Олег Фомин - Ледяные крылья

- О боги! - шепчет Халлиг.

Отрубленные крыло и щупальце постепенно кристаллизуются, что-то среднее между льдом и бриллиантами, распадаются на тысячи кристаллов размером с орех, те рассыпаются на зерна, зерна на пыль, рой многогранных радужных частичек нежными лентами плывет к контурам крыла и щупальца, заполняет внутри них пустоту. Там бриллиантовая пыль соединяется в зерна, зерна в орехи, вскоре Клесса становится обладателем великолепных кристаллических конечностей. Те медленно превращаются в плоть, новорожденное щупальце покрывается черной чешуей, крыло - черными и багровыми перьями. От прежних не отличить.

Демон-полукровка здоров, как до начала битвы.

- Ничего себе! - восклицает Тиморис.

- Клесса, как такое возможно? - спрашивает Эгорд в восхищении.

- Благодаря Камалии, - отвечает полудемон, пока троица и он сам приближаются друг к другу. - И вам тоже.

Троица взбирается на ледяной утес, образовался от дыхания Клессы, под толщей смертельно холодного хрусталя погребен темный маг с выражением на лице, будто пожалел, что в эту затею ввязался. Но даже на вершине ледяного помоста Эгорду, Тиморису и Халлигу приходится взирать на Клессу снизу вверх.

- Как это понимать? - спрашивает Эгорд.

- Ресурсы Светлого Ордена, которые ты принес, я переместил к себе в голову.

- В голову?! - почти хором восклицают люди.

- Так же, как когда-то переселилась в меня Камалия. Книги, артефакты, алхимическая лаборатория, ингредиенты... Это нужно ей, чтобы заниматься магией и алхимией. Внутри меня, в нашем с ней мире. Она хочет совершенствоваться, лучше контролировать меня, держать в узде мою демоническую жажду, помогать. А мне хочется чувствовать ее лучше. Наша связь с каждым днем крепнет, сливаемся в целое. Камалия уже способна влиять на материальный мир, например, лечить... Ты знаешь, Эгорд, она поклялась остаться во мне, и хотя мы создали прекрасный мир из мыслей, не хочу, чтобы она ощущала себя как в тюрьме. Но выходить Камалия не желает, да и мне, честно говоря, так спокойнее. Пока она во мне, ее жизнь под моей защитой, а меня мало кто может победить. Да и мне лучше одному не оставаться... Словом, ищем середину. Как видишь, кое-что уже нашли.

- Да, впечатляет... - отзывается Эгорд.

- Смотри.

Вокруг головы Клессы начинают кружиться звездочки, мгновения текут, искорок все больше... Наконец, соединяются в линии, в паутину линий высотой с человека, в созвездие вливаются новые блестящие пылинки...

В призраке Эгорд узнает...

- Камалия!

- Здравствуй, Эгорд, - говорит жрица эхом. - Здравствуй, брат Халлиг. Здравствуй, храбрый воин Тиморис.

Тиморис хватается за шлем, рожа от улыбки широкая.

- Ну даешь, подруга!

- Приветствую, сестра, - откликается Халлиг с добротой. - Рад, что нашла свое место и призвание.

Камалия почти настоящая, в красках лишь немного прозрачности, девушка парит перед Клессой на уровне его туловища, ножки слегка подогнуты, привидение покачивается вверх-вниз, этому ритму вторят маятники светло-синих прямых волос, кончики периодически проскальзывают по плечам. Белые складочки высоких кожаных сапог, облегающих штанов, туники, золотая эмблема в виде солнца и лучей-рук, длинная реечка посоха с вытянутым ромбом на конце, внутри миниатюрное солнышко.

- Если бы могла передать, как счастлива, друзья! - говорит Камалия, плавно описывает вокруг Клессы виток, зависает у его плеча. - Я правда на своем месте.

Эгорд смотрит ей в глаза.

- Ты стала совсем другой... Счастливой.

- Я нужна Клессе. А он нужен мне. За ним как за стеной, бояться нечего, в нашем мысленном мире спокойно, светло. А я помогаю ему хранить добрую половину от демонической. Теперь могу еще и лечить.

- А прикасаться к предметам можешь? - любопытствует Тиморис.

- Если сосредоточусь. И если предмет легкий и небольшой. А так...

Камалия впитывается в Клессу, призрачная фигурка появляется у другого плеча.

- ...могу пролетать насквозь.

- Здорово! - похохатывает воин.

- Главное, ее невозможно ранить или убить, - говорит Клесса. - Даже если коснется смерти, погибнет лишь это воплощение, Камалия тут же создаст новое.

- Это лишь начало, - обещает Камалия. - Работаем с Клессой над улучшением нашей магии. Со временем станем цельнее.

Эгорда накрывает волна тоски. Милита... Такая жизнь "младшей сестренке" подошла бы. Витор спрятал бы у себя в голове, в мире мыслей Милита создала бы Вселенную без страхов, жила бы в полной безопасности, хранила бы душу Витора, а он хранил бы ее в себе, как второе сердце... Но "бы" - невозможно.

- Буду за вас молиться, - говорит Халлиг.

- Только за Камалию, - поправляет Клесса. - Боги людей не одобрят молитву за демона.

- Демон лишь наполовину.

Призрак Камалии разворачивается к Клессе, прозрачная рука опускается на выпуклую, широкую как доспех могучего воина грань клюва. Ледяной дыхание демона замирает, словно боится обморозить ее нежную ладошку, тяжелые веки опускаются, Клесса пытается прикосновение ощутить... Когда веки поднимаются, огненные жемчужины встречаются с взглядом Камалии, ее лик в рамочке лазурных локонов совсем близко...

- Молюсь за тебя каждый день, - шепчет Камалия.

Клесса осторожно проводит ладонью, та будто грубо высечена из гранита, вдоль щеки жрицы, тонкой, прозрачной, как лепесток цветка.

- Сердце мое...

Эгорд наблюдает. Прекрасное смешано с болью: перед ним идиллия, что никогда не будет доступна ему самому.

Он - лед.

Разум должен быть выше чувств.

Чтобы не размягчаться, воин-маг спешит уйти, сказав, что нужно проверить остров, не осталось ли где темных магов и големов. Тиморис увязался следом, но Эгорд дал задание - взять ледяного элементала, совместно очистить крепость от трупов. Точнее, свалить во дворе, а Халлиг сожжет.

Эгорд огибает гору по склону, шаги вялые. Хочется побыть одному... Идея плохая, обычно так легче не становится, болото серых мыслей затягивает глубже, гораздо полезнее заняться делом, отвлечет точно, но ничего поделать Эгорд не может. Видимо, наступила потребность. Чтобы хоть как-то удержаться на плаву, воин-маг отвлекает себя созерцанием полета Леарит. Богиня как раз пролетает над ним, высоко-высоко...

Грохот!

Из недр совершенно ясного неба в Леарит ударила молния!

Богиня падает, серебро доспехов от медленных переворотов столь же медленно проводит отсветы, руки и белоснежные волосы тянутся следом безвольно, крылья расслаиваются на солнечные языки, будто жгутики пикирующей на дно океана медузы.

Еще молния! Долетает крик.

Ноги несут как одичавшие от страха и ярости волки, земля не ощущается, Эгорд рычит, дыхание свистящее, ледяные корочки на стальных пластинах и коже появляются и тут же расплетаются на пар. Всему, что под сапогами, нет пощады: если камни - разлетаются как осколки от взрыва, если мох - вминается на глубину с кулак, если куст - превращается в лепешку щепок. Восприятие обострилось, время замедленное. Злая сила мчит Эгорда безумно, наверное, так же бежали по лабиринту подземелья огненные элементалы в поисках добычи. Взор прикован к падающей фигурке...