Юлия Андреева - Дорога к саду камней

Хотя вполне возможно, что его как раз и подсказал Минору, отлично знавший эти места и понимающий, что его приемному отцу будет легче легкого сломить оборону замка 'Счастливый соколок', так же легко, как старому Хиромацу расколоть в кулаке орех. Кряк - и все!

Велев служанке поправить ставни, Такеси ловко всыпал весь яд в чайник, предназначенный для вечернего чаепития даймё Умино и его семьи. В додзе у внутреннего озерца - любимое место Кияма - на этот раз собралась вся его семья. Сын, трое внуков, жена и новая наложница Гендзико. Первая наложница была отравлена Такеси накануне и теперь, должно быть, спокойно отходила где-нибудь в своей комнате.

Руки старика не тряслись, сама процедура подсыпания яда больше не вызывала священного ужаса. Кому-то нужно жить, кому-то необходимо умереть, Будда поймет и сделает исключение в своем раю для невинно уничтоженных. Будде не привыкать.

А значит, Такеси должен убивать.

Справившись со ставнями, девушка подошла к Такеси и, взяв со стола поднос, вышла из кухни, старик ревниво потащился за ней.

- Вас вызывали? - С сомнением покачала головой Хаори. - Как бы господин не рассердился, что вы без приказания.

- Ничего. Я рядом постою. Все равно нужно дожидаться, когда Умино-сан освободится, а захочет выслушать меня во время чаепития, так еще и лучше. - Такеси старался выглядеть беззаботным. - Скоро уеду от вас, так надо же привести все бумаги покойного даймё в порядок.

Возле дверей как обычно стоял пост стражи, они пропустили служанку, велев бывшему секретарю обождать у дверей.

- Ты уж скажи, Хаори-тян, что я дожидаюсь, может, они того, и побыстрее вызовут, - тронул Такеси плечо служанки.

- Не извольте беспокоиться, Такеси-сан. Сразу же и доложу.

Его действительно скоро вызвали.

В додзе возле стола, за которым сидела семья даймё, весело сновали служанки в разноцветных кимоно, одна из них разливала отравленный чай.

- Входите, Такеси-сан. - Умино кивнул головой старому секретарю, одна из девушек положила седельную подушку, приглашая Такеси присесть.

- Покорнейше благодарю. - Такеси ткнулся лбом в пол. Глаза его при этом предательски забегали от чашечки к чашечке, кто попробовал чайку, а кто еще нет.

- Что, почитай, много работы свалилось на вас, как отца не стало? - Умино сдвинул брови. - Тяжелая утрата, для всех тяжелая. - Он с нежностью посмотрел на Гендзико. - Гендзико-тян написала изящное стихотворение, не изволите ли послушать?

- Почту за честь. - Такеси снова низко поклонился.

- Хаори, налей-ка Такеси-кун чая, - попросил даймё, рассматривая лежащий рядом с ним свиток. - Я знаю, что отец всегда советовался с вами по поводу своих стихов. Вот извольте:

Исток позабыт недрами,

а небо, как чистое зеркало.

Капли воды вселенную

показывают в размере уменьшенном. - Прочитал он с расстановкой, победно взирая на собравшихся. - Каково?!

В этот момент Хаори, которой было приказано налить Такеси чая, вдруг ни с того ни с сего споткнулась и с грохотом полетела на пол. К ней подскочили девушки, вскочили до этого мирно сидящие на подушках дети.

Хаори поднялась одним мощным рывком, при этом кимоно на ней треснуло, должно быть, девушка наступила на полу собственной одежды.

- Да. Пусть выпьет чайку. Отравитель проклятый! - выкрикнула она, направляясь к Такеси. - А вы не пейте! Никто не пейте! Чай отравлен. - Она обернулась к семье своего господина и ловко выбила чашку с чаем из рук маленького Аихара, отчего мальчик заплакал.

- Что вы себе позволяете, Хаори! - вскочил Умино.

- Я тебе не Хаори! Я дух даймё Кияма, пришел спасти тебя, сын мой, а заодно и всю нашу семью от этого человека! - Девушка гневно ткнула в Такеси пальцем. - Это он сперва отравил меня, а теперь пришел и за вашими головами. Думаете, что я вру? Что может быть проще? Заставьте его испить своей же отравы! - С этими словами девушка ловко налила в чашку чай и подала его Такеси. - Приятного аппетита, пожалуйте на тот свет.

Умино уставился на Такеси, который обвел взглядом комнату и с достоинством принял чашу с ядом.

В отличие от Кияма, здоровье которого всегда было богатырским, старый больной Такеси сразу же ощутил сильные рези в желудке и свалился на циновку. Увидев его мучения, схватилась за горло жена Умино, Фусако, которую девушки схватили за руки и потащили к озеру, где пригоршнями начали вливать ей в рот простую воду, прикоснуться к отравленным чашкам никто не решился.

Испуганная Гендзико допрашивала детей, не успел ли кто-то хотя бы притронуться к чаю, кто-то из служанок убежал из додзе звать врача, и в крохотный зал ввалились вооруженные мечами стражники.

- Лекаря! Остолопы! Моя жена умирает! - выгнал самураев из додзе даймё.

Служанка Хаори смотрела на Умино глазами его отца.

- Будь счастлив, сын, - произнесла она.

- Ты уже уходишь? Куда? В рай или в ад? - Умино удержал Хаори за длинный рукав кимоно.

- На подмогу к моему другу Арекусу Грюку, ты уж слушайся его, ладно?

- Ваше слово для меня закон.

- Ну а ты, - взгляд в сторону Гендзико, - передать что-нибудь твоему отцу?

- Передайте, что я люблю его больше всех на свете! - Она зарделась и, мельком встретившись взглядами с Умино, поправилась: - Больше всех, кроме мужа, разумеется.

- Передам. - Хаори поклонилась на мужской манер и в ту же секунду рухнула на пол. Душа Кима была уже далеко.

Маленькая девочка в изящном ночном розовом кимоно лежала на своей постели, похожая на драгоценную куклу. Ее смоляные волосы уже убраны замечательными заколками и бантами, губки чуть-чуть увлажнены ягодным напитком, которым её несколькими минутами до этого напоили. Девочка лежала пластом, совершенно неподвижная и от того необыкновенно нежная и хрупкая. Четыре служанки толпились возле маленькой неподвижной госпожи, одна стригла ей ногти, другая готовила дневное кимоно с поясом, третья массировала давно не бегающие по дорожкам в парке изящные маленькие стопы, четвертая готовила крем для лица.