Джулс Бичем - На краю бездны (СИ)

Менялись дни и времена года, но их дружба не менялась. Они были предоставлены сами себе, словно окружающие не замечали их. Было ли это следствием того, что Джил находилась только в компании Райза, который создавал ауру нелюдимости и всё чаще – высокомерного презрения, если кто-то старался его задеть? Но зато, рядом с ним, ей никогда не приходили в голову глупые мысли о своей невзрачности. Казалось, что в их собственном мире есть только они двое, а все остальные – где-то далеко за миллионы световых лет от них. Джил неосознанно понимала, что для него она является лучшим другом, и он всегда считает её лучше других, вопреки тому, что бы ни думали окружающие. Если для них она оставалась маленькой несуразной, но милой девочкой, то рядом с Райзом Джил была принцессой их собственной вселенной.

Райз, вчерашний тщедушный мальчишка с взъерошенными волосами и почти прозрачной кожей, вытянулся, но совсем не изменился. Казалось, что даже его внешность – вызов тем, кто пытался его задеть. Он всё так же был худой, а волосы всё так же лежали неровной гривой. Джил привыкла к его поношенной одежде, которой удавалось ещё больше подчеркнуть его болезненный вид. Но при этом парень умудрялся носить её с таким достоинством, будто это были самые дорогие и новые вещи. Стоило ли говорить о том, что он служил объектом постоянного раздражения взрослых людей и насмешек молодежи. Казалось, что сверстникам он внушает безотчетную неприязнь и боязнь, которые выливались в насмешки. Джил привыкла, что порой Райз приходил угрюмым и молчаливым. И это значило, что одним синяком на его теле стало больше. В такие дни она старалась быть еще ласковей и добрей с ним, пытаясь хоть как-то залатать очередной рубец на его гордости. И через некоторое время её старания вознаграждались успехом.

Джил не говорила родителя о своей дружбе с Райзом, безотчетно зная, что те не одобрят этого, как не одобряли их общения учителя в школе. Поэтому, разговоры об её друзьях, Джил пыталась переводить в безопасное русло. Родители, слишком занятые своими делами, не придавали этому значения.

Да, между её родителями происходило что-то странное. Это ощущалось как напряжение перед грозой, сжатым воздухом застывшее в доме. Джил замечала, как, увидев её, родители принимали беспечный и непринужденный вид, словно ничего не происходило. Но оно оставалось напряженной складкой на лбу отца, сосредоточенными жестами матери и неестественно нейтральными темами, словно родителями отводили Джил от камня преткновения.

Состояние надвигающихся перемен витало в воздухе, и Джил уходила из дома всё чаще и как можно дальше, стараясь защитить свой мир. Райз забирал её на крылья своей фантазии и не давал оставаться наедине со своими мыслями. Его рассказы были полны неутомимой энергии и воображения, заставляющего Джил изредка задумываться, что, как только они окончат школу, Райз бросит всё и уйдет навстречу тому, что манило его куда-то вдаль. И она внутренне сжималась, не желая даже думать о том, что он уйдет, оставив её одну. Джил твердо знала, что ничто не заставит её представить себе день, в который в её жизни не будет Райза. Это было самым большим тайным страхом Джил, который жил в глубине неё и порой показывал себя, заставляя её впадать в смятение и отчаяние от ощущения собственного бессилия. Райз был слишком похож на птицу, которая скоро расправит крылья и улетит прочь из её мира в свой, огромный и неведомый всем тем, кто смеялся над ним.

Заканчивалась четверть, приближая Рождество. На улицах лежал снег, хрустящий под ногами твердой корочкой наста. Джил шла мимо светящихся витрин, размышляя о том, что ей дарить близким. Напряжение в доме достигло критической точки, став почти осязаемым, как потрескивание электричества в воздухе. Джил мучилась от того, что не могла понять и хоть как-то изменить происходящее. Она ощущала себя глухой и слепой, оказавшейся где-то посередине между родителями, ведущими свою игру. Это походило на зубную боль, достигающую каждого уголка тела, беспокойную и блуждающую. Будь на то её воля – Джил сбежала бы, куда глаза глядят.

Светящийся рождественский олень подмигивал ей одним из фонариков, и Джил чуть было не кивнула ему, задумавшись. Игрушка снова напомнила ей, что надо подумать о подарках. Джил затормозила у магазина, разглядывая разложенные на витрине корзинки для ниток. Матери такая очень понравится, она любит рукоделие.

По улице проходили люди, спеша по своим делам. Джил неторопливо пошла дальше, сделав себе мысленно заметку завтра же вернуться за корзинкой. Спрятав зябнущие руки в карманы куртки, она брела по дороге, обходя попадавшихся навстречу прохожих. Почти дойдя до поворота к дому, Джил увидела впереди отца, так же, как и она, идущего домой.  Она ускорила шаг, догоняя его, и почти поравнялась с отцом. Он разговаривал с кем-то по телефону, и тон его голоса был веселым и беззаботным. Не таким, каким он говорил с матерью:

 – Да, дорогая, но мы уже всё решили. Она даст мне развод.

Джил словно засунули головой в сугроб да там и оставили. Она слабо подумала, что ослышалась, но прекрасно знала, что это не так. Значит, всё это время мать знала, что у отца есть другая, а он спокойно болтал с Джил вечерами, зная, что скоро бросит их? Небольшой мир, который она тщательно берегла, ломался как карточный домик, а она металась, стараясь удержать хоть какие-то обломки.

Джил замедлила шаг. Она не хотела и не могла сейчас посмотреть на отца, услышать его добрые слова, обращенные к ней, будто ничего и не было. Не могла она оказаться дома, смотреть на мать и видеть в том странном напряжении, державшем её столько времени, тоже попытку сохранить их мир, стоящий на грани краха. Все, что она хотела – навести порядок в вихре, уносящем её прежнюю жизнь и ставящем точку на странице беззаботности и счастья. В этот момент Джил остро нуждалась в Райзе, как в глотке воздуха, в единственном человеке, которому она могла доверить свои мысли и не ждать предательства. Решительно отвернувшись от дороги к дому, Джил зашагала прочь. Она не была уверенна, что знает – где живет Райз, но думала, что найдет.

Дома становились всё меньше, фонари стояли всё реже, освещая улицу тусклым светом. Джил шагала вперед, оглядываясь и начиная терять прежнюю уверенность. Она не была трусихой, но эта часть улицы не внушала никакого доверия, словно тут всё было лишь видимостью, способной исчезнуть при более близком рассмотрении.

Впереди улица чернела пятном, переходя в пустырь. Джил тревожно оглянулась, пытаясь понять – где может находиться дом Райза. Сейчас мысли о родителях словно немного стихли, уступая место другим. Старый дом в конце улицы – вот и весь адрес. Но тут почти все дома были старыми, один старей другого. Джил еще раз огляделась. Напротив, в мало похожем  подобии дома строении раздавались голоса. На секунду ей показалось, что она различает голос Райза, и Джил перешла дорогу, подходя ближе к дому.