Маг (СИ) - Лисина Александра

— Вы хотели сделать из него «барьерника»?!

— Нет, — покачал головой маг. — Зачем бы я тогда держал его в неведении столько лет? Я хотел, чтобы загадки барьера смог постичь ты, мой мальчик. Поэтому я впустил тебя в дом, едва понял, кто ты и зачем явился. Поэтому отдал в твое распоряжение старые книги. Настоящий Таор мог меня выдать — он в последнее время стал недвусмысленно намекать, что такому старику, как я, уже давно пора оставить пост главы гильдии магов. Зная его целеустремленность, тщеславие и некоторую ограниченность взглядов, было опасно давать ему в руки столь явные доказательства моей вины. Но ты бы меня не выдал…

Он неожиданно рассмеялся.

— И ты действительно этого не сделал. Более того, насколько я понял, ты все-таки нашел ключ к старым знаниям. Сумел добраться до того, до чего у меня не дошли руки. Ты сделал все и даже больше, чем я рассчитывал, доверяя такие опасные знания. Поэтому я действительно рад, мальчик. Тому, что ты есть. И тому, что мы все-таки смогли поговорить.

Я помолчал.

— Но зачем это вам? Для чего вы искали именно меня?

— Потому, что я такой же, как ты, — просто сказал великий магистр Ной. И вот тогда я окончательно перестал что-либо понимать.

— Спроси своего улишша, — предложил учитель, когда на моем лице проступило откровенное недоверие. — Пусть он до меня дотронется. Мой Нари готов ему открыться.

Я впал в ступор повторно, но буквально через пару тин Ули и впрямь разволновался. Более того, подтвердил, что в теле сидящего напротив меня старика и впрямь живет его сородич!

Неужто передо мной находился еще один изоморф?!

Блин!

Это было слишком невероятно, чтобы оказаться правдой. Но в то же время и отмахнуться от таких известий было нельзя. Первый, получив информацию одновременно со мной, аж пасть разинул от удивления. А потом молча сел и во все глаза уставился на пожилого мага, который при виде нашего общего потрясения снова позволил себе рассмеяться.

— Да. Мы с тобой из одной породы, мальчик. И не надо на меня так смотреть. Сейчас об этом уже не помнят, но одно из открытий «барьерников» заключалось в том, что по-настоящему проникнуть на изнанку можно лишь с помощью ее коренных обитателей. До тех пор, пока мы не вмешались в эту систему, там жили только улишши. Слабые, в определенной степени разумные и совершенно безвредные создания, которые в один прекрасный момент начали проявлять свойства ментальных паразитов. Именно это открытие позволило «барьерникам» создать все то, чем мы пользуемся до сих пор. Именно поэтому они обрели такое могущество. И поэтому же были впоследствии уничтожены.

Что-о?!

Да нет. Не может быть, чтобы это было правдой! Неужто все до единого «барьерники» были такими, как я?! Как мы?! Как сидящий напротив, едва дышащий, но чему-то загадочно улыбающийся старик?!

Я встрепенулся.

— Стоп. Что-то у вас не сходится, магистр. В первый раз на изнанку меня действительно привела моя малышня. Но если бы ее не подарил Шэд…

Я настороженно уставился на сборщика душ.

— Знаешь, меня опять терзают смутные сомнения. Относительно «разумников», их первых открытий и собственно того факта, что им удалось самостоятельно обнаружить такое необычное, недостижимое для простых смертных явление как барьер.

— Ты прав лишь отчасти, — помолчав, признал Шэд. — Барьер ваши маги открыли сами. Но когда они впервые его преодолели, там их встретили…

— Вы!

— Да, — кивнул сборщик душ, сделав еще один крошечный шажок в сторону мага, отчего тот уже не побледнел, а практически посинел, с каждым разом все труднее и труднее делая каждый новый вздох. — Поначалу это казалось хорошей идеей. Люди, которые сумели без посторонней помощи проникнуть в одну из тайн мироздания, были достойны того, чтобы с ними побеседовать.

Я мрачно зыркнул на него.

— То есть на самом деле это вы надоумили их насчет базовых заклинаний и того, как можно завести близкую дружбу с улишшами?

— Простой человек… даже маг… не способен находиться на изнанке. Так же, как и мы не можем оставаться в верхнем мире дольше того времени, которое требуется для забора отлетевшей души. Поэтому мы, скажем так, позволили обитателям изнанки частично перейти в верхний мир. Просто так это, разумеется, не удалось бы сделать — солнечный свет губителен для улишшей. Однако внутри ваших тел… в тесной, как бы сказали ученые из твоего мира, симбиотической связи… это оказалось вполне реально. Таким образом мы смогли больше общаться, делиться знаниями. Благодаря этому «барьерники» сумели дополнить широко распространенную тогда на Ирнелле, но не совсем верную теорию магии. Хотя, разумеется, в процессе изучения у них возникло много вопросов…

— Так вот почему ты так не любишь на них отвечать!

— В прошлый раз это привело к беде, — согласился Шэд. — Как потом оказалось, наши знания достались тем, кто не был готов правильно их воспринять. Поэтому информация о нас и об улишшах вскоре просочилась наружу, и магическое сообщество резко осудило «барьерников» за излишне смелые эксперименты.

— Улишши позволили «барьерникам» пусть ненадолго, но все-таки заглянуть за край, — подтвердил слова собирателя великий магистр Ной. Дышал он все еще тяжело, с подозрительными сипами, да и синева с его лица не ушла. А как только Шэд сделал в его направлении еще один шажок, старик умоляюще на него посмотрел. — Дайте мне еще несколько ун… я хочу сам…

Шэд подумал и отступил.

— Благодарю, — прошелестел маг, и дурная синева с его кожи так же быстро исчезла. — Так вот, мальчик. Когда первые из нас заглянули за край, то сроки их пребывания на изнанке оказались мизерными… всего несколько тин. Редко кому удавалось выдержать хотя бы уну. Но и этого было достаточно, чтобы изучить барьер, научиться с ним обращаться, изобрести теорию проколов, которая впоследствии серьезно видоизменилась и легла в основу теории пространственных переносов. Мы научились даже выводить в верхний мир и использовать базовые заклинания, которые есть не что иное, как часть все того же барьера.

Я озадаченно перевел взгляд с него на собирателя душ.

— А как же тогда шайены?

— Побочный продукт слишком частого проникновения за барьер, — вместо Шэда отозвался маг. — Некко тогда на изнанке практически не было. Души живых просто не успевали там провести много времени. Но когда «барьерники» впервые на них наткнулись, то у кого-то возникла мысль вернуть их обратно.

— Мы не уследили за этим процессом, — неохотно подтвердил Шэд, когда я снова обратился к нему. — Мертвые души нельзя просто так возвращать в верхний мир. Они к этому не готовы. Поэтому, когда такая душа впервые была призвана в подготовленное для нее тело, мы не успели этому помешать.

— Что произошло?

— Получился первый на Ирнелле шайен, — поморщился сборщик душ. — Это была человеческая душа в зверином теле… она, правда, не прижилась, но эксперимент в каком-то смысле оказался удачным, поэтому исследования продолжились.

— Ковен о них не знал — этим занимались отдельные энтузиасты, — счел нужным уточнил мастер Ной, который заметно ожил, как только Шэд перестал к нему приближаться. — И какое-то время они даже радовались успехам, пока у измененных зверей не обнаружились серьезные отклонения. В частности, при создании шайенов почти всегда неизбежен конфликт душ: старая с чужаком мириться наотрез отказывается, а новая, наоборот, стремится захватить как можно больше пространства. И это вполне естественно, за исключением тех редких случаев, когда душам все-таки удавалось договориться. Второй минус, связанный с этим — внешнее уродство, которое пугало несведущих людей и заставляло проявлять к шайенам агрессию даже в том случае, если они были жизнеспособны. Третья проблема — даже при условии мирного сосуществования душ, для шайенов характерна некоторая нестабильность поведения и непредсказуемые реакции.

Хм. Ну да. Меня вон тоже сегодня переклинило, причем так, что Изе до сих пор неловко.