Убить Первого. Том 3 (СИ) - Фаатович Иван "Wisenheim"

— Спасибо! — ответил Алан, гордо приосанившись, — всего неделю, как прорвался. Без этого меня бы не отпустили с наставником сюда, в Уборг.

— Лекарь? — с улыбкой спросил Эдван, кивнув в сторону Амины и её товарищей с Лазурного пика, которые мирно посапывали на койках у входа, получив от Алана по нескольку флаконов с целебными снадобьями.

— Алхимик, — поправил блондин.

— Полезное ремесло, — уважительно покивал Лаут, по-новому взглянув на товарища. Сам-то он даже в прошлой жизни не слишком-то хорошо разбирался в искусстве изготовления эликсиров и снадобий, даром что знал немало рецептов.

— Спасибо! Но ты лучше расскажи, как ты умудрился выжить? Как вообще оказался здесь, в Уборге, да ещё и с Аминой? Где вы умудрились встретиться? — с горящими от любопытства глазами сыпал вопросами Алан, подталкивая Эдвана в сторону уютного столика в углу помещения.

— Жаль прерывать ваши сентименты, младший алхимик, — выделив голосом слово «младший», с нажимом проговорил стражник, который всё это время стоял у входа в лазарет, — но нашим братьям с Лазурного пика всё ещё требуется помощь. С предателем ты сможешь поговорить позже.

— А? — растерянно обернувшись, Алан окинул взглядом угрюмых бойцов, что подпирали стену у входа, сопровождающего их стражника и усталую Шаину, которая была вынуждена мяться позади.

— Они могут быть ещё ослаблены отравлением. И тигрица тоже. Мы на айадов нарвались, — пояснил Эдван другу, посмотрев в глаза стражнику с лёгким прищуром. От Лаута не ускользнули ни слова, ни взгляды, которые здоровяк бросал на него ранее. Все эти молчаливые выпады оставались без ответа лишь потому, что юноша не желал ссоры с местными и наживать себе и кошкам лишние проблемы. Однако, глубоко внутри Эдван уже начинал потихоньку закипать.

Словно почуяв скрытое недовольство юноши, стражник словно нарочно дёрнул щекой, сложил руки на груди и, демонстративно приподняв подбородок, наградил Лаута полным презрения взглядом с высоты своего роста. Для Эдвана это выглядело так, словно он нарочно показывал своё отношение, беззастенчиво пользуясь его нежеланием раздувать конфликт на чужой территории, либо принимая это за проявление слабости. А может, просто считал, будто багаж прожитых лет даёт ему право вести себя так с молодёжью, ведь Алану он особого уважения тоже не выказывал. Хмыкнув, Эдван шумно вздохнул, с трудом сдержав рвущиеся на волю слова и, проигнорировав взгляд мужчины, развернулся и занял место за столом в углу, куда его ранее вёл Алан.

Тем временем, пока Лаут со стражником играли в гляделки, блондин выдал всем пострадавшим по склянке снадобья для восстановления сил и отправил их восвояси. На всякий случай ещё раз проверив состояние больных на койках и удостоверившись, что здесь больше не требуется его вмешательства, Алан направился к Эдвану. Однако, пройдя всего несколько шагов, блондин остановился и повернулся к стражнику, который буравил его спину тяжелым взглядом.

— Вам нужно что-нибудь ещё в лазерете, уважаемый Снор? — предельно вежливо поинтересовался Алан, с лёгким прищуром глядя на хмурое лицо мужчины. В голосе его так и сквозило раздражение, а интонация показалась стражнику до ужаса похожей на манеру речи главного алхимика. Тот тоже обращался к своим собеседникам с предельной вежливостью, когда был чем-то взбешён.

— В отличие от наших братьев с Лазурного пика, этому, — Снор наградил Эдвана очередным презрительным взглядом, — и кошкам выделили отдельное место для отдыха, и именно туда я и должен его сопроводить.

— В таком случае, вам достаточно сказать мне, куда именно мне проводить Эдвана, после того, как мы закончим разговор. А вас, кажется, уже заждались, — холодно сказал Алан, кивнув в сторону тигрицы, которая терпеливо ожидала стражника снаружи.

— Исключено, — пробасил мужчина, покосившись на устроившегося в углу Лаута, — как я могу позволить этому предателю шататься здесь в одиночку, зная, что тебя с… этим связывает дружба?

— Неужели господин командующий Матс наделил вас, стражник, столь исключительными полномочиями, чтобы решать, кому и что позволено делать в городе? — холодно спросил Алан, но его голос предательски дрогнул, когда Снор, сурово нахмурившись, зашагал в его сторону.

— Наверняка, напридумывал себе что-нибудь, — с деланным пренебрежением высказал Эдван и, посмотрев прямо в глаза здоровяку, добавил, — впрочем, что ешё ожидать от идиота.

Слова Эдвана угодили в самую точку. Заскрипев зубами, Снор шумно засопел и, мгновенно позабыв об Алане, вперился в Лаута таким взглядом, что умей он им испепелять, то от юноши осталась бы кучка пепла.

— Что ты сказал, ублюдок? — прорычал стражник и воздух вокруг ощутимо задрожал от бурлящей внутри него атры, — как ты вообще осмелился открыть на меня свой мерзкий рот, сын шрии и шакала?

— Судя по толщине черепа, из нас двоих сын шрии — это ты, — огрызнулся в ответ Эдван, поднимаясь с места. Воздух вокруг него тоже задрожал от атры, а сам он, казалось, вообще не ощущал того давления, которым Снор пытался на него воздействовать.

Будучи одним из сильнейших бойцов Уборга, после мастеров Озера, он уже давно привык к уважению и даже некоему пиетету, который испытывали перед ним молодые и более слабые воины, и сам факт того, что какой-то обнаглевший сопляк посмел не просто обратиться к нему в таком пренебрежительном тоне, но ещё и открыто обозвать его, уязвили мужчину куда сильнее, чем сами оскорбления. А уверенность, с которой эти самые оскорбления были высказаны ему в лицо, доводила Снора до бешенства.

— Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь, щенок? — шипя от ярости, процедил мужчина сквозь зубы, — да…

— Да плевал я, кто ты такой, урод, — смотря в налившиеся кровью глаза воина, ответил Лаут, — хоть подзаборный попрошайка, хоть глава города, я не буду выказывать тебе уважения, если ты не уважаешь других.

— Предатели… — зашипел Снор и хотел уже задать сопляку хорошую трёпку, как вдруг давление атры вокруг парня резко возрасло, а по чёрному доспеху пробежало с десяток белых искр.

— Предатели, — прорычал Лаут, — ты уже трижды назвал меня предателем, да только я так и не понял, кого я предал. Тебя, жену твою, или Перевал, где не был ни разу в жизни? Придумал себе в голове образ, поверил в него, оскорбил меня с десяток раз, и после этого я не должен считать тебя идиотом?

К сожалению, ни особое красноречие, ни остроумие не были сильными сторонами Снора, как и умение достойно проигрывать словесные перепалки. Именно поэтому, когда мужчина понял, что проклятый сопляк ткнул его лицом в то, что все его слова о предательстве не подкреплены ничем, кроме домыслов, терпение его исчерпалось окончательно. Бородатое лицо исказилось в злобной гримасе и через миг лазарет вздрогнул от жуткого грохота. Кулак в латной перчатке Снора столкнулся с рукой Лаута, который с деланным безразличием блокировал удар щитком на предплечье. И только гордость и безмерное желание взбесить врага ещё сильнее позволили Эдвану не зарычать от жуткой боли в руке и сохранить на лице спокойное выражение.

Атра в помещении гудела, по доспехам Эдвана забегали электрические разряды, а Снор, увидев, что его удар оказался заблокирован, зарычал ещё громче, усиливая давление так, что деревянный пол под ним начал трескаться. В глазах Лаута мелькнули синие отблески, а стражник, впервые за всё время с начала их перепалки, осознал, что противник, оказывается, не слабак и скрутить его без боя не получится. Впрочем, отступать Снор даже не думал. Схватив руку парня, он хотел было нанести второй удар, но тут ему в лицо ударила мощная струя ледяной воды.

— Вы чего тут устроили, ишаки?! — раздался чей-то хриплый голос с лестницы, — Лазарет мне решили разнести, да?! А ну пошли вон отсюда, пока я вас обоих не сдал командующему под суд, ублюдки паршивые!

Смахнув воду с лица, Эдван уставился на источник звука. Там, на лестнице, стоял высокий, чуть сгорбленный старик в таком же халате, как у Алана. По давлению атры, которое обрушилось на их плечи, Эдван догадался, что перед ними предстал сам старший алхимик. И с ним лучше не ссориться.