Пляска змей (СИ) - Боровски Марк

Волдоар внутри меня отвратительно копошился, но особой активности пока не проявлял. Мама велела мне подчинить его. Но… выйдет ли это у меня? Совладаю ли я с великим темным духом? Или же умру, прихватив с собой на тот свет еще кого-нибудь?

Ну уж нет! Смерть не по мне, и быть побежденной я не намерена! Видимо, во мне все же есть что-то от отца, к примеру — его упрямство и железная воля. И посредством этой воли и упрямства я подчиню Волдоара, и стану его полноправной владелицей!

Словно бы услыхав мои мысли, тварь закопошилась сильнее. Я чувствовала злое веселье исходящее от нее. Такое веселье мне пригодится… Но сейчас, пусть эта тварь уймется… Я сосредоточилась пытаясь представить ее, и действительно увидела — трепещущий темный комок в желудке. Уймись! Уймись, и слушайся меня!

Тварь растеклась по стенкам желудка мучительной болью. Я едва не вскрикнула, но потом вновь попробовала сосредоточится.

Слушай меня, и повинуйся мне, ведь я — твоя хозяйка!

Я не могла понять, послушал меня Волдоар или нет, но боль в желудке понемногу утихала…

Марк вошел в туннель первым, я — вслед за ним. Сразу за мной следовала Алиса, а замыкающей была Амелия. Затхлый земляной проход вел вверх… Страшная сказка продолжалась.

В тот страшный и переломный день моей жизни, восемь лет назад, туман все же отчасти разрушил меня… Он не только надломил мою психику, отняв у меня семью, но также, в значительной степени, подорвал мое физическое здоровье.

Практически весь первый год проживания в клинике Григоровича, я была очень слаба. Долгое время, ежедневно, мне проводили особые процедуры по очистке и восстановлению легких… Чаще всего, этим занималась Линда, но иногда и лично доктор Григорович. Через трубки подсоединенные к мудрёным устройствам, я вдыхала холодный терпкий пар, первые месяцы — по несколько часов, потом, с каждым днем все меньше и меньше… Различного рода инъекциям я и счет потеряла. Большинство из этих инъекций ставились в ягодичную мышцу, но некоторые также в мышцы бедра, некоторые в плечо, а самые редкие и самые болезненные — в трапециевидную мышцу спины… Кроме всего прочего, Линда обучала меня различным дыхательным упражнениям, и эта часть моего лечения мне даже нравилась. Сначала, Линда научила меня дышать правильно и с пользой, а после — медитировать… Однажды, в конце одного из таких уроков, Линда сообщила мне, что полностью мои легкие все же не исцелятся никогда… Воздействие ядовитого тумана вызвало необратимые изменения в их структуре. Пагубно-критическое развитие этих изменений остановить удалось, но обратить их вспять невозможно… Именно из-за этого, в стрессовые моменты я могу задыхаться. Да и не только в стрессовые моменты… В итоге Линда посоветовала мне: “Послушай Алиса, ты в любой ситуации должна оставаться спокойной и сосредоточенной. Тебе необходимо контролировать свои эмоции, хотя бы отчасти, и не давать им брать вверх на тобой. А иначе, в один прекрасный день, твои собственные легкие могут убить тебя.” Эти ее слова я запомнила надолго…

Я задыхалась в том огромном гроте. И даже сейчас, когда мы с Марком, его тетей и его мамой, уже покинув грот, пробирались по сырому земляному туннелю, отдышка не покидала меня… Да и вообще, я еле ноги передвигала. Мне казалось, что буквально каждая мышца моего тела наполнена слабостью и болью. Настолько плохо в физическом плане, я еще наверное себя никогда не чувствовала… Кровь продолжала сочиться из моего носа. Изредка, когда на губах ее скапливалось очень уж много, я неловко утирала эту кровь рукавом… Рана на боку тоже болела, видать во всей этой суматохе я здорово потревожила ее. Я чувствовала, как бинты в том месте, пропитавшись кровью, сделались липкими…

Все эти события, произошедшие в гроте: мои волосы впитавшие демоническую силу; то, как я эти волосы использовала; контакт с полумесяцем — всё это не прошло для меня даром. Я была абсолютно обессилена, и наполнена различного рода болью… Но, зато на душе у меня теперь не было былой тяжести. Разговор с братом, в некоторой степени, исцелил мою душу. И те слова, что сказала мне мать Сары, также возымели свое действие… Внутри появилось странное чувство правильности всего происходящего. Появилась вера в то, что все это не просто так… Ну и, конечно же, я уже не столь мучилась по поводу убиенных мной людей. “Твои грехи отпущены.” так сказала мне эта женщина. “Смотри теперь не натвори новых!” Эти слова я тоже собиралась запомнить надолго.

Для меня, в моей нынешнем состоянии, было весьма мучительно, что туннель, хоть и не слишком круто, но все же шел в гору… Это создавало дополнительную нагрузку на ноги, которую я, наверное, почти и не ощутила бы, будь мое тело в норме, однако сейчас, такая нагрузка превращалась в настоящее испытание…

Глаза Марка — два живых синих огонька, а также Асху в его руке, совсем немного освещали туннель. Здесь было очень сыро, грязно, и пахло затхлостью, а также откуда-то издалека едва уловимо тянуло дымом… Я могла видеть земляные стены, и хлипкие гниющие деревянные укрепления, которые должны были предотвращать обвалы в этом туннеле. Под потолком тянулись обвисшие нити, те самые, которые раньше светились красным… Теперь они погасли, и как мне казалось, стали в самую малость толще, сделавшись похожими на старые темные телефонные провода…

— Мы должны ориентироваться по этим нитям. — Сказала Сара в самом начале пути, когда они еще светились. — Чуть позже, нити эти как бы войдут в стены, превратившись в узор очень похожий на сплетение вен, или же на разветвляющиеся вспышки молний. И опять-таки, мы должны будем следовать за этим узором.

Марк тогда кивнул, давая понять таким образом, что все понял, но не произнес и слова… Он и сейчас молчал….

Натужно дыша, я вновь осмотрела туннель… Это что-то вроде шахты, только рельс под ногами не хватает…

В клинике Григоровича, некоторым пациентам, в том числе и мне по воскресеньем разрешалось смотреть телевизор. Все это дело проходило в так называемом “зале досуга”, что находился на первом этаже. Пребывание в “зале досуга” по воскресеньям, считалась привилегией, которой обладали далеко не все пациенты. Дабы заслужить такую привилегию, нужно было отличиться удивительно смирным поведением, или какими-нибудь особыми заслугами, ну… или ты должен был быть ребенком не старше шестнадцати лет. Благодаря стараниям Линды, почти все дети допускались по воскресеньям в “зал досуга”. Там, кроме простого общения, можно было играть с товарищами в различные настольные игры, слушать музыку на стареньком музыкальном центре, читать книги, и смотреть телевизор.

Псы Григоровича в “зал досуга” почти не заглядывали, а вот члены Аканху, заглядывали частенько. По большей части именно они нас и охраняли… Я всегда боялась этих людей, и не мудрено. Форму они носили черную, без каких-либо знаков отличий, единственными отличиями были их разноцветные маски, изображающие лица демонов… Я знала, что почти все члены Аканху — это бывшие пациенты клиники, те, эксперименты над которыми увенчались наибольшим успехом. Был период времени, когда я даже мечтала вступить в их ряды… Но те мысли давно покинули меня.

Телевизор я очень любила смотреть. И потому, каждого воскресенья ждала, как праздника. Телевизор был для меня самым настоящим окном в мир. Мне было интересно буквально все, что там показывали. Начиная от новостей и кинофильмов, и заканчивая обычной рекламой… Телевизор пробуждал во мне воспоминания и мечты. Но он также заставлял меня и грустить, ведь кроме всего прочего позволял остро осознавать свою оторванность от мира. Очень часто я уходила из “зала досуга” в слезах…

Туннель, в котором я сейчас находилась, навеял на меня воспоминания об одном страшном фильме, который я посмотрела в клинике Григоровича, в прошлом году. В ночь, после просмотра этого фильма, я долгое время не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, а растревоженное воображение ежеминутно подкидывало в мою голову свежие жуткие образы, от страха перед которыми я сворачивалась в дрожащий комочек под своим одеялом. В том фильме тоже были тоннели, и герои бродили по ним почти с самого начала картины, и до самого ее конца. Герои блуждали в туннелях, отчаянно стремясь найти выход, а во тьме за ними охотились жуткие кровожадные чудовища, убивающие их по одному…