Монетчик (СИ) - Бердников Антон Романович

— Как вы туда забрались? — спросил мельниц, со слезами счастья на щеках. Было заметно, что он хотел сначала отругать сыновей и дочь, но чувство облегчения пересилило этот порыв.

— Мы собрали ягоды на той поляне, — отвечал старший из детей, пока младшие, обнявшись, дружно ревели, — я хотел показать Девану и Ланне эту скалу, мне про нее мальчишки соседские говорили. А потом пришел медведь, от него не убежать. Корзины мы бросили, Ланну я на плечи посадил, Девана послал вперед. Забрались сюда наверх и тихо сидели, пока зверь не ушел. А как спускаться, так страшно стало. Я думал, что хоть сам спущусь, да в деревню за помощью, но только ногу спущу, такая жуть берет. Вот и сидим тут, уже темнеть начало, замерзли, а деться некуда.

— Боги, Баладан, сколько раз тебе говорено — не слушай ты этих раздолбаев! В следующий раз они тебе с этой скалы на спор скажут прыгнуть, ты что делать будешь?

— Прыгать точно не буду, не дурак.

— Хорошо, если так.

— А ты бить не будешь?

— Я-то? Не буду, — пообещал мельник. — А вот за мать говорить не стану, она вся извелась там. Надо вас спускать. Темно, проклятье, как тут лезть-то в темноте?

— Предоставьте это мне, — предложил Дарлан. Он хорошо разбежался, оттолкнулся от земли и подпрыгнул. Достигнув наивысшей точки на высоте десяти футов, он уронил монету, чтобы использовать ее в качестве опоры для следующего прыжка, потом, снова это повторив, он очутился на каменной площадке с детьми. Со стороны могло показаться, что человек будто взлетает рывками или в воздухе внезапно образовались невидимые островки земли. Дети, перестав плакать, захлопали в ладоши. Конечно, монетчик без труда бы в темноте забрался наверх по скале, но почему бы не приободрить проторчавших тут полдня бедняг. Затем Дарлан поднял дочку мельника, крепко прижал к себе и просто шагнул вниз, перенеся эфир в ноги и не забыв усилить коленные суставы. Приземлившись, он передал Ланну отцу, а затем проделал свой трюк еще два раза, пока все найденные дети не были заключены Миросом в крепкие объятия.

— С роду такого не видывал, — сказал Прат, тараща глаза. — Думал, сказки все это, а гляди-ка, все взаправду.

— Ну, я тоже кое-чем владею. — Таннет взмахнул руками и сотворил иллюзии маленьких дракончиков. Крылатые ящерицы подлетели к детям и стали кружиться возле них, вызывая вздохи восхищения.

Пока все радовались, что пропавшие нашлись, Эломар несколько раз обошел скалу, ставшую спасительной для всех: и для ребят, и для их родителей.

— Знаете, что, — начал Меткость, — что-то тут не бьется!

— О чем ты? — спросил староста.

— Медведь-то слишком быстро ушел. Он бы долго тут высиживал, может, даже до утра. Раз преследовал их, значится, голодный был.

— Его чудище прогнало, — пролепетала Ланна, держа отца за руку.

— Чудище? — оживился иллюзионист. Он посмотрел на Дарлана. — Ну-ка, опиши его, милая.

— Я боюсь.

— Я скажу, — вмешался Баладан, отмахиваясь от иллюзорного дракончика, светящегося розовым цветом. — Когда медведь рычал и скреб по камню своими когтями, вон из того подлеска вышел монстр. На двух ногах, много рогов у него было. А, еще хвост длинный. Так вот это чудище что-то зарычало почти по-медвежьи, ну медведь вдруг замер, а потом убег обратно, откуда пришел.

— А чудище?

— Ну, оно глянуло на нас и скрылось в кустах, будто и не было его. — Баладан вытер нос и пожал плечами, мол, сам понятия не имею, что тут вообще произошло.

— Что это за тварь, Таннет? — спросил Дарлан, положив руку на рукоять меча. Если тут вправду бродил какой-то монстр, а дети не выдумали его от страха, то нужно быть начеку. Кто сказал, что рогатое чудовище не спугнуло горного медведя, чтобы самому полакомиться человеческой плотью?

— Понятия не имею, — рассеяно ответил маг. — Похоже на демона, но для демона забраться на скалу — проще пареной репы. Бестиария нет с собой, по памяти никого подходящего не нахожу. Останемся проверить?

— Да.

— Подождите. — Илиан забросил копье на плечо. — Если вы хотите остаться, чтобы поймать чудовище, мы вам поможем. Мирос и Прат поведут детей в деревню, а мы с Эломаром с вами.

— Нет, — покачал головой монетчик. — Слишком рискованно, к тому же, чудовища — это наш с Таннетом хлеб. Справимся сами, а вы идите. Лук Эломара может вам пригодиться, если наткнетесь на медведя.

— Что ж, тогда удачи, мы будем ждать вас внизу.

— Спасибо, господин Монетчик. — Мельник поклонился. — И вам, господин чародей.

Оставшись вдвоем с Дарланом, Таннет поднял с земли фонарь.

— Нам вряд ли за эту тварь заплатят, — проворчал он.

— И что? — Дарлан уже отвык от этого, пока они обитали в Крайней. — Зато, возможно, Веснушка тебя отблагодарит?

— Хм, а вдруг? Ладно, идем за неведомой тварью.

Они пробирались сквозь чащу, стараясь не создавать шума, но это удавалось с трудом. Ветви царапали лицо, цеплялись за плащи, будто пытаясь стянуть их. Любой неосторожный шаг здесь в отсутствии света был чреват потерей глаза, а то и сразу двух. Ноги то скользили по камням, то проваливались в маленькие расщелины. Таннет пропустил Дарлана вперед, чтобы не слепить его усиленный взор своим фонарем. Они еще некоторое время боролись с атакующими их деревьями, а затем резко вышли к широкой впадине в горной породе. Над головами темнело небо без единой звезды, их время еще не наступило. Остановив иллюзиониста рукой, Дарлан заглянул в расщелину, словно в пасть гигантского чудовища. На далеком дне он рассмотрел текущую речушку. Что если неведомое существо, отогнавшее от детей медведя, спустилось туда? С крепкими когтями это казалось возможным.

Охотники обогнули расщелину, и путь привел их к невысокой скале. Они стали обходить ее, а когда завернули за ее дальний край, Дарлан увидел по левую руку яркий свет. Он резко шагнул назад, из-за чего Таннет, смотрящий себе под ноги, налетел него. Юный маг хотел уже что-то гневно высказать, но монетчик быстро приложил палец к губам. Погасив эфир, он плавно, прижимаясь к уже холодному камню, сделал шаг. Судя по пляшущим теням, за скалой горел костер. Демоны костры не жгут. Но если где-то там сидел человек, почему он не пошел на крики, когда искали детей?

Обнажив меч, Дарлан приготовил несколько медных марок. Позади него Таннет потушил фонарь и вытащил из-под плаща арбалет. За дни, проведенные в Крайней, иллюзионист довольно хорошо продвинулся в обращении с этим оружием, поэтому теперь он мог поражать цель не только прямо перед собой, но и на приличном расстоянии. Дарлан скользнул вперед. Костер горел не снаружи, а внутри скалы. Там была пещера. Монетчик сделал шаг, еще один, потом еще; оказавшись у естественного входа в пещеру, он замер, чувствуя, как эфир вновь закипает в нем. У ночного огня могли греться монстры в человеческом обличье — разбойники или беглые каторжники.

Дарлан и Таннет вместе шагнули вперед и обомлели. В просторной пещере, где дюжина человек легко укрылась бы от дождя, весело потрескивали дрова. У костра, на валуне сидело, грея руки, чудовище, которое видели дети мельника. Только это было не создание Малума, не результат безумных экспериментов Заклинателей плоти, не творение черного ордена некромантов. Монетчик в полной растерянности переглянулся с Таннетом, чтобы тот подтвердил, что это не наваждение магии, что его глаза тоже видят это. Но иллюзионисту даже не надо было ничего говорить. Его приоткрытый рот и непрекращающееся моргание сказали все за него. В пещере сидел урсал. Точнее уже не сидел, а встал, заметив, что в его укрытие забрели люди.

Народ урсалов считался исчезнувшим с тех самых пор, как закончилась долгая кровопролитная война между ним и людьми. Когда они бросили свои копья к ногам бывших союзников, когда преклонили колени перед теми, кого внезапно предали, урсалы отправились в добровольное изгнание. Никто из людей не знал, почему они вдруг прекратили войну, которую вели на уничтожение, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков. Никто, впрочем, не догадывался, почему они вообще так ожесточились, после стольких веков мирного сосуществования. Дарлан как-то читал, что многие из урсальских воинов после капитуляции даже совершили ритуальное самоубийство на глазах людских королей, которые не понимали, что за безумство овладело этим народом. Затем их вожди увели остальных к Облачным горам. Очевидцы писали об огромных потоках урсалов, что медленно стекались к восточной границе мира. Урсалы, кочевой народ, бросили на своих землях все, чем владели, словно в один миг они решили, что перестали быть достойными этого. Они оставили позади свои пастбища, где паслись их кони, не взяли свои большие передвижные шатры, что служили им домами. Ничего. А потом они уши в горы, и никто из людей их более не встречал. Ученые мужи со всех краев света со временем рассуждали, что все тысячи урсалов погибли, пытаясь одолеть перевалы, или просто забрались наверх, чтобы потом повторить судьбу тех воинов, что пронзили свои сердца перед теми, кому сдались. Споры о том, что на самом деле случилось с урсалами, не прекращались по сей день. Но теперь все эти версии, изыскания и предположения лишались смысла. Урсалы не сгинули. Дарлан и Таннет могли в этом поклясться.