Черный Камень (СИ) - Саган Илья

— Смерть, — разочарованно прошептала старушенция, чуть не плача.

— Ну, вот видишь, значит, на той была жизнь, — я улыбнулся и обнял негодяйку. — Не печалься, бабусь, будет и на твоей улице праздник.

Получено достижение — Обманувший Смерть. Вероятность счастливого события: +0.1%.

Мужики возбужденно зашумели, а Маруся в восторге показала мне большой палец. Я еле заметно кивнул, мол, да, не поспоришь, я молодец и все такое. И повернулся к Эрику. Тот стоял, с ненавистью глядя на меня, смуглое лицо побледнело от злости. Нормально его разбирает. Впрочем, немудрено, он наверняка уже мысленно составил мой некролог.

Я вопросительно поднял брови. Интересно, что он теперь будет делать? И Эрик не заставил ждать своего решения. Сжав кулаки, перевел взгляд на реку, постоял пару секунд неподвижно и вытащил свиток телепорта.

— Пошел ты, — скрипнул он зубами и, скороговоркой пробубнив заклинание, с громким хлопком растворился в воздухе.

— У–у–у, — разочарованно пронеслось над отрядом, а филин насмешливо заухал.

— Похоже, наш Эрик не так горд, как хочет казаться, раз предпочел позор смерти.

И правда, мог бы придумать что–нибудь позаковыристее. Никакой смекалки у парня!

Верховой приблизился, взял меня за рукав и тихо спросил:

— Что у вас произошло? Ведь не на пустом же месте ты его на спор развел?

— Да забей, — я вовсе не горел желанием рассказывать подробности.

— Он член отряда, и я должен знать.

— Он бывший член отряда. Володь, это личное, поверь.

Верховой покосился на Светку. Она, красная как вареный рак, молча разглядывала траву у своих ног и чуть не плакала. Но мне было плевать. Может, она и не принимала участия в организации этой подлости, но ведь знала о ней. И не предупредила. Поделом тебе, бывшая подруга. Верховой вопросительно показал на нее глазами, но я покачал головой.

— Эй, бабка! — крикнул вдруг Серый, и я обернулся.

Старушенция бочком–бочком двигалась к избе, и что–то в ее лице говорило о том, что она намеревается смыться. Ну, уж нет, уйти мы ей не дадим!

— Куда?!

Яга прямиком двигалась к высокому деревянному ведру. Поравнявшись с ним, она уперлась руками в край и лихо запрыгнула внутрь. Ух ты, это ж ступа! Шутки шутками, а она и в самом деле сейчас свинтит. С чего вдруг? Может, обиделась, что я нагло лишил ее обеда?

— Бабка, стой! Что случилось?

Но старуха, не оборачиваясь, схватила метлу, что–то пробормотала, ступа вздрогнула и пошла на подъем. И тут же грохнулась на землю: на ее боках и на черенке метлы буйным цветом распустились веточки с листьями. Я оглянулся — неподалеку стоял Володька с амулетом Лесной нимфы в руке и насмешливо улыбался.

— Ой–ой! — завопила плутовка, и мы бросились ее поднимать.

Вытащив бабку из зазеленевшей ступы, Верховой взял ее за грудки, немилосердно тряхнул и потребовал:

— Почему хотела сбежать? Правду говори!

На несчастную Ягу жалко было смотреть, в руках двухметрового гиганта она выглядела настоящей пушинкой. Лицо ее скривилось, и нос коснулся подбородка.

— Ну чего ты, касатик, чего? Ну, пошутила маненько…

— Толком говори!

Я видел, что Володька едва сдерживает смех, но все–таки он сумел взять себя в руки и напустить в глаза грозы.

— Милок, да я ж ничо. Ну, попутала слегка. Думала, вдруг добрый молодец дурную плашку вытащит, будет мне знатный обед.

— Все ясно, — я протиснулся к Верховому и попытался отнять у него болтавшуюся в воздухе старушенцию. — Никаких правил, что надо тянуть таблички, не было, ты бабка сама все это выдумала. А про Смородину и Калинов мост тоже?

— Что ты, что ты, мил человек, — засуетилась Яга. — Истинная правда — и про реку, и про мосток. И про то, что обратно не вертаются. Вот только ты и могешь.

Володька наконец опустил бабку на землю, она облегченно вздохнула и одернула юбку. Видать, не сладко ей было висеть в могучих руках «касатика». Я в упор посмотрел на старую мошенницу и спросил:

— Почему я?

Она взглянула на меня, печально и серьезно, и без обычных ужимок ответила:

— Потому что один из твоих ликов — потусторонний.

Если честно, меня слегка перекорежило от таких слов. Не знаю, что они означают, но звучат весьма зловеще. И бабка явно не врет.

— Тогда отправляй меня на ту сторону. Прямо сейчас!

— Э, нет, — Яга, похоже, снова обрела уверенность. — Только ночью.

— Ох, прибьем мы скоро кого–то, — мечтательно пропел Серега, и бабуся вдруг рассвирепела.

— А ну пошли вон от избы! Тоже мне, герои нашлись, пугают старушку. Щас как свистну Кощея — ни один из вас не выживет!

Она повернулась ко мне и, слегка сбавив обороты, добавила:

— А тебе так скажу: коли хочешь с белым светом распрощаться — вон мост, валяй, иди. А ежели живым чаешь возвернуться, так не спорь и приходи в вечеру, на закате. Ну, а вы все — чтоб возле моей избы и духа вашего боле не было! И когда добрый молодец через мост пойдет, ни один чтоб в его сторону не глядел!

Во бабка раздухарилась! Она и в самом деле выглядела сейчас довольно грозно. Но, чтобы напугать нас, требовалось что–нибудь пострашнее.

Володька, обхватив руками ступу, потащил ее к лесу. На возмущенные вопли старухи он только головой мотнул.

— А чтоб ты опять не сбежала.

Я был полностью согласен с ним — Яга та еще плутовка, и потому сказал:

— До заката, бабушка, у тебя посижу. Так надежнее. Марусь, приглядишь за филином?

Старуха посмотрела на меня, буркнула:

— Тьфу.

И поковыляла в избу. За спиной раздался Володькин голос:

— Трое, включая меня, остаются здесь, остальные возвращаются в деревню. Нужно готовиться к атаке нежити.

— Поставлю–ка я тут портальную метку, — нараспев сказала Катюша. — Вдруг когда пригодится.

Это она здорово придумала. Имея метку, мы всегда сможем вернуться, минуя лес, кладбище и жуткий склеп.

Я помахал мужикам и пошел за Ягой.

Комната и впрямь была похожа на сказочную. Старая, давно не беленая печь, колченогий стол, потертые лавки. Стены поросли мхом, в углах тускло поблескивала паутина. Как бабка здесь живет? Пожалуй, я погорячился, не стоило напрашиваться сюда до самого вечера.

Не глядя на меня, старуха взялась за стряпню.

— Ну, что встал, словно каменный? Помогай, коли навязался. Поставь вон тот чугунок в печь, а то мне уже невмоготу.

Я сделал, как было велено, и бабка отправила меня колоть дрова. Закончив, сложил поленницу, Яга вышла, посмотрела и осталась довольна.

Репутация с персонажем Баба–Яга: +5, текущее значение: 10.

— Ладно, заходь, обедать будем.

Вытерев попавшейся под руку ветошью часть стола, я с опаской устроился на лавке. Не знаю, из чего она готовила щи, ни капусты, ни других овощей вокруг не наблюдалось, но они получились на славу. Я ел и нахваливал. Бабка вроде подобрела, и мне, наконец, удалось начать разговор.

— Скажи, бабусь, почему сейчас через мост нельзя, а ночью можно будет?

— Сам поймешь, касатик, как завечереет.

Хм. Ладно, зайдем с другой стороны.

— А с чего такая вонь от реки?

— Дык ведь сера, — пожала плечами старушка, — вот и пахнет. Ниче, привыкнешь.

Ни фига себе! То–то она так горит. Ну да ладно, это не самое важное.

— А что за развалины на том берегу?

— Ну, чего пристал? — вспылила вдруг она.

— Бабуль, я ж в детстве сказки читал. И знаю, что ты в душе добрая. Так что не притворяйся.

На старуху комплимент произвел впечатление. Рот расплылся в беззубой улыбке, сухие щеки порозовели, и она ласково взглянула на меня.

Репутация с персонажем Баба–Яга: +5, текущее значение: 15.

— Чего ты там спрашивал–то? — бабка почесала огромный нос. — Про руины храма?

— Да. На карте они помечены как «Развалины К.»

— Угу. Комтеон. В стародавние времена бог Утрес–Крех любил забавляться. Он поручал своим приспешникам, личам–некромантам, кои в Нави обретаются, проходить через Калинов мост и поднимать мертвецов с ближайшего кладбища. Оно во–он там, за холмом. Ну, а те покидали свои могилы и шли войной на города да деревни. Мно–ого народу полегло в дни таких атак. Бывало, нечисть и побеждала. Тогда ихние жрецы заставляли жителей служить Утресу.