира же вопросов стало еще больше. Если с самим собой, захотелось узнать ему, значит, там, на одном из верхних ярусов, его ждет такой же Фьольвир Маттиорайс? Или его караулят там оба двойника ‒ его и Мтага?

И что с пятым ключом? Как он попадет к дверям тьмы? Появится ли Унномтюр или божественная помощь на этом закончилась? Как при необходимости вызвать его из своей головы? Или Мтаг соврал?

Фьольвир мысленно проклял всех богов. И ваэнов. Даже Аттитойне. За их глупость, за отсутствие ответов, за дурацкие ключи. Потом попросил прощения. Потом проверил выступ ‒ никакого колодца, сухая труха и остатки стрел. Потом собрался, стиснул рукоять топорика и шагнул к лестнице. Кто он, в конце концов? Герой. Тут уж ничего не поделаешь.

Ярусом выше имелись окна, и было не так темно, как в основании башни. Золотой жар узкими лентами дрожал на каменном полу. Кружилась пыль.

Фьольвир осторожно поднялся по ступенькам.

По стенам ярус был заставлен бочками под самый потолок, большинство из них рассохлись и треснули, содержимое давным-давно вылилось и высохло, но сладковатый дух масла и вина еще чудился, касался ноздрей. У свай в центре стояли несколько жаровен, лежала лавка. Видимо, здесь грелся караул.

Спрятаться двойникам было негде.

Фьольвир прошел ярус насквозь, от одной лесницы к другой, оберегая ноги от железа и острых щепок. Нанесенного ветром песка было не много. Разорение. Пустота. Очаг, столы и стулья встретили его выше. Белели остатки занавесей. Часть мебели была исступленно, яростно порублена, часть, похоже, развалилась сама, от времени. Окна были больше, и ярус дышал жаром, как сковорода.

Снова никого не найдя, Фьольвир задумался, стоит ли забираться дальше. Стиснув жердь, служащую поручнем, он вдруг подумал, что Мтаг, посылая его наверх, мог отвлекать от верного направления. Хотя зачем ему спасать своего убийцу? Непонятно. Но живой или при смерти, макафик был враг, значит, верить его словам приходилось с осторожностью. Правда, если Мтага одолел такой же Мтаг, то цель у них была одна…

Фьольвир понял, что запутался. Ничего, решил он, если двойник Мтага и выскользнул в пустыню, его следы будут замечательно видны с вершины башни. С этой мыслью Фьольвир поднялся по ступенькам еще на ярус.

Все пространство яруса было отведено под оружейную. На крюках висели доспехи, железо которых проржавело, а кожа сморщилась и рассохлась. Ржавыми, щетинистыми кучами лежали у стен мечи и топоры. В углу стояли наковальня и верстак с подломившимися ножками. А в центре, у балки, подпирающей потолок, на стуле…

Фьольвир остановился.

Он смотрел на себя, выковыривающего занозу из ладони, бородатого, украшенного шрамами, как искусной вязью, цыкающего языком, потому что заноза, видимо, не давалась, и не мог сообразить, что делать. Незаметно обойти уж точно не получится. От двойника, хоть и сосредоточенного на собственной ладони, веяло опасностью.

‒ Ага!

Двойник, наклонившись, азартно выкусил занозу зубами и вскинул голову. Глаза сверкнули сквозь космы.

‒ Чего как не родной? ‒ спросил он, остановив взгляд на Фьольвире.

‒ Да я это…

Фьольвир пожал плечами, не зная, что еще сказать.

‒ Ключ что, не нужен?

‒ Нужен.

‒ А он вот, смотри.

Двойник приподнял висящую на шее веревку с продетой в нее жестяной пластинкой и поболтал ей.

‒ Может, так дашь? ‒ спросил Фьольвир.

Двойник почесал бороду и прищурился, разглядывая гостя. В руке его появился ржавый кинжал. Он принялся лениво подбрасывать кинжал, ловя то за клинок, то за белую, костяную рукоять.

‒ И что мне от этого? ‒ спросил он.

‒ Не зна…

Фьольвир, захрипев, потер горло.

‒ Что, пить хочешь? ‒ участливо поинтересовался двойник.

‒ Да, ‒ одними губами произнес Фьольвир.

Двойник усмехнулся.

‒ Герой! Баккель потерял, свейки потерял, везинг и рубаху потерял. Хорошо, штаны остались. На!

Наклонившись, он достал из-за сваи баккель и кинул его Фьольвиру. Тот поймал фляжку и обнаружил на ней те же руны, что когда-то вырезал по дереву неопытной детской рукой.

‒ Это же мой баккель! ‒ прохрипел он.

‒ Ну а чей еще? ‒ двойник чуть выше подкинул кинжал. ‒ Все-таки я ‒ это ты.

Глотая теплую воду, Фьольвир умудрился мотнуть головой.

‒ Не согласен? ‒ удивился двойник.

Фьольвир сделал последний глоток и опустил баккель.

‒ Ты ‒ другой, ‒ сказал он.

Какое-то время двойник смотрел на него со странным выражением лица. Будто бы ждал от Фьольвира совсем других слов.

‒ Конечно, ‒ сказал он. ‒ Я ‒ лучше. И у меня ключ.

‒ И что теперь? ‒ спросил Фьольвир.

Он бросил баккель обратно, и двойник ловко его поймал.

‒ Дальше? ‒ произнес тот, взболтав фляжку и убедившись, что в ней еще есть вода. ‒ Дальше кто-то из нас умрет.

‒ Это обязательно?

Двойник задумался, потом кивнул. Он положил баккель в ноги и вновь взялся подбрасывать кинжал.

‒ Ключ дается за преодоление себя. Какой тебе ключ, Фьоли, если ты себя победить не сможешь? Нет, не получится.

‒ А если ты…

‒ Что?

‒ Если ты победишь меня?

Двойник улыбнулся.

‒ Ну, ты сразу в Тааливисто. Из этой пустыни, представь, тоже ходят лодки. А я сложу о тебе коротенькую сагу и исчезну.

‒ И не пойдешь за Мтагом?

‒ С какой стати? ‒ удивился двойник.

‒ Ну, если я ‒ герой, то и ты ‒ герой, ‒ сказал Фьольвир. ‒ Значит, спасение мира и на твоих плечах.

‒ Нет-нет, ‒ сказал двойник, ‒ ты меня в свои героические дела не впутывай. Я всего лишь страж ключа.

‒ Но мир…

‒ Слушай, я и так уже вышел за рамки положенного, дав тебе напиться. Доброта, знаешь, в мои обязанности не входит. Вон, ‒ двойник кивнул на кучу оружия, ‒ выбирай себе клинок по руке, и начнем.

‒ Ты знаешь, что боги… ‒ сказал Фьольвир, не двигаясь.

‒ Плевать.

‒ Богов нет.

Двойник подбросил кинжал.

‒ И что?

‒ Значит, все прохудилось. Мир, Тааливисто… ты.

‒ Да? ‒ Двойник осмотрел себя, сжал-разжал пальцы, поиграл мускулами и хмыкнул. ‒ Что-то не верится, Фьоли. Но попытка интересная. Хочешь заронить в меня неуверенность? Ну-ну.

‒ Я хочу сказать, что ты не так силен, как был раньше.