Наталья Ткаченко - Принцесса. Как стать королевой (СИ)

Я перевела взгляд на Челси:

— И всё же странно, — уже вслух заметила я. — Почему он вдруг ни с того ни с сего превратился в крысу?!

— А ты ему ничего не желала? — с подозрением спросил Лад.

— Превратиться в крысу — уж точно нет, — фыркнула я. — Чтоб его разорвало — да, было дело…

И тут до меня дошло. Крыса! Это желала моя бабушка крысе, шарившей в её подполе! И я тогда кипела гневом и думала, как Челси действительно похож на крысу! И потом, вспоминая об этом гаде, я уже по привычке называла его крысой!

— Ну, вообще-то желала, — призналась я. — Неосознанно… время от времени…

— Потому и сбылось, — удовлетворённый найденным ответом, просиял Лад. — Прямое воздействие блокировалось бы его защитой, а такое, подспудное и повторяющееся, со временем подействовало.

— О! — отреагировала я, снова переводя взгляд на крысу. Хотя… Раз это всё же Челси… Так, надо быстро, пока Лад ничего не понял!

Я зажмурилась, собралась, пожелала, чтобы исчез блок Лада, открыла глаза, присела, накрыла клетку тканью, схватила за кольцо наверху, снова зажмурилась и пожелала оказаться на Грани под возмущённый возглас моего верховного советника.

Открыв глаза, я поняла, что оказалась перед знакомым домом-замком. Я поспешила внутрь, не выпуская клетку из рук. Мой возлюбленный обнаружился на втором этаже, валяющимся поперёк кровати и меланхолично листающим книгу. Он поднял голову на звук шагов и вскочил:

— Слава! — не знаю, чего в голосе Адрея было больше — радости или негодования на мою глупость, но обнял он меня крепко — я едва успела отставить руку с клеткой. Адрей отстранился: — Ну что ты творишь… — он покачал головой, вздохнул, смирившись с фактом, и потянулся меня поцеловать. Решив не сердиться на укор в его взгляде (обо мне же беспокоится!), я ответила на поцелуй.

— А у меня для тебя приятный сюрприз и заманчивое предложение! — радостно объявила я потом.

— Ты уже — приятный сюрприз! — засмеялся Адрей.

— Нет, сюрприз ещё приятней! — я сдёрнула тряпку с клетки и сунула конструкцию под нос своей второй половинке.

«Половинка» брезгливо отшатнулась:

— Это что? Сюрприз?

— Угадай, кто это?! — торжествующе предложила я, ужасно довольная собой.

— Жирная облезлая крыса? — после секундного молчания облёк в слова очевидное мой парень.

— В принципе, да, — я повертела клетку, чтобы убедиться, что обсуждаемый объект никуда не делся. — Но вот скажи, кого ты ненавидишь больше всего на свете?

Адрей уже открыл рот, чтобы ответить, как сообразил и вытаращился на клетку, вернее, на её содержимое:

— Это Челси?!

— Он самый! — гордо ответила я.

— Но как?! — всё ещё в замешательстве вопросил Адрей.

— А вот так! — меня просто распирало от сознания собственного (пусть и растянутого во времени) успеха. — Желала, желала и дожелалась!

— Слава… — Адрей перевёл глаза на меня и засмеялся: — Да за это я тебе даже готов простить, что ты пришла сюда, не подумав, что для тебя…

— И тут я хочу внести своё заманчивое предложение, — прервала его я, ставя клетку на пол. Адрей настороженно посмотрел на меня:

— Признавайся, что ты задумала? И чего это тебе будет стоить!

— Да не волнуйся ты так! — деланно бодро успокоила я его, внутренне сжимаясь. Наступал самый ответственный и самый ненадёжный этап моего плана — уговоры любимого, излишне обо мне пекущегося. — Видишь ли, я подумала, что наверняка всё равно, кто остаётся — человек или животное. Вот пусть Челси здесь и кукует в гордом одиночестве!

Крыса, осознавшая печальные перспективы, истерично завизжала. Адрей хмуро пнул клетку, и тварь затихла.

— Судя по реакции Челси, это так, — ровно сказал Адрей. — Только вот я всё равно не смогу…

— Я уверена, что если я очень-очень сильно пожелаю, то сможешь, — твёрдо сказала я.

— Слава… — тут же попытался возразить Адрей, но я не дала:

— Только не говори про мою капитально сокращающуюся жизнь! Вот уж честное слово, никогда не собиралась жить аж две тыщи лет. И не расстроюсь, если проживу ещё всего лишь триста-четыреста! И вообще, две тысячи — это слишком много, люди должны жить, сколько им отмерено, жениться, рожать детей, нянчить внуков и умирать, когда приходит назначенное природой время. Кстати о детях: ты знаешь, что Алила беременна? Ну неужели ты не хочешь вскоре увидеть племянника или племянницу, я не говорю уж обо всех остальных!

Адрей молча выслушал мою тираду, сел медленно на кровать и опустил голову, сцепляя руки в замок. Хочет, знаю, что хочет.

— У меня получится, правда, я знаю, — уверенно сказала я.

Адрей сидел некоторое время неподвижно, размышляя, потом поднял голову и неожиданно улыбнулся:

— Знаешь, больше всего я хотел бы однажды увидеть наших с тобой детей!

Я рассмеялась облегчённо, шагнула вперёд и протянула ему руки:

— Ну так пойдём!

Адрей взял мои ладони и поднялся:

— Я никогда не смогу тебе…

— Ой, брось! — отмахнулась я. — Вот уж ты мне точно ничего не будешь должен! Я делаю это исключительно из сугубо эгоистических соображений: хочу тебя! — я собственнически обхватила его руками. — Хочу тебя рядом с собой, только для себя и только ТАМ!

— Тогда пойдём? — предложил Адрей, улыбаясь. В его глазах была такая вера в меня, что я кивнула, прижалась к нему крепче и отчаянно пожелала оказаться с любимым дома.

Клипс, на которого мы беспардонно рухнули, радостно поприветствовал незваного оккупанта моего царского ложа боевым воплем и четырьмя веерами когтей.

Глядя потом, как Адрей промывает глубокие царапины на руках и брызгается водой в вяло шипящего грифончика, сквозь смех пытаясь выговорить, что с таким домашним животным можно не беспокоиться о моей верности, я наконец-то вздохнула с облегчением. Враг повержен, королевой быть, пожалуй, не так уж и плохо, близкие и друзья живы-здоровы, мой любимый рядом — ну что ещё нужно для счастья? Ничего! Так что

Тишину ночного дворца разорвал отчаянный крик. Полный возмущения, настойчивый недовольный вопль ввинтился в уши и с назойливостью зубной боли зазвенел, казалось, прямо у меня в голове.

— Да, солнышко, мама уже идёт, — простонала я, медленно ползя к краю кровати. Боже, как моя мама умудрилась вырастить аж четверых детей, если меня и одна уже почти добила?!

Неожиданно вопль прервался и сменился удивлённым писком, а потом дочурка и вовсе замолчала. Я подозрительно разлепила глаза и в полумраке спальни увидела, как Адрей укачивает малышку.