Гай Юлий Орловский - Патроны чародея

   — У нас несокрушимые крепости, — напомнил он.

   — А если он не станет их захватывать? — спросил я. — Захватит города, села, долины, дороги… И даже может вторгнуться в Дронтарию, что никак не ожидает удара с этой стороны. И в самом деле выход к морю окажется ближе, чем думают!

Он задумался, посмотрел на меня с уважением.

   — А вы не из медвежьего угла, — сказал он и добавил с усилием: — Глерд. У нас даже члены королевского совета мыслят масштабами своих провинций. Значит, киваете на Антриаса…

   — Пошлите людей в его королевство, — посоветовал я. — Пусть собирают все крохи насчет появления там нового чародея. Или намеки на это. Рундельштотт ничего им не даст…

   — Уверены?

Я кивнул.

   — Любое колдовство требует подготовки. Чем сложнее, тем времени нужно больше. К тому же Рундельштотт будет еще и намеренно затягивать работу.

Он покачал головой.

   — Но если он в руках Антриаса, уже не вызволить.

   — Да, — согласился я, — конечно.

   — Тогда на что вы надеетесь? У вас такое лицо, а в глазах столько злости! Вы даже сейчас стараетесь что–то придумать…

Я сказал тяжело:

   — Еще не вечер. И мы своего слова еще не сказали.

Он не ответил, в нашу сторону спешит один из слуг,

кафтан красного цвета, что значит служба в главном дворце. На него оглядываются, даже останавливаются, чтобы услышать, что он скажет, а он идет важно, как глерд, в двух шагах от нас остановился и провозгласил звучно:

   — Глерд Юджин, ее величество ждет вас после приема для отчета.

Не говоря ни слова, развернулся, как истукан, отправился обратно такой же механически ровный и парадный.

Я пробормотал озадаченно:

   — Какого такого отчета?

Картер шепнул:

   — Это форма приглашения на разговор.

   — А–а–а, — сказал я. — Ну да, руководство не может вот так взять и позвать. А только да, понятно.

   — У королевы особый статус, — согласился он негромко. — Она обязана держать всех на расстоянии. Даже свой Тайный совет. Хотя он на то и тайный, чтобы их решения оставались неизвестными даже близким людям королевы. Однако… вы можете мне что–то подсказать, от чего–то предостеречь?

   — Только бдить, — ответил я с тоской. — Удвоить охрану особо важных людей и ценностей. Противник, воодушевленный успехом, может восхотеть повторить вылазку. Но, конечно, это случится не раньше, чем Рундельштотта довезут в назначенное место… Сейчас те, кто отдал такой приказ, еще не знают, чем закончилась их тщательно планируемая операция. Пока к ним доскачут, а это несколько дней, пока разработают более глубокое проникновение…

Он посмотрел через мое плечо, сказал тихо:

   — Вы сегодня популярны. Не думаю, что лорд–канцлер спешит ко мне.

Мяффнер, привычно озабоченный и часто вытирающий потный лоб платочком, подбежал к нам, так часточасто перебирая короткими ножками, словно подкатился на невидимой платформе.

   — Глерды, — сказал он торопливо, — хорошего вам дня! Глерд Юджин, пойдемте, я вас отведу в королевский дворец, а то сейчас там сменилась охрана…

   — Благодарю за любезность, — сказал я. — Глерд Картер…

Картер поклонился, мы с Мяффнером быстрым шагом отправились через стекающихся в нашу сторону придворных. Мяффнер натужно улыбался и отвечал на льстивые приветствия, я держу морду кирпичом, пусть буду таинственный и загадочный.

У входа гвардейцы прощупали меня внимательными взглядами. Мы прошли через холл, и только тогда Мяффнер спросил:

   — И что сказал Строуд?

   — То, — ответил я, — что остальные боятся даже вышептать! Вы при мне отказали послам Антриаса насчет брака их господина и ее величества.

Он кивнул.

   — Действительно, король мог обидеться… слишком сильно. И совершить что–то недружелюбное. Но настолько ли?

   — Да это хрен бы с ним, — сказал я, — среди королей какая дружба? Но у обиженного короля больше возможностей отомстить за обиду, чем у простого крестьянина…

Мы уже поднялись на третий этаж, он остановил меня, взглянул в упор.

   — Подождем здесь, королева еще ведет прием. Вы хотите сказать, что лично король велел выкрасть Рундельштотта, чтобы отомстить?

   — Такое возможно, — ответил я, — но могло быть и гораздо хуже…

   — Глерд?

   — А что, — сказал я, — если это лемма… в смысле предварительный шаг перед местью? Он убирает того, кто, по его мнению, способен помешать ему нанести более серьезный ущерб…

Он сам на глазах посерьезнел, стиснул челюсти, кожа на скулах натянулась, делая сытое доброе лицо неприятно строгим.

   — Серьезный… Войну?

Я покачал головой.

   — Войны бывают не только армия на армию.

Он спросил в недоумении:

   — А что еще?.. Осада замков?

   — Точечные удары, — сказал я, — десантные операции, скрытое проникновение.

Он смотрел на меня с недоумением и некоторым замешательством.

   — Кто вы, глерд?

   — Глерд Юджин, — ответил я любезно. — Этого достаточно. Значит, Уламрия… Рекомендую все войска скрытно перебросить к границе. Там расположить в крепостях и замках. Что не поместится — разместить в военных лагерях, но не выказывать, что людей там стало больше.

Он мрачнел все больше, наконец сказал тяжелым голосом:

   — Я срочно доложу ее величеству.

   — И будьте понастойчивее, — предупредил я. — Антриас полагает, что без Рундельштотта королевство теряет половину защиты. А то и больше. Потому может начать вторжение…

Он быстро вскинул взгляд на мое лицо.

   — Но вы… с нами?

   — На это не рассчитывайте, — сказал я. — Я бессилен перед армией. Да и вообще… это не моя война.

Он посмотрел на меня внимательно.

   — Ваши земли подвергнутся нашествию первыми. Сожгут села, изнасилуют женщин, убьют всех мужчин, угонят скот…

   — Это нечестно, — заявил я. — Это нечестно, глерд!..

Он невесело улыбнулся, лицо снова стало добрым и печальным.

   — Все мы за кого–то отвечаем. А мужчины отвечают за всех. И за все.

   — Я за стирание гендерных различий, — ответил я. — Пусть и женщины отвечают.

Он улыбнулся шире, но лицо оставалось грустным.

   — Все шутите, глерд…

   — А что еще остается в таком несправедливом мире?

   — Делать его справедливым, — ответил он.

По коридору вдали с двумя помощниками прошел глерд Джуэл, увидел нас, бросил им пару коротких слов, они потопали дальше, а он пошел к нам, как всегда сдержанно–благожелательный, корректный и с полуулыбкой на сильно вытянутом лице.