Плесень (СИ) - "Майский День"

Осторожно спустились на дно бывшего цеха. Корабль оказался на месте и целый, только лежал на боку. Дэм уже насмотрелся на чудеса чужой техники и созерцал его без особого волнения. Акиве отворил бережно прикрытый люк и все четверо, если считать пленных оказались на борту. Пока Дэм принюхивался к чужому, Акиве сумел включить свет. Глядя, как он хозяйски озирается, Дэм не удержался от улыбки. А что? Парень заслужил. Угнать такую махину у богатой продвинутой цивилизации — это дорогого стоит. Хороший получится товарищ, и Лилита с Эвой как будто подружились. Человеческая жизнь обещает больше приятных сторон, чем это представляется вампиру.

В первую очередь отыскали жилую каюту и еду, чтобы привести в порядок и накормить зелёных. Акиве предложил, и Дэм вполне с ним согласился. Измождённые долгим пленом и тем, что они, наверняка, считали издевательствами, инопланетяне вряд ли могли вдумчиво сотрудничать.

Пока Акиве обихаживал зелёных и (по его словам) отслеживал их мысленный диалог, Дэм прогулялся по кораблю. Положение судна на боку мало смущало, поскольку вампирская ловкость позволяла едва замечать трудности. Странное чувство охватило на борту трофея. Впервые он подумал о том, как бесконечно труден и долог окажется путь от костра в пещере и кремневых скребков до такой вот техники, до изысканного комфорта. Придётся заново учиться возделывать поля и приручать животных, спать на едва прикрытой мхом земле, а волшебные дары цивилизации видеть лишь в мечтах и гаснущей без вампирской подпитки памяти.

Стоит ли игра свеч? Не слишком ли большую жертву принесут бессмертные? Хватит ли у них духу довести дело до конца? Если у призрака ничего не получится, можно будет пожать голыми плечами и сказать сокрушённо, но пряча в душе сумасшедшую радость: как жаль. Дэм прислушался к себе и понял, что горечи и облегчения в любом случае испытает поровну. Нельзя сказать, что вампиром быть исключительно хорошо, а человеком только плохо, да и наоборот тоже. Любой выбор не путь под горку, а ломка сознания и боль души.

Акиве сумел договориться с зелёными и все трое возились в лаборатории корабля, отыскивая целое имущество. Дэм стоял в сторонке и прикидывал, насколько легко будет выломать ту или иную вещь и сподручно ли потом нести.

Глядя на сокрушаемую безжалостно совершенную технику, он осознал, что материальные предметы крайне легко превращаются в хлам. Штаны быстро износились, когда не стало людей, способных сделать новые. Вот эти приборы, над созданием которых трудились лучшие умы зелёных, выломаны из креплений и выглядят жалким мусором. Вещи недолговечны, их короткое существование всего-навсего фон для жизни души. Без них обойтись можно, а без других людей — нет. Самое главное даётся бесплатно, и, вероятно, поэтому так дёшево ценится.

Сомнения больше не мучили. Он ведь не один пойдёт в пугающую человеческую жизнь, а с Лилитой. В том и суть, что одинокий вампир бесконечно пуст, а двое людей смогут наполнить друг друга, словно сосуды, чей нектар становится сладостнее от бескорыстного дарения.

Акиве вон не колеблется. Он так упорно и вдохновенно грабит чужой корабль, так самозабвенно обманывает замороченных до предела зелёных, что и тени сомнения не возникает в его стойкой решимости. Как его твёрдость пригодится в будущем! Отличный получится товарищ в новом бытии. Замечательная их ждёт жизнь.

Лучше, правда, дом построить заранее, пока в руках ещё бродит вампирская сила.

Всё реквизированное отнесли в полуразрушенный цех и спрятали там. Зелёных заперли на их корабле. Сами ушли в одну из руин попрочнее, на случай если с орбиты опять забросят удочку смерча или просто спустятся карать чужих и спасть своих.

Дэм спал беспокойно. Привычное забытье перемежалось вспышками мучительного света. Вампиры редко видят сны, ещё реже бредовые. Дэм очнулся после заката в странном состоянии озлобленной пустоты. Он так привык просыпаться рядом с Лилитой, что на мирно сопящего Акиве поглядел почти с отвращением. Ладно, впереди ещё несколько сумасшедших ночей, а потом настанет день. Всё решено, всё сбудется.

— Вставай! — буркнул Дэм. — Товарищ ты хороший, но дома мы себе построим разные.

Акиве сладко зевнул.

— Конечно. Нам ведь будет чем заняться помимо дружеской беседы.

Всё имущество оказалось на месте: и реквизированное оборудование и посиневшие от утомления зелёные.

— А давай их отпустим, — предложил Акиве. — Во-первых, надоело их на себе таскать, во-вторых, начнём новую жизнь с доброго дела. Они подадут сигнал своим на орбиту и за ними прилетят. Может быть, увидев наше великодушие, инопланетяне отстанут от вампиров и от Земли.

— Точно, а крысам дадим не яду, а мармеладу, — буркнул Дэм. — А кто будет разбираться с научным барахлом без помощи зелёных?

— Они сами в нём не рубят, всё что умеют — кнопки нажимать, а этому и я научился.

Дэм вздохнул. Плохо проведенная ночь сделала его сварливым.

— Ладно, пойдём, сообщим ребятам цвета молодой травы благую весть об их грядущей свободе и быстрее смоемся. Нас ждут. Там призраку нужны приборы, а остальным бойцы, поскольку если у крыс от нашего зерна случилось несварение желудка, они могут прийти выяснять причину и быстро её найдут.

Акиве улыбнулся до ушей, и они отправились в путь. Днём моросил дождик, и земля дышала влагой. Тёплая мягкая ночь сладко вливалась в лёгкие. Бежалось легко, хотя имущество так и норовило уязвить бесчисленным количеством острых углов. Акиве оглядывался, спотыкаясь от усердия.

— Ждёшь, когда спустится за твоими зелёными прекрасный космический корабль? — спросил Дэм.

— Хочется ещё раз на него посмотреть. Мы ведь этого никогда больше не увидим, — он подумал и добавил: — Надеюсь.

Мягкий мох как патина покрывал расплющенную войной планету. Ровный мир ещё не настолько пришёл в себя, чтобы подняться клыками городов. Придётся забыть прошлое, чтобы начать будущее. Вот так — с чистого листа. Нарисовать домик, и чтобы из трубы вился дым. Затем расчертить поле. Возле каждой речки коряво написать её название, а то ведь до того дожили что нет на планете даже имён.

Знакомые места легли под пятки, Дэм побежал быстрее. Акиве уже не оглядывался, чтобы за ним успеть. Вот и холм, что пахнет стареющим пожарищем. Горько, но не резко. Именно этот устроенный Акиве поджог, насытил слабые токи воздуха и тонкий рисунок свежего пепла Дэм заметил, лишь подбежав к нему вплотную.

Он в ужасе отпрыгнул, страшась дотронуться до того, что ещё недавно было вампиром. Ужасная картина всеобщей гибели встала перед глазами. Крысы вытащили спящих и раскидали по земле, давая поживу дню. Всё кончено, ничего больше не будет. Остался сумасшедший призрак и груда никому не нужного хлама. Рядом тяжело дышал Акиве.

— Кто это?

Они переглянулись. Ужас тёк из глаз в глаза. Они боялись произнести имена, словно неназванные обязаны были выжить. Приборы бросили тут же, в шахту лифта спускались бегом, не замечая, как пачкаются руки и соскальзывают ноги.

Внизу было тихо, и горел электрический свет. Вампиры находились здесь — живые. Акиве загнанно выдохнул, должно быть, увидел Эву. Дэм терпеливо шарил взглядом в поисках милого лица, обрамлённого тёмной рамкой волос, и не находил. У него ослабели ноги.

— Где Лилита?

Вперёд шагнул Савва, но Люц вдруг так двинул его локтем в грудь, что грозного руководителя унесло в проём. Белокурый вампир решительно вышел навстречу, взял за плечо.

— Идём!

Дэм ничего не понял.

— Где Лилита? — повторил он.

Ему никто не ответил. Люц вытащил из большой лаборатории, отвёл в комнатушку неподалёку. Дэм слышал гудение генератора, болезненный технологический шум, но здесь горел светлячок живой лампы, чуть плясало от движения вампиров пламя.

— Лилиты больше нет! — жёстко сказал Люц. — Совсем нет.

— Крысы! Вы не уберегли её!

— Они здесь ни при чём. Она сама.