На пути в академию (СИ) - Птица Алексей

Ещё неделю я проторчал в порту, надеясь, что меня заберёт кто-нибудь из часто заходящих сюда португальских кораблей. Но все они стремились в свои заморские владения, а не в Португалию или Испанию.

Оказия подвернулась мне опять с голландцами, но уже с другими, за сто реалов они согласились подвезти меня в Амстердам, наотрез отказавшись следовать в Испанию, так как это им было не по пути. Делать было нечего, время поджимало, и я согласился.

Мне уже исполнилось четырнадцать лет, и хоть день своего рождения я знал весьма примерно, было это, вроде как, осенью, точнее я сказать не мог. В семинарию или академию принимали с пятнадцати лет, и мне надо было успеть, а до этого срока найти отца Себастьяна, и с его помощью поступить туда. А это, наверняка, было непросто.

В общем, взойдя на борт голландского парусника «Морской орёл», я отправился в Амстердам, приближаясь к своей цели окружным путём, ещё не догадываясь, насколько большой круг мне предстояло совершить в своих бесконечных приключениях.

Через три недели долгого пути, пройдя через Ла-Манш, мы прибыли в славный город Амстердам. При первом знакомстве город поразил меня своей деловой активностью и просто огромным количеством кораблей, стоящих в бухте. Забрав из каюты рундук и вертя головой по сторонам, я сошёл на пирс.

Что должен делать каждый человек, сойдя с корабля в незнакомом порту? Правильно, проверить наличность, спрятать её глубже и внимательно смотреть по сторонам. Сам себе я казался вооружённым и очень опасным и надеялся, что так я выгляжу и со стороны.

Абордажная сабля прочно висела у меня на поясе, и её кончик немного выглядывал из-под дешёвого плаща, который я сам себе сшил из куска парусины, но кто будет всерьёз воспринимать подростка? Только такие же подростки, получившие по голове эфесом сабли или пинок под зад.

Но я поступил намного хитрее, надеясь не нарваться в очередной раз на ненужные мне приключения, и договорился с двумя голландскими матросами торгового флейта, на котором и прибыл в Амстердам, о том, что оплачиваю им сытный ужин в городской таверне или корчме, в общем, в том месте, где нормально кормят, а они мне за это объясняют, что к чему, и посоветуют, как найти подходящий корабль, идущий в Испанию, и где можно в Амстердаме спокойно переночевать.

Так почти и вышло, если бы мой мочевой пузырь не напомнил о себе. Я терпел, сколько мог, потом всё же вышел из корчмы, по своей надобности. Вернувшись, мы продолжили трапезу с моими советчиками, распивая с ними пиво. Этим фактом я вызвал большое удивление у своих голландских друзей, и первый из вопросов, который они мне задали, когда я заказал себе кружку светлого эля, был. — А ты точно испанец?

В ходе перекрёстных вопросов оказалось, что испанцы не пьют пиво, это для них моветон. Они пьют только вино, и совершенно не признают ничего другого. Даже ром для них более приемлем, чем пиво. Тут я прокололся. Пришлось отговариваться, что хорошего вина в Амстердаме не найдёшь, чего не скажешь о пиве.

Оба голландца со мною согласились и продолжили довольно орать, рыгать, и есть, при этом громко чавкая. Несколько раз, поняв, что я платежеспособен, к нашему столу подкатывали местные красотки, предлагая развлечься в комнатах наверху.

Но голландцы ещё настолько не оголодали и надеялись посетить в скором времени свои семьи, так как они очень быстро вернулись, а мне пока не требовались их услуги, да если бы и захотелось, то явно не с ними.

Как с тоской сказал один из голландцев, не стесняясь меня, матеря всех испанцев и Новый Свет, — Раньше было проще, и в десять раз дешевле. А дурные болезни, вроде сифилиса, и появились тогда, когда испанцы начали заселять новые земли, и цены на услуги падших женщин возросли. Ужас просто!

Посочувствовав матросам без особого энтузиазма, я почувствовал в себе начало революции. Живот бурлил и требовал, не знаю чего. Видимо, желудку испанца пиво явно пошло не впрок. Попав в неблагоприятную среду, пиво забродило и попросилось наружу. Но не вверх, а вниз.

Расплатившись за ужин и консультации по поводу ночлега, я бросился на выход в попытке удержать в себе то, о чём не очень приятно рассказывать. Последующие события показали, что лучше бы я не сдержался. Да, посмеялись бы, поиздевались надо мной, но и всё.

Штаны отстирал бы, про стыд забыл, как и об этих случайных в моей жизни людях, и пошёл бы искать себе подходящую гостиницу, да и ожидать нужный мне корабль. Так нет же…Приключения меня уже ждали! Даже, я бы сказал, не ждали, а прямо требовали моего появления.

Ау, Эрнандо! Мы здееесь!

Ну, Эрнандо и появился на их горизонте, последним усилием сдерживая порывы своего желудка. За дверью трактира, не переставая, лил мерзкий дождь, и было темно, хоть глаз выколи. Небо затянулось плотными облаками и ни звёзд, ни луны, видно не было.

Шлёпая по лужам, невидимым в ночи, и ругаясь в полголоса, я не смотрел по сторонам и брёл в поисках дощатого сооружения, с дырой в полу, или хотя бы относительно сухого места, которое можно было без помех посетить и унять в себе революцию, действуя самым кардинальным образом.

Как уже и было сказано, лучше бы я остался в таверне. Сухой щелчок тетивы арбалета я не услышал, я его почувствовал. Сверкнула красным вспышка амулета, он мгновенно разогрелся и снова погас, а мой парусиновый плащ дёрнулся, пропуская через себя арбалетную стрелу.

Дальше началось нечто невообразимое. Впереди закипела яростная битва, непонятно кого непонятно с кем, но в том, что моя жизнь в опасности, мне сомневаться не приходилось.

— Ах, вы ж, сволочи! Одним рывком сбросив с себя плащ и выхватив два пистоля, заряженных магическими запальными кристаллами, я, не целясь, практически в упор, выстрелил в две закутанные в тёмное фигуры. Ассасины, блин…

Полыхнули красным аналогичные амулеты от стрелкового оружия и оба нападающих остались живы. Бросив использованные пистолеты в грязь, я стал доставать следующие два, которые уютно пристроились у меня в нагрудной перевязи. Взвести курки и проверить порох на полках, было делом нескольких секунд, и они у меня были. Затравочный порох на полках ещё оставался, хоть его и было меньше.

Я нажал на спусковые крючки, оба курка спустились и выбили две искры. Пистоли исправно выстрелили, отбросив одного из нападающих и заставив другого пошатнуться от выстрела в упор. Его амулет оказался намного лучше, чем у товарища, и он остался жив.

Дальше, дальше лучше не вспоминать. Всё закружилось в бешеном калейдоскопе, пока не полыхнула яркая вспышка световой гранаты и мир померк. Он и так не был особо разнообразным, а теперь вообще сузился до красно-фиолетовых кругов перед глазами.

К моменту, когда я немного пришел в себя, к нам уже бежала городская стража и немногие смельчаки из корчмы. Меня и, как оказалось, неизвестного мне наёмника схватили и отправили в местное отделение стражи, в камеру задержанных, до выяснения наших личностей и платёжеспособности. Перед тем, как загнать в камеру, у нас отобрали только оружие и деньги, всё остальное оставили при себе, не знаю уж по какой причине.

На месте сражения остался труп никчёмного бродяги, отличный арбалет, пара кривых кинжалов, да лужа крови, которой к утру уже и не было. Всё это досталось в качестве трофеев страже, кроме крови, конечно. А мы с незнакомцем сидели до утра в одной камере, за ночь не сказав друг другу ни слова. Потому как наёмник, попав в помещение, равнодушно улёгся на гнилую солому и захрапел. А я только плевался и шипел, как кошка, пока усталость окончательно не свалила меня с ног, и, плюнув на всё, я закутался в свой уже рваный плащ и уснул без задних ног.

— Гля, спят, как не виновные. Как будто и не произошло ничего!

— А что произошло? И где? — неожиданно для меня отозвался наёмник.

— Где, где?! Там, откуда ты и вышел, швейцарец, — грубо ответили ему из-за решётки, — выходите, разбойники…

За решёткой стоял дюжий стражник, сжимая в руке факел, который громко плевался смолой и искрами. В его свете можно было разглядеть ещё одного стражника, ниже ростом и меньшей комплекции, видимо, бывшего здесь мелким начальником. Щёлкнул замок, открывая решётку. Наёмник неторопливо поднялся с соломы и направился к выходу, сплёвывая слюну в угол, за ним двинулся и я, ощупывая себя, пытаясь разобраться, всё ли у меня вчера забрали стражники.