Роджер Желязны - Сказочная фантастика

— Я недалеко живу. Мы можем пойти ко мне.

— Отлично.

Он отпил пива, осмотрелся и увидел, что грабитель уже начал шевелиться. Вдали слышались звуки полицейской сирены. Он услышал, как кто-то спросил:

— Где пистолет?

— Когда я слушаю тебя, у меня возникает странное ощущение, — сказала она, — как будто наш мир трескается.

— Может, так оно и есть.

— …Как будто ты в нем проделываешь щель, и через нее я могу заглянуть в другой мир.

— Если бы я мог сделать щель настолько широкой, чтобы можно было пролезть.

— Ты говоришь, как мой бывший муж.

— Он был музыкантом?

— Он был физиком и любил поэзию.

— Что с ним сталось?

— Он ушел в коммуну, на побережье. Искусства, ремесла, садоводство и все такое.

— Он встал и ушел, или же и тебя звал с собой?

— Он просил, но я не хочу пачкать ноги в свинячьем дерьме.

Дэн кивнул.

— Я буду смотреть все время, может, найдется щель, через которую я смогу протиснуться.

У входа остановился полицейский автомобиль, сверкая своей мигалкой. Сирена умолкла. Дэн уже допил пиво, когда, наконец, нашли оружие.

— Мы с тобой такая парочка, что нас можно хоть сейчас на обложку альбома, — сказала Бетти. — Особенно твоя прядь. Может быть…

Человека с разбитой головой увели. Дэн, поднимаясь, сказал:

— Мне нужно что-нибудь спеть. Или твоя очередь?

Она взглянула на часы.

— Закончи ты. А я послушаю.

Он взял в руки гитару. Клубы дыма начали формироваться в причудливые картины.

Гигантская механическая птица принесла Марка Мараксона на вершину холма. Марк отвернул рукав одежды, нажал несколько кнопок на широком браслете и смотрел на землю сверху глазами птицы через маленький экран в центре браслета.

Он увидел, что дорога впереди свободна. Марк закинул за спину мешок и спустился с холма. Он шел через леса и, наконец, вышел на дорогу, которая вела в более открытую местность. Над его головой парила птица, которая казалась всего лишь черной точкой. Он шел мимо вспаханных полей, пока не подошел к дому отца.

Его мастерская стояла нетронутой. Марк бросил мешок и пошел к дому. Дверь захлопнулась за ним. Все в доме было в страшном беспорядке, какого он никогда не видел.

— Хэлло! — крикнул он. — Хэлло!

Ответа не было. Он обошел весь дом, но Мелани нигде не было. Он осмотрел все вокруг, посмотрел в сараях, в стойле, прошел к оросительным канавам, в поле. Никого. Он вернулся в дом и поискал что-нибудь поесть. Однако в шкафу было пусто, и ему пришлось есть то, что он принес с собой. Затем он повертел браслет, и птица в небесах перестала кружить и улетела куда-то на юг.

Охваченный беспокойством, он начал прибирать в доме, затем прошел в свою мастерскую и начал собирать механизм, который принес с собой.

Был уже вечер. Марк уже давно закончил работу, и только тогда он услышал звук подъезжающей телеги. Он вышел из дома и стал ждать, когда она приблизится.

Он увидел Маракаса, который подъехал к сараю и стал разгружать телегу. Марк подошел, чтобы помочь ему.

— Отец! — сказал он. — Хэлло!

Маракас повернулся и посмотрел на Марка. Его лицо ничего не выражало и было бессмысленно. Марк понял, что отец его сильно пьян.

— Марк, — наконец сказал отец, поняв, кто перед ним. Он сделал шаг вперед. — Тебя не было. Полтора года. Почти два. Что с тобой приключилось? Где ты пропадал?

— Это длинная история. Позволь мне помочь тебе.

И он разгрузил телегу, загнал лошадей в конюшню и задал им сена.

— …И они сломали мою тележку. Я сбежал. Я боялся. Я ушел на юг.

Он запер дверь. Солнце уже почти село.

— Но так долго, Марк. Ты не послал нам даже ни словечка.

— Я не мог. А как… как мать?

Маракас отвернулся и не ответил. Наконец он махнул рукой в сторону кладбища.

— Там…

Помолчав, Марк спросил:

— Как это случилось?

— Во сне. Она не мучилась. Идем.

Они пошли к кладбищу. Марк увидел небольшую обложенную камнями могилу в тени большого дерева. Он остановился рядом и молча посмотрел на нее.

— Мой побег… — сказал он наконец. — Это из-за меня?

Маракас положил руку ему на плечо.

— Нет, конечно, нет.

— Такие, как она, всегда незаметны… Пока не лишишься их.

— Я знаю.

— Поэтому в доме все не так, как раньше?

— Ни для кого не секрет, что я начал много пить. Мое сердце не выдерживает разлуки с ней…

Марк кивнул, опустился на колено, притронулся к камню.

— Теперь, когда ты вернулся, мы будем работать вместе… — сказал Маракас.

— Я не могу.

— Теперь здесь другой кузнец.

— Я не хочу быть кузнецом.

— Что же ты собираешься делать?

— Совсем другое. Это тоже долгая история. Мать…

Голос его прервался, и он замолчал.

— Марк, когда я выпью, я туго соображаю. Я не знаю, должен ли я это говорить. Ты любил ее, она любила тебя, и я не знаю…

— Что?

— Я считаю, что мужчина все должен знать о себе. Знаешь, мы очень хотели ребенка…

Марк медленно поднялся.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не твой отец. И она не мать тебе. В прямом смысле, конечно.

— Я не понимаю.

— Мой ребенок умер. Это было очень печально. И поэтому, как только появилась возможность взять ребенка, мы сделали это.

— Где же мои настоящие родители?

— Я не знаю. Это случилось сразу после войны.

— Я был сиротой?

— Не думаю. Мне не понять, что говорят эти колдуны. Но они не хотели убивать сына старого дьявола Дета и перенесли его куда-то очень далеко. А в обмен они взяли тебя. Мел стала намного счастливее, и я тоже, после того, как мы с радостью усыновили тебя. Надеюсь, что в наших отношениях ничего не изменится? Я решил, что ты имеешь право это знать.

— Ты хотел меня, — Марк обнял его. — Это могут сказать немногие даже о своем ребенке.

— Хорошо, что ты снова тут. Идем в дом, там можно найти кое-какую еду.

За обедом они выпили бутылку вина. И Маракас вскоре уснул. Марк пошел в мастерскую. Птицы, вероятно, уже кружили над ней. Они привезли материалы и оборудование и теперь только и ждут его сигнала для спуска. Марк перетащил машину, которую собрал, на открытое место, и оттуда передал команду.

Черные птицы стали спускаться из облаков, заслоняя звезды. Они приближались к земле и становились все больше. Марк засмеялся.

За несколько часов он все разгрузил и перенес в сарай. При этом он устал до смерти. Затем отослал всех птиц обратно на юг, кроме одной, которая стала кружить над ним. Затем он вернулся в мастерскую, чтобы поспать. По пути он снова зашел на кладбище и молча постоял у могилы.