Сергей Ким - Чужая жизнь

— Неужели она всё-таки заработала? Я же слышала, что до сих пор ничего не получалось…

— Ну… Вообще-то вероятность активации равняется одной миллиардной процента… Как тебе такой шанс?

— То есть работать она не будет? Так, получается? — погрустнела Мисато.

— Нет, ну что ты. Вероятность-то не ноль, — обнадёжила капитана Акаги.

Мне от таких ободрений стало не по себе… Да на что они вообще рассчитывают?! Батя, ты чего совсем с ума сошёл? Строить оборону многомиллионного города на основе одномиллиардной вероятности успеха?!..

***

Подъемы, длинные коридоры, люки… Для разнообразия короткий бросок на лёгкой резиновой лодке по гигантскому бассейну непонятной багрово-фиолетовой жидкости (по ходу до этого мы где-то под ней и проезжали — отсюда и этот багровый свет), ворота, подъём, коридор, ещё одни ворота, и вот мы уже стоим в каком-то совершенно тёмном помещении.

— Эй, свет-то включите! — возмущённо крикнул я.

Недолюбливал я не только высоту, но и темноту… Хотя высоту всё же больше — больших трудов мне стоило сохранить самообладание при всех этих путешествиях на большой высоте. Да, да, да, у меня много фобий, с которыми я успешно (надеюсь) борюсь…

Мой голос эхом отразился от далёких стен — мы были не просто в каком-то тёмном помещении, но ещё и в ОЧЕНЬ большом тёмном помещении.

Бах! Включился ярчайший свет, и я невольно зажмурился и заслонился рукой…

Когда глаза немного привыкли к свету, я осторожно убрал руку и открыл глаза.

— Scheisse! — невольно вырвалось у меня немецкое ругательство, и было отчего.

Прямо передо мной стоял ОН.

Евангелион-01.

Немного отойдя от шока (всё-таки не каждый день на тебя пялятся биомеханические доспехи размером с синего кита), я понял, что эта Ева значительно отличается от анимешного варианта.

Никаких вам рогов и нелепых выступов — всё предельно утилитарно и функционально. Никакого вам мерзкого сине-лилового цвета боевой машины — Ева-01 (по крайней мере, её видимая часть) была окрашена в серо-чёрный цвет, а-ля городской камуфляж. Для действий в условиях Токио-3 само то, а то ведь, боюсь, я бы потребовал срочной перекраски моего робота. Хотя дизайн был всё же несколько странен, ну да ладно…

— Ни хрена себе игрушки! — пробормотал я, всё ещё обалдело смотря на Евангелион.

— Перед тобой универсальная антропоморфная боевая машина Евангелион, — довольная произведённым впечатлением торжественно произнесла Рицко. — Это Юнит-01, сконструированный в обстановке строжайшей секретности — последняя надежда человечества…

— А я-то думал, что это Мисато у нас насквозь пропитана пафосом и шаблонностью речи… Вы ещё про ассиметричный ответ мне скажите… — пробормотал я.

— Чего? — возмутилась Кацураги.

— … Так вот чем занимается мой отец… Да уж, а я как-то больше с солдатиками люблю играться, чем с транформерами…

Из-за свалившегося на меня стресса, из меня стремительно попёр сарказм и ехидство — как и всегда в моменты волнения.

Акаги и Мисато смотрели на меня крайне удивлённо — видать, не такого они ждали, явно не такого…

Интересно… Это сейчас у меня такая реакция, а вот если бы мне действительно было бы лет четырнадцать, то вот чтобы я стал делать? Наверно бы стоял, охреневал и проникался торжественностью момента.

— Трансформеры — это тоже неплохо, — послышался из динамиков громкий ехидный голос. — Давно не виделись, сын.

Я поднял голову. Где-то наверху, за бронированным стеклом, я различил фигуру человека в чёрно-золотом мундире, в очках и бородой (ура! моя лёгкая близорукость исчезла!).

— Отец, — слегка склонил я голову в приветственном поклоне. — Вызывал?

— Да, — в голосе Гендо мелькнула тень удивления. Не ждал видимо от меня такой реакции. — Сейчас мы начнём атаку, и ты…

— Как атаку? — ошарашено спросила Мисато. — Да на чём? Ева-00 ведь ещё в стадии разморозки!..

Кацураги осеклась.

— Вы что, хотите активировать Еву-01?!

— У нас нет выбора, — жестко отрезала Рицко.

— Но ведь… Но ведь Рей ещё не в состоянии управлять Евой! У нас нет пилота!

— Один только что прибыл, — чётко произнесла Акаги.

Лицо Мисато стало жёстким.

— Ты шутишь, — не вопрос, а утверждение.

— Икари Синдзи, — обратилась Рицко ко мне.

— Я! — вытягиваюсь по стойке смирно.

— Ты займёшь место Пилота!

— Jawohl!

— ?..

— Так точно! Будет исполнено!

Спокойно, Витя, спокойно… Меньше клоунады и всяких понтов…

Все без исключения посмотрели на меня с самым настоящим обалдением.

— Ха! Наконец-то война! — радостно оскалился я, хотя внутри всё похолодело от подобной мысли. Но образ свихнувшегося на военной тематике маньяка теперь будем отыгрывать до конца — всё-таки пример Кенске стоит перед глазами… — Всю жизнь мечтал попасть на настоящую войну! Так, где враг?

Накатило волнение и лёгкий страх немного непривычного рода — не мои страх и волнения. Это, похоже, где-то в глубине меня зашевелился настоящий Икари Синдзи, которому всё происходящее претило до невозможности…

Страшновато…

"Спокойно, старик", — внутренне произнёс я. — "Беру всё на себя, накосячить больше чем ты, будет достаточно сложно".

Страх, страх, страх… Волны страха и неуверенности поднимаются откуда-то изнутри.

Я начал понемногу закипать.

Ты пацан или нет? Соберись! Вот же, блин, ум, честь и совесть японской нации!.. Лучше никого не могли найти? Третье Дитя, мля… У такого отца и такой сын-размазня… Синдзи, да твои предки-самураи в гробах сейчас переворачиваются!..

Но ведь с другой стороны меня сейчас просто бросят на убой, пытаясь найти выход из совершенно безнадёжной ситуации… Просто потому, что других вариантов нет — или я залезаю в Еву, и убиваю Ангела, или рекомый Ангел разрушает здесь всё до основания… И ведь совсем неважно, как меня сейчас зовут — Синдзи или Виктор, Гендо просто нужен хоть какой-нибудь Пилот, а конкретная личность исполнителя его не особо волнуют…

"Я не нужен отцу. Я вообще никому не нужен", — пришла чужая мысль.

И тут я внезапно взорвался.

Что?! Да к дьяволу твоего отца! Ты чего не врубаешься, что ли? Если сюда прорвётся Ангел, наступит мировой капец! А если даже и не прорвётся, то, знаешь, сколько будет жертв? Слышишь, урод? Тебе плевать на них? А почему мне тогда нет? Не убегай от ответа! Имбецил малолетний… Собственное я ему, видите ли, дороже, чем жизни простых людей… Да на фронте, таких как ты сразу бы в штрафники засунули или к стенке поставили!

Но разве мы на войне?

А где же ещё?! На войне, млять! На ней самой! Отвечай, живо — хочешь принять эту ответственность? Не слышу ответа!