Туманный горизонт (СИ) - Матвиенко Егор

— Всё верно.

— В итоге приходим к выводу, что всё рассказанное вами произошло не за каким-то барьером и не в параллельном мире, а, если можно так выразиться, в голове Первого.

— Да.

Афина приложила левую руку ко лбу, а в правую взяла ручку и тихонько постучала ею по корочке блокнота. Она немного помолчала, после чего с неуверенностью произнесла:

— Всё это рассказал Умник. И Первый ему поверил?

Аксель обратил внимание, что первоначальный восторг девушки в какой-то момент резко сошёл на нет.

И это странно — она не ошиблась ни в чём, с точностью собрав крупный пазл из, казалось бы, невоспроизводимых фактов. Парень даже был близок к тому, чтобы отметить навыки собеседницы, что для него ещё более несвойственно, чем разглядывать её тело.

И всё же, Афина выглядит если не расстроенной, то, как минимум, разочарованной. Может из-за того, что на волне возбуждения ненароком упомянула термин «пси-способности»? Ранее она упорно избегала этого обозначения, используя вариант «уникальные способности» и тому подобное.

— На самом деле, Умник рассказал вдвое меньше вашего, — беспристрастно объяснил Аксель. — Поначалу Первый возмущался и отказывался верить. Ему не нравилось думать, что все героические свершения тех, кто погиб из-за него — лишь потуги его собственного сознания помочь самому себе. Но Умник был на удивление убедителен, хоть и не особо настаивал на своём.

Парень опустил слегка нахмуренный взгляд на стакан с водой и продолжил:

— Даже я в тот момент поймал себя на мысли, что верю каждому его слову. Первый принял эти объяснения и даже сам додумал их до той схемы, которую озвучили вы. Либо Умник — идеальный лжец, либо он заставил создателя иллюзорного мира осознать правду.

Афина сдержанно улыбнулась. Аксель заметил тщательно скрываемую иронию.

— А как же он обозначил людей в том мире? — спросила девушка, положив ручку на стол и посмотрев на собеседника. — Я уже поняла, что это части личности Первого, что были призваны ему помочь, а их внешность взята с тех, кого он знает в реальности. Но учитывая некоторые… логические нестыковки, не осмелюсь строить догадки.

Аксель поднял руку и начал перечислять участников истории, загибая на каждом по пальцу.

— Воина Умник обозначил как отвагу, спасающую в момент бедствия, но граничащую с безрассудством. Дед оказался мудростью, что находит ответ на самые сложные вопросы, но при злоупотреблении переходит в маразм. Огонёк — это вера, напоминающая о самом важном, но если её потерять или обмануть, то она ведёт к безумию. Бык — сила, надёжная и уверенная, но порывистая и конфликтная.

— Да, — усмехнулась Афина. — Умник пережил много конфликтов с этой «силой».

Акселю показалось, что она немного повеселела. Но нет, вот уже снова куксится.

— Хотите добавить комментарий?

— Пожалуй, нет. Если я правильно понимаю, то рассказ подходит к концу.

— Это так.

— Тогда я хотела бы дослушать историю до конца, — она скромно улыбнулась. — Извините, что перебила.

— Без проблем.

— Не забывай про волю — основу всех решений и главную опору личности, — продолжил объяснение Умник, глядя на ловящего каждое его слово Первого. — Ошибочно направленная воля превращается в самообман и вместо надёжной крепости становится тем, что разрушает тебя изнутри.

Две пары глаз уставились на Акселя. Убийца нахмурил брови и отвернулся.

— А ещё есть такая штука, как хитрость, — проворчал Умник. — Кстати…

Он залез в карман и вынул игрушечную мышь, держа её за хвост.

— Заканчивай маскарад, — потребовал мужчина.

Первый взглянул на безделушку с непониманием, но тут же отскочил назад, увидев, что мышь покрылась сиянием, полностью охватившим Умника. Через секунду свет погас, и на руках недовольного мужчины оказалась улыбающаяся красавица в лёгком белом платье.

— Фея! — радостно улыбнулся Первый.

— А вот и я! — бодро произнесла принцесса, обнимая Умника за шею и прижимаясь щекой к его угрюмому лицу.

— Хитрость всё делает по-своему и ради себя-любимой, а ещё обожает дурить окружающих, — пробубнил мужчина. — Но, почему-то, ценит несвойственную ей искренность.

— Мог бы расписать и поприятнее, — надулась Фея, спрыгнув с рук Умника. — И давно ты догадался?

— Как только прикоснулся к артефакту.

— А я-то всё думаю, чего он обо мне совсем не переживает? — возмутилась девушка, пихнув его локтем в бок.

— И для чего был этот спектакль? — проворчал мужчина.

— Чтобы пробудить твою дремлющую чувственность.

— Понимаю, — закатил глаза Умник. — Именно ради этого, а не за тем, чтобы тихо переждать опасность, отсидевшись у меня в кармане.

— Не убивай в себе романтика, — отмахнулась Фея.

— Он во мне и не рождался.

— А вот это неправда.

Первый посмеялся, глядя на них, затем обратился к Умнику:

— А кто же ты? Разум?

— Хм, логично, — согласился мужчина. — Теперь понятно, почему никто не хотел меня слушать.

Юноша отвёл неловкий взгляд.

— Разум не может быть самой сильной частью личности, — объяснил Умник. — У него иная роль — сохранение знаний и применение их в нужный момент. Зачастую это вызывает протест у других… чувств и качеств. Из-за этого случаются внутренние конфликты. В общем, неблагодарная роль.

Он вытащил из горловины толстовки аквамариновый кулон и снял его с шеи.

— К тому же, временами разум нуждается в символах. Они помогают увереннее накапливать знания, — отметил мужчина. — Главное — уметь вовремя отказаться от этих символов. Зацикливаясь на всяких знаках, ты ограничиваешь себя.

— Если разуму больше не нужно, то не возбраняется ли передать симпатичный символ кому-нибудь не столь замороченному? — скромно поинтересовалась Фея.

— Как угодно, — Умник надел кулон ей на шею.

— Не знаю, что вы себе тут надумали, — внезапно подал голос Аксель, — Но я не чья-то там воля. У меня есть имя, и я сам по себе.

Несмотря на очевидное недовольство, он произнёс это настолько сухо, что поначалу его никто не понял.

— Ты слушал, когда я говорил о самообмане? — изогнул бровь Умник. — Впрочем, не стану исключать, что, на самом деле, всё это создал ты. Мои познания здесь, увы, ограничены. Но ты точно не можешь отрицать того, что все мы тесно связаны.

— Могу, пока не докажешь обратное, — невозмутимо парировал убийца.

— Доказать? Это можно, — кивнул мужчина.

Умник подошёл к Акселю и ткнул ему пальцем в лоб. Убийца отшатнулся и схватился за голову.

— Как ты… — промямлил он.

— Что ты сделал? — спросил Первый.

— Вот, тоже можешь оценить, — произнёс Умник, повторив на нём то, что сделал с Акселем.

Юноша вздрогнул и упёр ладони в лоб.

— Твои воспоминания… у меня в голове! — воскликнул он

— Ничего особенного, — пожал плечами мужчина.

— А я тоже так могу?

— Можешь.

Первый сконцентрировался и ткнул пальцем сначала Умника, потом Акселя.

— Хватит засорять мою память, — строго произнёс убийца, неловко отпрянув от юноши.

Принцесса отошла на пару метров, с безопасной дистанции наблюдая за мужскими забавами.

— Вам так нравится думать, что вы не люди, а куски чьей-то фантазии? — спросил Аксель, взглянув на Фею и Умника.

Принцесса и мужчина обменялись задумчивыми взглядами.

— Меня это устраивает, — пожал плечами Умник. — Все эти сомнения, попытки разобраться в себе и страх узнать что-то ужасное… Я устал от этого. Если моя задача — отвечать за разум Первого, то постараюсь больше не подводить его.

— Первый — хороший мальчик. Уверена, он не будет запихивать меня во всякие грязные фантазии, — рассудила принцесса, с прищуром взглянув на смущённо потупившегося юношу. — Значит, и переживать не о чем.

Аксель смерил неунывающую парочку нахмуренным взором. Его мысли по этому поводу так и остались тайной.

— А теперь, пора сделать выбор, — заявил Умник, взглянув на Первого. — Жестокий реальный мир или выдуманный, но полностью подвластный тебе.