Джоэл Розенберг - Серебряный камень

Йен покачал головой.

— Тогда, может, поговорим?

— Сперва я сам должен в себе разобраться.

— Не дай Бог, обнаружится какая-то слабость, которую ты еще не успел взять под контроль? — усмехнулся Торри. — Ну, как знаешь. Если надумаешь поговорить, то…

— Да.

— Я хоть и не из самых чувствительных ребят, но все же твой друг, — сказал Торри.

— Я это как-то заметил. У Стола. — Йен покачал головой. Оберегая его, Торри вызвался на Испытание Болью. А он не из импульсивных натур; нет, он все обдумал и решил так заранее. — Спасибо.

— Я ведь твой должник.

— Дело прошлое.

— Ни на дюйм не желаешь отступить, да? Ладно, смотри, — понизил голос Торри, — если хочешь отправиться со мной и Иваром в Доминионы, это было бы здорово. А не хочешь, так тоже ничего страшного. — Он хлопнул Йена по плечу.

— Когда отбываете? — поинтересовался Йен.

— С рассветом. Мэгги согласилась вернуться с отцом домой, и я собираюсь уйти, пока она не передумала. В любом случае дай мне знать.

— Разумеется.

Торри подбросил яблоко и, поймав, откусил от него кусок.

— Пойду угощу Сильвертопа, — промычал он с набитым ртом. И растворился в темноте. Хруст гравия под подошвами его ботинок постепенно затих.

— Йен. — Он не слышал, как подошла Фрейя, но она оказалась рядом, держа в руке ножны с «Покорителем великанов». — Давай-ка.

Юноша не сразу понял, что она хочет опоясать его мечом.

— Мир полон опасностей, и нужно быть готовым к ним. — Фрейя легонько постучала пальцами по эфесу. — Хороший клинок. И друзей ты себе подбираешь хорошо.

— Ты имеешь в виду Арни?

— И его тоже. Скажи, почему ты решил его взять?

Йен пожал плечами.

— Он просто вовремя подвернулся. И очень хотел пойти. — Юноша развел руками. — А вообще… понятия не имею.

Ее смех музыкой прозвучал во тьме.

— Понятия не имеешь! Вот уж не поверила бы, не поверила бы даже в молодости.

— А как ему удалось…

— Удержать в руках Мьёлльнир и не погибнуть? — Фрейя покачала головой. — Мне известно, для чего мастер создал Гунгнир, а вот когда он создавал Мьёлльнир, его прервали, произошла заминка, и какие силы заложены в молот… Ты лучше его самого спроси, хотя вряд ли он помнит. Он утратил… нет, сознательно отказался от многого из того, что знал. От многого из того, кем был.

Йен ничуть не удивился, услышав, что именно Осия смастерил Гунгнир и Мьёлльнир.

— Такое к старости не редкость.

— Мм… пожалуй. Хотя кое-что у тебя и стащить могут. Причем иногда тебя обворовывают как раз те, кому доверяешь больше остальных. — Тон Фрейи изменился, стал холоднее. — Я… не привыкла жить одна, а мужа моего ты изгнал.

От любого другого такой тон и такие слова Йен воспринял бы как угрозу, но с Фрейей что-то вселяло в него уверенность.

— Хочешь, чтобы я его вернул?

— Нет, — возразила она. — Да я и не сержусь на тебя. Мы с Харбардом очень по-разному смотрели на многие важные вещи, и, думаю, уже давно назрела нужда чуточку отдохнуть друг от друга — может, несколько лет, может, несколько столетий.

Но сейчас я не хочу оставаться одна. Попрошу Арнольда задержаться, хотя бы ненадолго. Сначала он, конечно, откажется, но потом, если я не пожалею времени на уговоры, согласится.

— Богини плодородия прекрасно разбираются в мужчинах, да?

— Как же иначе. — Фрейя хохотнула.

Йен сперва удивился, затем, подумав, все понял. В принципе, идея не из худших. На внешности Фрейи время не сказывается, но ведь она стара, как сам мир. Да и Арни, деликатно выражаясь, тоже не мальчик.

— Поест твоих яблочных пирогов, глядишь, и скинет пару годиков?

— Верно. — Фрейя легонько коснулась его плеча. — Я знала, что ты все поймешь. Спасибо.

— Но…

— Но ты полагаешь, что Арни не молоденькая нужна. И думаешь, что в таком виде я его просто отпугну. — Фрейя не мигая смотрела юноше прямо в глаза, будто змея на птичку. — А я и не молоденькая, Йен. Мне куда больше, чем ты можешь вообразить, и не стесняюсь этого.

Фрейя отвела взор. Сейчас это была старая женщина, согбенная, с изборожденной морщинами кожей; платье, прежде обтягивавшее фигуру, теперь висело на ней мешком.

— И я достаточно благоразумна, — продолжила она тише и слегка дрожащим голосом, — чтобы ничем не напомнить ему Эфи Сельмо.

Йен, должно быть, мигнул, потому что перед ним вновь стояла та Фрейя, какой он увидел ее в первый раз — юная, стройная, которой годы и столетия нипочем.

— А Харбард… он не?..

— Нет. — Ее звонкий голос переливался, будто прозрачные воды горного ручья. — Арни в полной безопасности. Поверь, в моих руках Гунгнир не менее грозное оружие, чем в твоих. А у Арни есть Мьёлльнир, тоже далеко не игрушка. — Улыбка Фрейи согревала и успокаивала. — Харбард любил периодически… погулять. Да и я тоже. Со временем привыкаешь.

— А алмаз? А рубин?

Она покачала головой:

— Тебе вовсе не обязательно знать, где они. — Сказано это было уже ледяным тоном. — Помни, я дала клятву держать камни в надежном месте до тех пор, пока не пробьет их час. И хотя я куда старше холмов вокруг нас, я никогда не нарушала данного мною слова. — Фрейя вздохнула. — Но хватит обо мне. Как ты? У тебя подавленный вид, ты словно бы пал духом.

— Да, — кивнул Йен. — Так и есть.

— Не рассердишься на меня, если я дам тебе один совет? Старичье ведь порой мудрые вещи говорит.

Он покачал головой:

— Не рассержусь.

— Возвращайся-ка в Хардвуд. Отдыхай, пока не наскучит, — предложила Фрейя. — Чуточку займись собой. Потренируйся с Торианом дель Торианом — он многому может тебя научить. Пусть Карин Торсен извинится перед тобой, причем в присутствии мужа. Это будет полезно и ей, и тем более тебе. От своего отца извинений ты, вероятно, не дождешься, однако…

— Это меня уже давно не волнует.

Она кивнула:

— Знаю. — Ее ладонь ласково коснулась его спины — Поезжай в Хардвуд.

— Да, наверное, поеду. — При мысли о возвращении в Хардвуд у Йена словно гора с плеч свалилась. Отчего это?

— Вот и хорошо, — кивнула Фрейя. — А когда отдохнешь как следует, сделай кое-что и для меня. Если, конечно, захочешь.

— Что же?

— Собери все картины, все фотографии, все фарфоровые безделушки — все, что напоминает ему о ней, и убери их с глаз долой. Тихо, аккуратно, уважительно — но убери. Сделай в доме ремонт, перекрась стены, установи новую мойку, смени кафель — словом, обустрой новую кухню. И воцарись на ней сам — пусть это будет твоя кухня, а не его. Это пойдет только на пользу и тебе, и ему.

— Не смогу, — мотнул головой Йен. — Без разрешения Арни не смогу. — Не станет он ничего убирать и перекрашивать без ведома Арни! Спору нет, перемены необходимы, в первую очередь для самого Арни, — и они нисколько не оскорбят память Эфи, но Йен не мог отважиться на такое, не испросив согласия Арни Сельмо.