Мера зверь: Прорыв (СИ) - Изотов Александр

Я оценил по узорам, сколько примерно ещё осталось чокнутому зверю, и поджал губы. Времени было мало.

И даже плана никакого… Как дотянуться до свитка под нагрудником, если рука не двигается.

В такой безвыходной ситуации я ещё не был. Нет одной руки, нет сил, да и оружия нет. И наверняка эта магическая пентаграмма имеет какой-то эффект — внутренние круги уже замкнуты, вот меня и парализовало.

— А почему вы не хотите завладеть моей силой? — я попытался заговорить Тинаша, чтобы хоть чуть-чуть отвлечь от его от работы, — Стать бессмертными…

Глаза зверя загорелись, и хотел что-то сказать, приподняв палочку, но ангел заехал ему по вихрастой голове:

— Не отвлекайся, зверь.

Тинаш подарил Тиохилю взгляд, полный ненависти. Ни о каком командном духе в их тандеме речи не шло.

Ангел сам ответил мне. Его голос сквозил презрением:

— Об этом мечтают только глупцы, — он засмеялся, — Какой смысл от одной частицы? Этого недостаточно. Только властелин знает, как правильно распоряжаться тенью, что оставил Абсолют.

— Да, собрать осколки, — поддакнул Тинаш, а потом поднял палец, измазанный в крови от палочки, и уточнил, — Но не все, и это очень важный момент.

Я подметил, что оракул явно любил блеснуть умом.

— Это магия моего мира? — я оглядел пентаграмму.

— Да, мира, ради которого Абсолют принёс себя в жертву, — сказал Тинаш.

Несмотря на то, что в его глазах поселилась Бездна, его талант рвался наружу, и юный зверь спешил поделиться своими знаниями. Ему очень хотелось, чтобы хоть кто-нибудь по достоинству оценил достижения.

— Вон там, — я указал пальцем наугад, — Ошибку сделал.

Ангел, нахмурив брови, посмотрел, куда я показывал. Тинаш тоже приподнялся на коленках, а потом засмеялся:

— Хитро, зверь. Я почти поверил.

В памяти всплыло, как я зачеркивал кровью магические знаки в пещере с бесом. Тот сам сказал мне так сделать, и это освободило его.

— А если я сейчас упаду и измажу твою картину кровью? — я приподнял обрубок.

Тинаш покачал головой:

— Тебе просто будет больно, а то и умрёшь. Рисунок запечатан твоей же кровью.

Я поджал губы, поняв, что попытка неудачная. Вот только другая ладонь у меня измазана в крови ангела… Впрочем, нужен подходящий момент.

Надо попробовать поговорить с ангелом.

— Эх, как я тогда классно тебя убил, — я мечтательно закатил глаза, — Представляешь, Тинаш, я просто накормил твоего крылатого друга болтами.

Юный оракул опасливо покосился в сторону Тиохиля и, не сдержавшись, улыбнулся. Ангел же рыкнул, но с места не сдвинулся.

— Знал бы ты, что значит эта фраза в нашем мире… — усмехнулся я.

Тиохиль покачал головой, и поморщился от раны.

— Твои попытки разозлить меня смешны.

— Но весело же, признай, — я ухмыльнулся.

— Барьер, который не позволяет тебе использовать силу на полную, — сказал ангел, — Вот что весело, просва!

Я сверлил его взглядом, скрипя зубами. Тиохиль тоже оказался крепким орешком.

— Просва?! — с удивлением переспросил Тинаш, и в его взгляде проснулся особый интерес, — Но это же зверь, посланник.

— О, спасибо посланнику Тиохилю, — я опустил голову, пытаясь изобразить поклон, — Я его прибил и перестал быть нулём.

На лице крылатого заиграли желваки, он хмуро засопел. Всё-таки у ангела не ангельское терпение.

— Делай. Свою. Работу, — едва сдерживаясь, сказал он, — И быстрее!

— Да я просто… — Тинаш пожал плечами и макнул палочку в ступку, — Ты, зверь, наверное, не знаешь, что это за храм?

Я покачал головой, с сожалением понимая, что ангел срываться не собирается. Нужно как-то дожать клиента, чтобы он нарушил круги пентаграммы. Правда, что я дальше делать буду, я не представлял.

— Говорят, где-то ещё есть такие храмы, они очень древние, — со страстью зашептал Тинаш, продолжая выводить палочкой узоры, — Их раньше строили на том месте, где ноль достигал Истинного Просветления.

Надо признать, меня заинтересовали слова оракула.

— Истинное Просветление?

— Ну, я многое изучал на эту тему в библиотеках, — с гордостью сказал Тинаш, потом ткнул палочкой в сторону, — Но тут, на стенах, я узнал ещё больше.

— Ты дорисуешь или нет, зверь? — ангел сзади опять отвесил Тинашу затрещину.

Тот, стиснув зубы, проговорил:

— У меня-то всё готово для обряда, посланник, а вот кого мы убивать будем? Может, та зверица уже сбежала?

— От меня никто не сбежит…

Тиохиль оббежал глазами помещение, а потом, задержав на мне взгляд, счастливо оскалился:

— Я говорил, что буду убивать её медленно? Пришла моя очередь шутить, просва, — потом он тронул пальцем оракула, — Осторожнее с ним, зверь, он попробует обмануть тебя.

И ангел, морщась от боли в шее, направился к выходу. Тинаш проводил его взглядом, не обещающим ничего хорошего, и прошептал:

— Ты первый сдохнешь, когда Бездна отметит меня величием.

Я никак это не прокомментировал слова оракула. Вон, одного такого верного последователя в жертву уже приносят ради Бездны.

Вспомнив о Белиаре, я решил поторопиться.

— Ты говоришь, сила ушла отсюда? — спросил я, — Сила истинного Просветлённого?

— Да, — глаза Тинаша засверкали, — Говорят, Абсолютом может стать только Просветлённый…

Оракул, увидев во мне благодарного слушателя, разразился проповедью. О том, что Просветлённые получают силу Абсолюта, и она так велика, что перед ней все меры одинаково слабы. Но Просветлённые не становятся Абсолютом, потому что он всегда один.

В любое другое время я бы с интересом послушал, но его слова дали мне идею:

— А ты бы хотел увидеть Просветлённого?

Палочка в руке замерла, Тинаш с недоверием поднял глаза.

— Это невозможно, — он покачал головой.

— Ну, почему же, — я усмехнулся, — Я бы показал тебе.

Оракул отрицательно мотнул головой:

— Хитрый зверь, у тебя не выйдет меня обмануть. Нет, я не поддамся.

Я вздохнул:

— Ну ладно, ты прав, — и добавил, скосив взгляд вниз, на свой нагрудник, — Свиток хоть забери.

В точку!

Судя по глазам Тинаша, я попал в самое сердце юного оракула. Оттуда, кажется, даже Бездну выбило.

— Какой свиток? — осторожно спросил Тинаш.

Рука с палочкой поднялась над полом и задрожала в нетерпении.

— Да у меня тут свиток. Вот с такой же магией… — я глазами описал круг, оглядывая нарисованные узоры.

Тинаш закусил губу, его зрачки жадно воткнулись мне в грудь. Через мгновение он тряхнул головой, будто внутри него шла какая-то борьба, а потом снова уставился на меня.

— А если я знаю такой рисунок?

Я пожал плечами:

— Понимаю, вам надо убить меня, — говорил я, пытаясь уже в наглую протянуть измазанные в крови пальцы вбок, — Но мало ли, вдруг после обряда ничего не останется, и эти знания исчезнут.

Каждое слово будто вбивало сваи в сердце оракула.

Я стиснул зубы. До внутреннего круга было слишком далеко, а непослушная рука тянуться совсем не хотела.

Тинаш будто и не видел моих попыток вырваться. Он просто пожирал меня глазами, пытаясь решить, как же быть со свитком.

Попробовав опуститься на локоть, я плюхнулся на бок и придавил свою же руку. Под моим весом она вообще отказывалась тянуться, а тело никак не желало двигаться.

Вот же дерьмо нулячье!

Оракул поскреб подбородок:

— В принципе, есть способ его достать. Эта магия позволяет брать под контроль твой раз… агрх..

В этот же момент он дёрнулся, ткань на его груди натянулась и обнажила окровавленное острие.

Я замер, глядя на Тинаша, выплёвывающего кровь. Неужели Тиохиль вернулся и решил прибить тугодума-напарника?

Оракул свалился лицом на пентаграмму, и по ней полыхнули магические блики.

За спиной Тинаша обнаружился Фолки. Помощник Волчицы лежал, опираясь на локти, и держал в руке моё копьё. От входа в храм протянулся кровавый след.

— Фолки!