Поход Проклятых Королей (СИ) - Ломтев Валентин

Темный Храмовник пробрался бы внутрь, если бы, воспользовавшись его замешательством, его не поразил бы в шею Барон. Воин Проклятых Королей осел, чтобы быть поглощённым толпой надвигающейся плоти.

"Ну, вот и всё, всё подходит к концу", — подумал Вечный Господин.

Кто-то из ползущих схватил Кольгриму за ногу. Она отрубила тому руку точным ударом. В следующий момент какой-то из мертвецов нанёс Кольгриме удар. К счастью, этот мертвец давно потерял оружие и просто саданул Кольгриму по голове своим шлемом, отчего та не удержалась на ногах и также оказалась прижатая к полу без надежды встать.

Барон видел, как последний Храмовник, раскидав своих воинов, двинулся к двери. Но Ганса самого уже прижали щитом к стене. Мертвец, который его прижал, отрубил бы ему конечности, но его давили так, что он не мог пошевелиться. Рука Ганса тянулась к Храмовнику, но сделать он уже ничего не мог.

Дархан открыл дверь. Посреди комнаты заклинатель читал книгу. Враг Проклятых Королей стоял чуть правее от заклинателя, по другую руку от заклинателя стояла женщина с факелом в руке, та что могла превращаться в огненную ящерицу. Абдигааша Дархан даже не удостоил своим вниманием.

Тёмный Храмовник не стал ждать, когда женщина плюнет в него огнём, барьер тёмного благословения хозяев скрыл своего последнего избранного с ног до головы, а на кончиках пальцев руки, выставленной вперёд, стала формироваться вся ненависть, накопленная веками прозябания в своих могилах Проклятых Королей.

— Ну вот и всё, — сказал Вечный Господин.

В этот момент Дайонизос закончил петь песнь лесного духа. Камешек едва заметно треснул надвое.

— Дыши, — скомандовал Вечный Господин.

И Олетта дыхнула огнём через факел. Но пламя предназначалось не Дархану. Оно окотило камень и дало ему столько тепла, сколько ни одно дерево на окраине мира не получает за всю жизнь. Янтарь треснул и из него вылетели две частички лесного духа.

Одна частица вошла в тело Вечного Господина, который принял её со смирением и благодарностью. Вторая полетела к Дархану.

Проклятые Короли взвыли. Всё это было ловушкой. Хитроумной ловушкой даже не их лютого врага, стоявшего перед ними, а самого духа леса, который тысячу лет висел на шее ведуньи и ждал своего шанса поквитаться с теми, кто уничтожал его леса во время охоты на ведьм.

Частица пролетала через магические потоки, сквозь земли, леса и моря. Проклятые Короли, слитые в одну бесформенную, полную злобы сущность, не имеющую ни границ, ни вида, обитавшую в своих гробницах, не могли ничего сделать. Вся их ненависть держала магический поток открытым и отречься от неё они не могли, они и были ею.

И осколок, попавший в Вечного Господина, и осколок, прошивший Проклятых Королей, пустили в их магии корни. Эти корни разлагали разлажённое, уничтожали искажённое и обращали жалкое в великое. Дух леса делал то, что делает всё живое на всём мёртвом. Он двигал жизни вперёд и от этого рос сам.

Зелёная вспышка поглотила всё и всех в комнате, за её пределами, во всём замке.

Олетта ничего не видела и не слышала. Она находилась в полной тьме.

— Я мертва? — задала вопрос она.

— Нет, — перед ней из тьмы показался молодой человек.

Короткие чёрные кудрявые волосы обрамляли правильные черты его лица. У человека был высокий лоб, кустистые брови, зелёные глаза, кожа оливкового цвета, тонкий нос и пухлые губы, которые соседствовали с волевыми скулами. Торс его был атлетичен. Но весь его образ не вязался с расшитой робой Вечного Господина и его посохом в руке.

— Господин? — проговорила Олетта.

— Сейчас просто Август, — улыбнулся Вечный Господин. — Это последние мои секунды здесь. Я хочу сказать тебе спасибо. И пожелать удачи. Миру очень повезло, что ты у него есть.

Тьма вокруг Олетты задрожала, и она начала проваливаться куда-то вниз. И прежде чем она проснулась, она почувствовала, что катится к земле. Олетта упала, ушибив колени и локти. Открыв глаза, она увидела над собой крону невообразимо огромного дерева, которое затеняло всю долину, где располагался замок Августа. Олетта осмотрелась. На месте скалы и замка теперь находился гигантский ствол, равный по ширине скале. Корни, вздымавшиеся из-под земли, были такими большими, что по ним могла проехать повозка, и скорее всего ни одна.

Олетта встала на ноги. У самого основания ствола росли, прильнув к древесине, листья величиной с человека. Они стали отгибаться и вниз с криками и руганью полетели Кольгрима, Роксана, Ашая, Абдигааш, Ганс и Дайонизос. Всем им дух леса сохранил жизнь. И не только. Когда Ганс встал, бинт на его руке спал, и он в ужасе схватился за то место, где были раны. Но ран там он не обнаружил. Кожа его была чиста, и на ней не было ни царапины.

Они стояли и разинув рты смотрели на возвышавшееся над ними дерево.

Олетта подошла к ближайшему корню и погладила его.

— Спасибо, — сказала она.

***

Они сидели, облокотившись на корень и отдыхали в тени. Где находилось сейчас солнце определить не было возможности, да и не хотелось. В кроне дерева уже пели птицы, где-то в траве стрекотали кузнечики, шумела листва.

— И что теперь? — спросила Роксана.

Повисла тишина.

— Я попытаюсь найти маму, — ответила Олетта.

— А она жива? — спросила Роксана.

Олетта пожала плечами.

— Не знаю.

— И где ты её будешь искать? — спросил Ганс.

— Последний раз я видела её в городе с белыми шпилями, уходящими в небо, — ответила Олетта. — Этот город находился на краю большой воды.

— Похоже на один из городов западных мореплавателей, — предположил Абдигааш.

— Туда и направлюсь, — подтвердила Олетта.

— Народ чинис торгует с мореплавателями, — сказала Ашая. — Хоть под этим магическим деревом время пока не чувствуется, в остальном мире через месяц наступит зима. И я думаю, перезимовать будет лучше у меня в доме. Я хочу отплатить вам за ваше гостеприимство.

— Хорошо, — согласилась Олетта.

— Я пойду с вами, — подтвердил Ганс.

— Я тоже, — сказала Роксана.

— Это будет интересно, — проговорила Кольгрима.

— Я не откажусь, — кивнул Абдигааш.

— Если разрешите, и я пойду с вами, — ответил Дайонизос.

— Конечно, — сказала Ашая.

— Замок никуда не делся, — заметил Ганс. — Он по кусочкам валяется по всей долине. Кажется, я видел в той стороне лошадей из конюшни. Вместе с пищей может валяться и золото, или что другое, что может нам пригодиться. Давайте осмотримся, перед тем как двинуться дальше.

— Хорошо, — сказала Олетта и поднялась. — Ну, за дело!

Посредине пустыни, там где находились гробницы Проклятых Королей, земля провалилась вниз, обнажив каменные проходы и гроты. То тут, то там, росли мелкие кусты, посредине высилось дерево, удивительно похожее на то, под которым бродили Олетта и остальные. Скоро в пустыне снова пойдёт дождь, и как в древние времена её бесплодную почву в течении десятилетий покроет сначала степь, а потом и леса.

Где-то на Золотой равнине солнце поднялось над стоянкой кочевников. Люди в этом лагере были молоды. Только единицам из них было больше пятнадцати лет. В сравнении с ними и Салман, его жены, и некоторые из его родственников выглядели просто древними. В лагере поддерживался железный порядок. Старшие присматривали за младшими. Кто мог работать — работали. Юноши пасли скот, а женщины делали одежду и заботились об очаге. Салман собрал выживших после падения города и увел их в степь, назвав каждого найдёныша своим сыном или дочерью. Хоть Салман и не любил теперь этого титула, его теперь называли Ханом. Не потому, что когда-то Барай ушёл и передал ему бразды правления, об этих временах никто уже не помнил, но потому, что его мудрость, любовь и строгость, позволили жить среди бескрайних степей тем, кто в противном случае бы сгинул в этом море земли.

Люциус сидел в своём убежище и гладил по волосам куклу Олетты. Казалось разум окончательно покинул его голову. Кукла глядела в одну точку немигающими глазами, также как это делал и Люциус. Но иногда, где-то там, за застывшими глазами, проскакивал какой-то нехороший огонёк. Что-то было на уме у старого мага. "Я должен искупить грехи… — шептал Люциус. — Мне нужно искупление".