Барри Хьюарт - История Камня

— Господин? — не понял я.

— Ты бы написал имя своего отца, если бы не ссылался на него?

— Конечно нет, — ответил я, повергнутый в ужас самой мыслью о подобном святотатстве. — Это в высшей степени невежливо, и может даже навлечь на его дух нападение демонов.

— Совершенно верно, и тем не менее в фрагменте, который якобы написан Сыма Цянем, он не меньше трех раз упоминает незначительного правительственного чиновника по имени Тань. А этот Тань — его отец.

Это меня остановило. Даже ради спасения жизни я не смог бы вообразить, для чего фальсификатор создал манускрипт, который мгновенно разоблачает сам себя. И гад не смог.

— Это совершенно невероятно и глупо, — пробормотал он. — Вы видели весь манускрипт?

— Нет, — ответил Мастер Ли. — Насколько я понял, он сравнительно невелик, возможно комментарии к какой-нибудь истории.

Старый гад потер подбородок. — Пергамент подлинный, — задумчиво сказал он. — Когда обычно думаешь о подделке, думаешь о современной работе, но что если фальсификатор современник Сыма Цяня, а не наш? Ли Као, мы знаем, что Император У-ди приказал кастрировать Сыма Цяня, но точно ли мы знаем почему? Официальная версия всегда казалась мне сомнительной, а эта подделка настолько совершенна, что Сыме должно было потребоваться чертова уйма времени, чтобы доказать, что не он написал ее. Легко представить себе какого-нибудь коварного придворного, шепчущего императору, что его Великий Историограф и Астроном настолько нечестив, что даже пишет имя своего отца, а если в полном тексте есть какие-нибудь легкие намеки на трон—

В это мгновение его голос потонул в оглушительном реве. Один из негодяев, поглядев на достопочтенные морщины Мастера Ли и решив, что кто-то хочет похитить у него титул Самого-Святого-Из-Всех-Святых, три или четыре раза глубоко вздохнул и разинул рот в сторону Великой Звездной Реки.

— Услышьте меня, Небеса, я возношу молитвы к шести сотням имен богов! — проревел он. — Я молюсь богам десяти направлений, и божествам промежуточных десяти направлений, и дополнительным звездам пяти направлений, честным воинам, мудрецам, и десяти исключительно добрым королям, а также богам солнца луны и девяти основных звезд.

Продавцы тоже встрепенулись. — Черви на продажу, — закричали они.

— Боги, которые сторожат Врата Неба! — ревел святой. — Тридцать шесть богов грома, охраняющие Врата, и двадцать восемь главных звезд зодиака, и боги, подчиняющие злых духов, бог-король Летающих Небес, и бог великой долгой жизни Будды, боги из Тьен Кана и То Тзе, великие мудрецы Триграммы, боги ворот и боги кухни, божественные генералы, ответственные за месяц, неделю, день и час!

— Черви, — кричали продавцы. — Пожалейте бедных беззащитных червей, несправедливо осужденных на жестокую смерть на крючке!

— Боги девяти рек! — еще громче вскричал сверхсвятой. — Боги пяти гор и четырех углов! Я приношу молитвы вам, боги — покровители колодцев и канав, ручьев и холмов, лесов и озер, рек и двенадцати источников рек! Я молюсь богам-покровителям мест! Хуан чуан и его подчиненные! Боги мелких местных чиновников! Боги деревьев и бревен! Духи-офицеры и духи-солдаты под командованием священников. Духи-покровители татуировки, команд, свитков и правильного пути в религии!

— Господин, подумай и твоих бедных седовласых бабушках, которые могли переродиться в червей! — воскликнул находчивый продавец.

— Парень! — крикнул Мастер Ли, и к моему удивлению купил корзину червей.

— Я молюсь вам, боги четырех времен года и восьми фестивалей! — воскликнул его святость. — Я молюсь—

Мастер Ли протянул руки, развел еще шире челюсти святого и отправил внутрь все содержимое корзины. На Глаз Спокойствия немедленно опустилась благословленная тишина. Гад держал подделку в цзуне от глаз.

— Подделка подделки, — пробормотал он. — Кто-то обводил все иероглифы, и совсем недавно. Болван слишком сильно нажал вот здесь и оставил след.

Он протянул манускрипт Мастеру Ли. — Тот, кто скопировал подделку, — любитель, — пренебрежительно сказал он. — Каприз безумного ученого, почему-то решившего развлечься, может стоить тысячи и миллионы, но тот, кто копирует, не должен быть безграмотным младенцем. Если этот идиот попытается продать свою копию не тому человеку, на его руках окажутся каменные кандалы, а он сам очень скоро окажется в компании хорошеньких рыб.

Меня внезапно затошнило, но если Мастер Ли и подумал о мертвом шулере на дне канала, то не подал виду.

— Очень интересно, — спокойно сказал он. — Ксянг, манускрипт скорее всего украден. Можно как-нибудь известить об этом бандитов?

— Ли Као, вы серьезно? Если бы коллекционер обронил хотя бы одно лишнее слово, через день у него были бы агенты императора. Во всем мире не существует другой такой подделки, — сказал гад. — И даже не пытайтесь искать того, кто это сделал. Нефритовый Император давно призвал его на Небеса, и сейчас он заведует посланиями богов.

Мастер Ли потер макушку и дернул себя за бороду.

— Последний вопрос. Я знаю некоторых людей, которые охотно убьют кого угодно, лишь бы приобрести подобный манускрипт, но убийство, с которым я имею дело на этот раз, кажется слишком вычурным. Вы знаете кого-нибудь, кто использует методы, подходящие только к самым худшим изыскам Китайской оперы?

— Только одного, — задумчиво ответил гад.

— Кто это?

— Вы, — сказал Ксянг. Потом повернулся ко мне. — Мальчик, ты понимаешь, что этот старый убийца наполнил своими жертвами уже целое кладбище? Сколько трупов он оставил за собой во время последнего странного происшествия с птицами?

— Двадцать, или, может быть, тридцать, — сказал я. — Но все только потому, что—

— Убирайтесь, — крикнул гад. — Убирайтесь, и дайте старому человеку помереть с достоинством.

— Старому? — сказал Мастер Ли. — Если бы мой старший внук не съел плохо приготовленного спинорога,[14] ему было бы столько лет, как и вам.

— Проблема в том, что вы отказываетесь замечать свой возраст, — проворчал гад и процитировал Конфуция. — Человек, который так же стар, как и ты, но не собирается умирать, становится помехой. — Он опять повернулся ко мне. — Я, с другой стороны, умру со спокойным сердцем, уверенный в святости моей души. Мальчик, погляди на душу, которая освещает мир через мои глаза! Это чистейший божественный цветок.

Очень опасно играть с Мастером Ли в игру "кто больше процитирует". — Когда, потоптав цветы, я возвращаюсь домой, копыта моей лошади благоухают.