Наследие Сири (СИ) - Брай Марьяна

Рано утром я почувствовала, как Иста и Юта встают с кровати. Я с трудом проснулась и спросила куда они уходят. Иста ответила, что вставать нужно рано, пора поить и выпускать овец, а потом нужно завтракать. Отец сегодня приведет лошадей — пару дней уйдет на уборку ола. Лошадей впрягают в специальный плуг, который проходит между рядами растений, и потом можно просто проходить по гряде, и стряхивать корнеплоды на землю. А потом подсушить его на грядке, и собрать.

Я тоже поднялась, вместе с Ютой сбегали к речке чтобы умыться. Расчесок я не видела — нужно спросить у хозяек. Намочила волосы достаточно прохладной водой, и раскидала прическу руками. Сейчас я походила на мокрого воробья. Девушка в отражении улыбалась мне — ей нравилась ее внешность. То есть мне. Лучше не думать об этом.

Иста приготовила на завтрак кашу из темной муки на молоке. Молоко она брала у соседей, они держали коров. При набеге они потеряли много дойных и телят. Сейчас в каждом стане есть семьи, чьи дома пострадали. Какова функция карлов, если они не защищают своих людей? Интересно, а люди платят им какие-то налоги?

Мы позавтракали, я убрала со стола. Юта поила овец в загоне — носила воду в ведре, и выливала в длинную поилку — вырубленное в дереве корыто. Иста с отцом собирали упряжь в мастерской — доставали из схрона и укладывали в мешок, похожий на рюкзак. С ними был мужчина, как я поняла потом, сосед, который тоже собирался в лес за лошадьми. Их там караулил его сын — подросток. Все-таки дети в этих условиях живут как взрослые, и понимают важность своего труда.

Отец помахал мне от мастерской, что-то сказал Исте, и они ушли по берегу реки вверх по течению. Иста предложила пойти и растрясти весеннюю шерсть. В зимнем сарае, который отличался от загона лишь наличием дощатых стен как в доме, и крышей, крытой, как и дом, бревнами и дерном, на стенах висели мешки. Потолок был низким, приходилось согнуться практически пополам, чтобы не зацепить головой бревно.

Мы вынесли мешки на улицу, уселись возле сарая, и Иста показала, как нужно распушить вынутый из мешка клочок шерсти. Мы это делали с бабушкой в детстве, это называлось «теребить». Просто нужно растеребить слежавшуюся шерсть, чтобы она была пушистой, прозрачной, наполненной воздухом.

— Иста, вы вяжете из нее одежду на зиму? — поинтересовалась я. Мы брали клочок из мешка, и уже получившееся пушистое облачко клали в новый мешок. Так шерсть лучше продаётся. Весенняя идет на наполнение в подушки, одеяла для богатых горожан. Осенняя шерсть дороже — она уходит на валяние, благодаря тому, что в ней больше связующего секрета из кожи овец. В Сорисе из нее делают грубую мужскую войлочную одежду и обувь.

— Как это, вяжете? — удивленно посмотрела на меня девушка, — одежда из кожи, но мы убиваем только старых овец.

— Нет, не из кожи, а из шерстяной нити? — я удивилась, ведь это было логично с таким количеством шерсти, на мой взгляд.

— Нити делают за Средним морем, но из них шьется одежда, пологи на холодную, а зимой поверх платья только куртки из овечьих и коровьих шкуры. Охотники продают лесные шкуры волка и медведя.

— Тогда у меня для тебя хорошая новость, Иста, я сейчас вернусь, — я встала и направилась в дом.

В комнате с посудой, видимо это считалось кухней, нашла деревянную весёлку — палку, которой Иста перемешивала тесто, кашу. Она была круглой, и острой вверху, а внизу было небольшое расширение типа весла, отлично, оно будет работать как утяжеление, но конструкция все равно не правильная для задумки. Нашла чистую тряпку. Сняла со столба на выходе толстую старую веревку, расплела ее, и отрезала полметра нити — нить, похоже, была из льна, или растения очень похожего на него.

Я подошла к Исте с этим набором. Она удивленно посмотрела на меня, не спросила ничего, а лишь молча наблюдала за моими действиями. Из мешка с пушистой шерстью я набирала шерсть, и слоями складывала на тряпке. Набрала слои, которые при сжимании стали не меньше трех пальцев. Свернула шерсть рулоном, завязала тряпкой. Подвинула пенек к стене сарая, присела, и привязала кудельку к стене чуть выше своего плеча. На веселку, у основания расширения привязала нитку, покрутила веселку между пальцев, накручивая нитку по спирали на круглую ручку веселки. На самой верхушке накинула петельку. Ну, с Богом, Юль. Вспоминай как учила прабабка.

Иста подошла ближе, и присела рядом. Я крутила импровизированное веретено большим и указательным пальцами правой руки за самое острие верхушки, а пальцами левой руки впрядала нитку в шерстяное облако. И чудо произошло — руки, а скорее, моя голова, вспомнили работу. По чуть вытягиваешь пальцами шерсть, и раскручивая веретено между большим и указательным пальцем, превращаешь шерсть в нитку. Отводишь веретено в сторону, и вот у тебя уже больше метра чистой и теплой шерстяной нити. Скинула петельку, накрутила нитку на веретено, и продолжила дальше.

— Хоть бы у меня не выпали глаза, мудрая Доха! — с ударением на "О" она назвала незнакомое мне имя, — Сири, а что можно делать с этой ниткой, она же не крепкая?

— Сейчас я немного еще напряду, а потом стращу — соединю две нитки, скручу их, и ты не сможешь их порвать. Но это еще не все, я покажу тебе, как можно вязать из нее одежду, — с ноткой наставничества ответила я Исте, которая сидела с открытым ртом и расширяющимися все больше глазами, — а кто такая Доха?

— Доха следит за хозяйством и домом, за хлебом и тканями, она защищает женщин, которые занимаются рукоделием и готовят еду. Женщин, которые не делают домашнюю работу Доха покидает, и тогда женщина начинает болеть и стареть, — Иста с особым благоговением говорила о богине, дающей женщине силы.

Иста подвинула мешки ко мне и продолжила теребить шерсть. Я пряла с огромным удовольствием — видеть, что твой труд дает плоды, становится чем-то очень нужным и важным — особое удовольствие. Веселка была давно в ходу, и дерево уже было гладким. Новые деревянные веретена и спицы после овечьей шерсти быстро пропитывались ланолином — овечьим жиром, и становились гладкими как надо, проблем с ними точно не возникнет.

Мы болтали, смеялись, она рассказывала о жизни с мужем, о том, как родилась Юта, и как она ждет своего мужа. Он вернется не раньше середины зимы, когда ложится снег, и васары покидают наши земли. Они зимуют ближе к Большому морю. Хоть солдаты и ищут их зимние станы, васары хорошо прячутся на побережье, и делают редкие вылазки, когда у них закончится пища. Но может вернуться и весной.

Иста, а почему у нас с Браном нет ребенка? Он не любит детей? — мне было удивительно, ведь по ее рассказам, семьи имеют по пять, а иногда и восемь детей.

— К вам еще не пришла Радана, но вы не торопили ее, потому что Бран всегда хотел большего — жить на берегу Большого моря, ходить в море и привозить неведомые вещи и оружие, — Иста загрустила, говоря о моем муже.

— Иста, не переживай, я не скучаю по нему, потому что не помню его, — мы сделали достаточно много работы в приятном разговоре. Прибежала Юта, и сказала, что готов обед. Смышленая и очень активная девочка. Я спросила сколько ей лет. Иста удивилась вопросу, тогда я спросила: сколько холодных живет Юта.

— Юта с нами десять холодных. Ее яркий будет через много ярких, когда не будет льда на воде — ответила Иста. Значит, примерно в начале весны… Нужно разобраться с календарем, и прийти к какому-то пониманию летоисчисления.

Мы пришли в дом, и пока Юта бойко накрывала на стол, я показала, как стращивать две нити. Для этого пришлось найти еще одну веселку, и половину нити перемотать на нее. Я положила их на пол, взяла два конца нитей, и слегка натягивая, смотала в клубок. Потом, бросила клубок в пустой котел, пропустила нить через ножку стола, отошла от него метра три, и села на табурет. К веселке примотала уже двойную нить, поставила веселку острой стороной на подол платья, и раскрутила ее между ладонями. Три метра нити передо мной скручивались в красивый и ровный жгут. Шерсть очень хорошего качества — пряжа получалась идеальной! Я встала и прошла вперед к котлу, накручивая готовый жгут на веселку, кольцо нитей вокруг ножки стола не давало ей размотаться. Вернулась на место, и продолжила сучить пряжу.