Кристофер Сташефф - Чародей как еретик

Анно побледнел.

— Милорд, — выговорил он, запинаясь, — я недостоин…

— Каждый хороший аббат думает точно так же, — ворчливо ответил МакДжи. — Иди-ка сюда!

Анно, спотыкаясь, поднялся на возвышение, а МакДжи встал из кресла и отступил в сторону.

— Садись, садись, сюда, в кресло… Знаю, это непросто, но ведь ты же не напрашивался, верно? А теперь!..

Он выпрямился и посмотрел на монахов.

— Теперь подходите сюда, по одному, и клянитесь повиноваться вашему новому аббату!

Монахи, даже не задумавшись, немедленно выстроились в очередь. Сначала, принимая у них клятву верности, Анно запинался, но по мере того, как очередь продвигалась вперед, его голос звучал все увереннее и увереннее.

Его Преподобие поднял голову, посмотрел через весь зал на Рода и подмигнул.

За спиной у них, за стенами аббатства, красноглазые монахи тянули вечерню, убаюкивая своими голосами ночь. Сверху медленно опускалась черная тень, становившаяся все больше и больше.

Бывший аббат, стоявший перед ними, охнул и уставился на опускавшийся космический корабль.

— Нет-нет, он знает, что это такое, — покачал головой МакДжи. — Не забывайте, лорд Чародей, что за стенами монастыря мои монахи хранят знания о технологии, не давая им умереть.

— Не забуду, — ответил Род. — Бедняга, наверное, еще сильнее перепугался, теперь-то он знает, куда ему придется уехать.

— У меня осталось достаточно веры в этого человека, чтобы искренне думать, что он будет только рад провести остаток лет в молитвах.

— Еще бы, — с горечью отозвался Род. — Особенно если вспомнить о том, сколько бед он принес, отправляя своих монахов творить фальшивые призраки, внося смятение в людские души и заставляя их сомневаться в их Церкви, о тех смертях, которые могли бы случиться — и все из-за того, что религия — очень удобный способ обрести власть!

— У вас есть повод для горечи, — кивнул МакДжи. — Только пожалуйста, лорд Чародей, не забывайте, что не Вера совершила все эти деяния, но человек, использовавший Веру для своих мирских целей!

— Верно, религию саму по себе винить не в чем. Но единственный способ оградить ее от «мирского» — это ограничить ее до простых убеждений, без всяких мест поклонения или служителей культа.

— Вера без Церкви? — с усмешкой покачал головой МакДжи. — Это старый аргумент, лорд Чародей… Мол, религия хороша до тех пор, пока не становится организованной.

— Он может быть старым, но я что-то не слышал, чтобы его до конца опровергли. Как только религия становится организованной, святой отец, она становится мячом в игре, она больше не может служить арбитром, и на нее нельзя положиться, как на правила игры.

Плечи генерала дрогнули от еле сдерживаемого смеха.

— Значит, вера — это что-то вроде футбола? Мне кажется, что религия может натворить куда больше бед в руках любителей, лорд Чародей, чем в руках профессионалов. И даже если принять вашу идею, то не думаю, что организации можно избежать. Существовали секты, вроде таоистов или методистов, которые начинались с той же идеи — не должно быть ни религиозной иерархии, ни служителей культа — и которые в конце концов обзавелись и тем, и другим.

— Возможно, вы и правы. Рано или поздно, любой религией кто-то попытается заработать себе на жизнь.

— Я не стал бы формулировать это именно так, — нахмурился МакДжи. — Более точным было бы сказать, что в минуту душевного беспокойства люди всегда будут искать наставника и учителя, и будут искать в своей религии ответов на вопросы духа. Поэтому, рано или поздно, возникнут священнослужители.

— То, что это неизбежно, еще не значит, что это правильно, — возразил Род. — Простой человек всегда будет стремиться отдать свою совесть, ответственность за свою жизнь, в руки кого-то другого. Очень немногие соглашаются нести эту ношу на своих плечах, святой отец.

— Вот как? — в голосе Генерала ордена наконец мелькнули первые нотки раздражения. — А как вы сами справляетесь со своей собственной совестью, лорд Чародей?

— Терплю. Это вовсе не так уж приятно, уверяю вас, но в целом мне удастся пережить тяжелые моменты самостоятельно. Конечно, у меня еще и чудесная жена…

— И вы никогда не искали помощи у специалиста в вопросах веры?

— Искать — нет. Как правило, они предлагают помощь, не спросясь.

— А что вы делаете тогда, когда оказывается, что совершили что-то не то, а назад дороги нет?

— Вы хотите сказать — не ищу ли я исповеди или причастия? — сухо усмехнулся Род. — Только на Пасху, святой отец. Я до сих пор считаю, что исповедь — одно из средств Церкви по контролю за мыслью. Да, время от времени я исповедуюсь — но гораздо чаще священника под рукой не оказывается, и мне приходится извиняться перед Богом самостоятельно. Конечно, когда я все-таки добираюсь до священника, то исповедь, бывает, затягивается. Может быть, это и ни к чему, но и вреда от этого не будет — а застраховать свою загробную жизнь никогда не помешает.

— Лекарство от долгих исповедей — исповедаться чаще. Вы давно были на исповеди?

— Нет, святой отец. С последнего раза я и не грешил по-крупному.

Интересно, что же лорд Чародей имеет в виду под «грешить по-крупному», подумал МакДжи, припомнив длинный перечень обманов ближнего своего и прочих отнюдь не невинных трюков, которым Род находил оправдание при нем.

— Ну, все равно, сходите — душе это только на пользу.

— Чьей душе, святой отец? Вашей или моей?

Род закрыл глаза и со вздохом огромного облегчения откинулся на спинку кресла.

— Ну-ну, любовь моя, — Гвен присела рядом и погладила мужа по лбу. — Все закончилось. Может быть, в будущем Его Преподобие будет уделять нам больше внимания.

— Об этом ты промолчать не можешь, верно? — встрепенулся Род.

— Ты что, не хочешь этого? — глаза Гвен расширились.

— Только до тех пор, пока ему не придет в голову козырять кругом своим положением.

— Ты что! Быть такого не может, отец МакДжи — настоящий святой!

— Даже безгрешный может поддаться искушению, как только что доказал бывший архиепископ. Насчет МакДжи я особенно не беспокоюсь — этот еще из лучших. Но рано или поздно на его место придет другой. Лет через десять, может быть, двадцать… и я жду этого без особого энтузиазма.

— Но они не смогут сделать многого, не раскрыв знаний монахов об удивительных машинах, — нахмурилась Гвен.

— Конечно, это утешает, но они и сами по себе могут наломать немало дров.

Дверь спальни приоткрылась, и наружу выплыло маленькое привидение в белой ночной рубашке. Привидение скользнуло к рукомойнику, напилось из носика и собралось обратно.