Андрэ Нортон - Ключ от Кеплиан

Но Элири ещё раньше, в стране теней, провела по ране серебряным кинжалом. Лорд Тьмы не знал этого, и дух серебра вторгся в его сознание. Раздался душераздирающий вопль, сосредоточенность хозяина Башни дрогнула, и, как только это произошло, глиняный манекен выпрыгнул из кресла.

Крошечное тело рассыпалось, ударившись о каменный пол. Из него поднялся дух Ромара и вошёл в его тело, безвольно лежащее в резном кресле. В первый момент ничего не произошло. Ему требовалось время, чтобы привыкнуть к своей целостности снова. Чтобы сила наполнила собой эту прежде пустую оболочку. Взгляд Ромара опустился, а губы искривились в подобии мрачной улыбки. На нём, однако, остались и пояс, и прикреплённый к нему меч в ножнах. Видно, таким образом его злобный господин забавлялся — позволив пустой оболочке оставить при себе принадлежности воинского достоинства. Прекрасно, эта беззаботность может обойтись лорду Тьмы, недёшево, если Ромар придумает, как действовать, — и получит в своё распоряжение достаточно времени, чтобы восстановить силы. Он расслабился. Если ничего не можешь сделать, не делай ничего. Ненужное волнение лишь отнимает силы. По крайней мере, так всегда говорил наставник Ромара, обучавший его воинскому искусству. Ну что же… Он подождёт.

Копыта все ещё колотили в дверь, с гулким звуком она содрогалась снова и снова. Шум приводил в ярость хозяина Башни. И ещё эта женщина, которая осмелилась выступить против него. Сколько он ни выкрикивал слова силы, это не останавливало её медленного приближения.

Не отдавая себе в этом отчёта, он отступал, занервничав при виде непреклонности Элири. Нет, это немыслимо — чтобы она смогла добраться до него. Такого просто не может быть. Но все вместе — и её молчаливое, хотя и медленное продвижение вперёд, и этот трижды проклятый шум от двери — выбивало лорда Тьмы из колеи, подталкивало к лихорадочным и непродуманным действиям. Чтобы остановить Элири, он вытягивал силу из заклинаний, которыми связал её друзей. Хорошо хоть, что они, похоже, оледенели от ужаса. Ничего, он удержит их. Этого послабления, однако, оказалось достаточно, чтобы вернуть им способность говорить, и Джеррани даже ухитрился слегка повернуть голову к Маурин.

— Будь наготове. Если им удастся убить его, не забудь про дар.

Она опустила взгляд вниз, туда, где еле заметная выпуклость на тунике указывала на то, что там лежит кристалл Духаун.

— Да.

Но откуда бы и сколько ни выкачивал силу лорд Тьмы, это ничего не меняло. Все ещё негромко напевая, Элири продолжала медленно наступать. Комната была просторная, но девушка уже одолела больше половины расстояния. Кресло хозяина Башни скрежетало о камень, когда он в очередной раз отодвигал его. Дверь гудела снова и снова. Он злобно выругался. Только бы заглушить эти звуки, пусть даже это будет последнее, что он сделает в своей жизни! Его выводил из себя не столько сам звук, сколько факт того, что он не способен добиться тишины. Охваченный яростью, он вытянул силу из заклинания, удерживающего Элири, и с дикой яростью швырнул её в дверь. Это научит тех, кто осмеливается не подчиняться его приказу. У двери всё стихло, но зато громче стало слышно пение Элири.

Она, пошатываясь, сделала ещё шаг вперёд, и лорд Тёмной Башни изумлённо посмотрел на неё. Меч замерцал в её тонких руках.

— Эйх!

То был клич удачи её соплеменников, всегда прочно сидевших в седле. Острие меча лишь задело Тёмного, распороло одежду и кожу, пробороздило безволосую грудь. Тонкой струйкой потекла кровь. Охваченный яростью и внезапно нахлынувшим смертельным ужасом, Тёмный в шоке глядел на свою кровь. Она ранила его, она… осмелилась! Он резко отшатнулся, когда меч опустился снова.

Он отступал все дальше, а его мысли неистово метались, пытаясь отыскать что-то, что могло бы остановить медленное продвижение Элири вперёд. Нужно как можно быстрее разделаться с ней, с остальными непокорными проблем не будет. Страх ему внушала только она.

Меч рубанул ещё раз, и снова лорд Тьмы отступил, сдавая позиции. И тут на ум ему пришло одно давно забытое слово силы. Это было рискованно. Могло получиться так, что оно захватит с собой и его. Но разве у него был выбор? По крайней мере, все они тоже погибнут вместе с ним; никто не уцелеет, и победителей не будет. Он открыл рот, чтобы победоносно выкрикнуть магическое слово — и едва не задохнулся. Спину пронзила боль — мучительная, непереносимая. Тяжело дыша, Тёмный завертел головой, пытаясь разглядеть того, кто стоял позади.

Это был Ромар, который ухитрился подняться в полный рост. Двумя руками он засунул меч в ножны и рухнул в кресло, которое занимал так долго. Тёмный с ненавистью посмотрел на него и сделал последний вдох. Он погибнет не один; его месть будут помнить все грядущие поколения. Он открыл рот, чтобы выкрикнуть своё волшебное слово, но…

Не успел. Как только Ромар нанёс удар, меч Элири снова взметнулся вверх. Тонкое лезвие запело в полёте, кончик чиркнул по горлу Тёмного и уничтожил несказанное слово, которое могло стать роковым для всех них. Гром барабанов ревел в голове Элири. Далеко-далеко за пределами всего, что окружало её сейчас, копья с каменными наконечниками взметнулись вверх в приветственном салюте. Голосом, который звучал низко и звучно, она победоносно пропела завершающие слова:

Тело Тёмного, рухнувшее перед ней, истекало кровью. Оно распростёрлось на холодном полу и, казалось, было лишено костей. По мере тога как жизнь медленно уходила из него, свет ненависти в глазах угасал. Взгляды Элири и Ромара встретились. Слабая улыбка тронула его губы.

Маурин первой освободилась от заклятия. Её рука метнулась к шнуровке туники, вытащила из-под неё кристалл, подняла его над головой и швырнула напол. Во все стороны брызнули яркие осколки. Башня содрогнулась. После гибели хозяина все, созданное им, начало разрушаться. Только Ромар знал, сколько всего этого было. И поэтому именно он схватил Элири и Маурин за руки.