Татьяна Турве - Если ты индиго

Яна покрутилась перед зеркалом, приводя себя в порядок. Наспех провела массажной щеткой по волосам, едва заметно подкрасила губы и еще раз придирчиво осмотрела себя со всех сторон. (Меньше всего на свете хотелось выглядеть замухрышкой перед толпой Славкиных друзей!) По привычке заглянула на кухню, разыскивая Гаврюху, и остолбенела на месте: совсем как во вчерашнем сне, на неубранном столе посреди крошек валялась круглая десертная ложка, ее любимая… И рядом пустой, вылизанный кем-то до блеска — угадываем с трех раз, кем! — пластиковый стакан от персикового йогурта. Не чуя под собой ног, она вылетела стрелой из кухни и попала прямиком в гостиную. Та показалась игрушечно маленькой от такого количества развалившегося на диване или примостившегося прямо на ковре народа… Добрую его половину Янка не знала и, застигнутая врасплох, опять растерялась. (Остается только надеяться, что не слишком заметно.)

Ярика в этой суматохе Яна заметила не сразу: брателло по-скромному пристроился в углу на диване, словно бы и не хозяин, и меланхолично пощипывал гитарные струны. Она, гитара, у него была фирменная, шикарного угольно-черного цвета, брательник ею страшно гордился и берег, как зеницу ока. Янке в знак особого расположения один-единственный раз позволил на своем сокровище поупражняться — событие из серии "Очевидное — невероятное"! Но при этом делал такое мученическое лицо, так пожирал в упор глазами, что никакого кайфа-то и не вышло, пускай даже самого отдаленного… Яна под его гипнотизирующим взглядом через минуту взмокла от напряжения, как мышь, сильней всего вспотели ладони. Ну, а под конец пошло совсем уж вкривь и вкось: в приступе нервозности недостаточно осторожно сей крутой инструмент поставила на пол, и милый братец впал в невменяемое состояние. Янка с непривычки не на шутку перепугалась (особенно если учесть, что он обычно насмешливо-добродушен и слегка ленив, типичный Львиный персонаж). А тут на тебе, голосина прорезалась!

Рассорились тогда "на всю жизнь". Через день, конечно же, помирились, но охота экспериментировать с чужой техникой пропала у Яны надолго… К этой его распрекрасной гитаре больше и пальцем не притронулась, хоть Ярослав не раз со своим (опять-таки Львиным) великодушием предлагал. Видать, заволновался, что переборщил с первой реакцией. Но Янка с видом оскорбленной невинности отказывалась: всё-таки верно говорят, что Скорпионы злопамятные, раньше надо было думать!

— О-о, киндер-сюрприз! — поприветствовал из своего угла брательник, и вся эта развалившаяся в гостиной компания, человек пятнадцать, с большим интересом на Яну уставилась. И дружно одной глоткой загоготала, воздавая должное хозяйскому остроумию. Янка вспыхнула от возмущения — а может, и смущения, трудно сказать! — и про себя постановила эту вреднейшую личность попросту игнорировать. (Подобные вольности со всякими там телепузиками, принчипессами и киндер-сюрпризами позволяются только папе. Да и то не всегда, а когда Яна Владимировна в хорошем настроении.)

Но брателло с этим железным правилом никогда не считался, да и душевной чувствительностью тоже не страдал, а потому на сестренкины обиженные гримасы и ухом не повел. Янка решила приступить к радикальным мерам воздействия и в воспитательных целях замахнулась для подзатыльника, но Ярик привычно ловко увернулся. Ишь, не потерял еще сноровку, наработанную за долгие годы совместной жизни! Только и оставалось, что проявить свои недюжинные дипломатические способности и начать воздействовать словами:

— Сам ты!.. — Яна запнулась на середине фразы, подбирая нужный эпитет. И нашлась: — Если б ты сказал что-то умное, я бы сильно удивилась.

— Не обижай ее, — медовым голосом вмешалась Ленка, знойная блондинка со всеми атрибутами кукольной красоты: умело подчеркнутые тенями синие глаза, льняные пряди волос, броский макияж (именуемый в народе "штукатур"), выдающихся достоинств бюст… Яна до сих пор сомневалась, к какой категории брательниковых пассий ее можно отнести: иногда Лена вела себя ну точно как Славкина девушка, но после того обязательно надолго исчезала. Возвращалась же как "просто подруга" и на первых порах бывала очень холодна, а местами и высокомерна до неприличия. У Янки на такие вещи наметанный глаз, но этих двоих никак не может раскусить: обычно проходит всего неделя, и их притворно дружеский роман закручивается с новой силой. Как-то у них там всё запутанно…

При одном воспоминании про Ярикову личную жизнь Янке стало вдруг страшно до леденящего холода изнутри: до чего же это похоже на маму с отцом! Их пожизненные ссоры-скандалы с разбором полетов, разъезды и примирения… Неужели и она переймет себе точно такой же, изматывающий всю душу сценарий?! С Сережкой уже точно к тому движется: то грызутся, то мирятся, с амплитудой ровно через день…

— А кто ее обижает? Я соскучился, — сдержанно возразил Ярик и профессионально-ослепительно улыбнулся из-за гитары: — Мелочь, а приятно! — и проворно прикрылся от сестры выставленным локтем.

Яна задохнулась от негодования, но вмешалась Ленка: уселась своей далеко не худой филейной частью на подлокотник дивана и нежнейшим образом поцеловала его в губы. (Кажется, опять разворачивается стадия сближения, чтоб потом плавно перейти в отталкивание…) У Янки пропали последние сомнения, что брателло нравятся фигуристые девушки: уж чего, а этого у Елены Прекрасной не отнимешь! (Даром, что сам он слегка костлявый и как бы устремленный всей фигурой вверх — всё-таки противоположности притягиваются.)

Ярослав Ленке довольно прохладно — или так почудилось? — улыбнулся и с чертовски сосредоточенной физиономией занялся неразлучной подругой гитарой. Елену это зацепило, она соскочила со своего неудобного сиденья и направилась к остальным ребятам, грациозно покачивая на ходу крутыми бедрами, обтянутыми узким черным платьем. (Черное, как известно, стройнит.) Ярик ей вслед даже не взглянул, и все эти плавные телодвижения в стиле Шакиры пропали даром, не дойдя до адресата. Янка из женской солидарности мысленно возмутилась: ну и морда же он, оказывается! Как лаконично выразилась однажды Юлька, "таких надо отстреливать!" (Не исключено, кстати, что именно Ярика подруженция и имела в виду, совсем не исключено…)

Ни для кого не секрет, что Юлька с ума сходит по ее брату. Началась эта затяжная любовь классе в восьмом и с тех пор ни на йоту не продвинулась в нужном направлении, и всё равно Юлия не теряет надежды! Не слишком-то это и приятно, когда забегает в гости вроде бы к ней, Яне, а потом сидит как на иголках и в нетерпении крутит головой: а вдруг ее ненаглядный тоже дома?.. Славка о Юлиной горячей симпатии до сих пор ни сном ни духом — он вообще ничего, кроме музыки и собственной великолепной персоны, вокруг не замечает! Подозрительно знакомая мысль, откуда это?.. Ах, вот оно что! Это он ей когда-то заявил, чтобы позлить! Морда однозначно.