Сергей Костин - Пепел Ара-Лима.

Наследник повернулся к майру Элибру, ища у того поддержки.

— Как поступал мой отец? Ответь, майр. Разве бы он не уничтожил врага вторгшегося на его землю до последнего человека?

Майр поднял меч и прикоснулся пальцами к окровавленному клинку:

— Когда-то, лежа в могиле, слыша, как опускаются мертвые листья на мертвую землю, я мечтал только об одном. Убить как можно больше тех, кто отнял у меня самое ценное. Мою страну, моего хозяина, мою жизнь. Сегодня я славно потрудился. Но странно, мое разрубленное на куски сердце не нашло покоя. Наоборот, оно скорбит по тем, кто идет сейчас по узкой тропе в подземное царство мертвых.

— Ты жалеешь тех, кто убил тебя? — удивился наследник. — Но куда подевалась твоя ненависть?

— Ненависть была к живым. А к мертвым… За что ненавидеть мертвых? Мне их жаль, так же, как и тех, кто хотел, но не смог остаться живым. Опасен враг, который целит в твое сердце, но нет никакого геройства и отваги в том, чтобы убить безоружного и упавшего пред тобой на колени. Ты спросил меня, как бы поступил твой отец, юный король? Сложно сказать. Иногда случалось и нам уничтожать всех, кто поднимал руку на Ара-Лим. Но чаще, король Хесед миловал тех, кто признавал его власть и силу.

— Значит, мой поступок был не королевским?

Элибр усмехнулся и потрепал отчего-то расстроенного Аратея по волосам:

— Любой твой поступок королевский. Хочешь ты этого, или нет. Не стоит винить себя, мой король. Думаю, сегодня был не тот случай, чтобы отпускать врага живым. Мы преподали хороший урок империи. Император Каббар сильно расстроиться, когда узнает о гибели целого легриона. Будем надеяться, что на ближайшие несколько лет империя оставит нас в покое. А потом мы сами напомним о себе. Ты хочешь этого, мой король?

В тишине своих покоев, при свете волшебного огня, освещавшего стол и раскрытую толстую книгу, оплетенную в железный переплет, сидел колдун Самаэль. Руки его спокойно лежали на страницах фолианта, на которых любой житель не разобрал бы ни слова. Это была очень древняя книга, хранившая в себе знания давно ставших прахом крестоносцев. Глаза Самаэля были прикрыты. Колдун просто дремал, устав от дневных дел.

Созданный колдуном свет неторопливо перескочил с книги на седые волосы, сполз на пол, задержался на витом посохе, прислоненном к тяжелому креслу. Внимание его привлекло неожиданно овившееся у окна слабое сияние. Это был не лунный свет, и не отблеск от железа.

Сияние, сначала слабое, закружилось голубыми искрами, образовывая небольшой водоворот.

Волшебный свет только на миг прикоснулся к сиянию, испуганно отпрянул от него и торопливо метнулся к колдуну, заметался на его ладонях.

— Что? — веки Самаэля дернулись. Он вскинул голову, взглянул на затихший огонек в своих руках. Резко обернулся к окну, всматриваясь в пляшущие неясные тени. И, заметив водоворот из искр, торопливо вскинул руку, освещая комнату полным светом.

Водоворот искр, невероятно быстро увеличиваясь в размерах, вдруг рассыпался на миллионы крошечных огоньков. На том месте, где только что кружились огни, стоял прозрачный силуэт человека:

— А ты неплохо устроился, Самаэль, — появившийся гость медленно обвел взглядом покои колдуна. — Уютно, и, должно быть, тепло. А в моих подвалах, хе-хе, мерзко и сыро.

— Горгоний? — крестоносец торопливо схватил посох с золотым набалдашником и, направив конец его на фигуру мага, коротко дернул посох. Из крепкого, словно камень, дерева, выскочила тонкая молния, пробила насквозь Горгония, следом за ним разворотила подоконник и улетала к звездам.

— Чем старее, тем тяжелее просыпаться. Да, мой старый друг? — Горгоний похлопал руками по тому месту, куда вошло узкое лезвие молнии. — К сожалению призматические духи нематериальны. Иначе, хе-хе, вместо меня здесь стояли бы с десяток боевых Избранных, которые не стали бы развлекать моего старого друга долгими и нудными разговорами.

— Как ты нашел меня? — Самаэль отложил бесполезный посох, подошел к Горгонию и, мгновение поразмышляв, сунул руку прямо в грудь прозрачной фигуре.

— С детства не люблю щекотки, — захихикал маг, поеживаясь. — Хоть и знаю, что далеко ты, но все равно, умоляю, не прикасайся ко мне. Иначе, хе-хе, умру от смеха.

— Что делает здесь такое презренное существо, как Избранный? — крестоносец быстро осмотрел комнату, заполняя светом все темные углы.

— Ты все также осторожен, как и тогда, при нашей последней встрече. Не волнуйся, крестоносец. Я еще не настолько силен, чтобы принести с собой неприятности. Пока еще, — многозначительно добавил маг. — И не называй старого друга существом. Ты прекрасно знаешь, каких трудов мне стоило найти тебя и поговорить с тобой.

— Ровно двести невинных душ, — нахмурив густые брови, колдун отошел к столу и встал подле него, облокотясь на край.

— Хе-хе! Ты даже помнишь число составляющих. У тебя всегда была превосходная память. А вот мне пришлось переворошить кучу книг, чтобы найти заклинание и список нужных ингредиентов.

— Если хочешь что-то сообщить мне, то сделай это поскорее. С каждой секундой тебя покидает одна душа, — неприязнь слышалась в голосе Самаэля.

— Ты прав, мой друг. Тебя интересует, ради чего такого важного я отыскал тебя? Я отвечу.

Образ мага вдруг смешался и перед Самаэлем появилась призрачная фигура телохранителя Элибра.

— Именно об этом я и хочу поговорить, — сказал майр голосом Горгония. — Этот мертвый кусок мяса неразумно показался на глаза человека, который хоть и не являлся моим соглядатаем, но в свое время видел телохранителя короля Хеседа еще в более живом, хе-хе, состоянии. Помнишь караванного мастера?

— Подлый скот! — скривился Самаэль.

— Именно, — поддакнул маг, превращаясь в испуганного караванного мастера, у которого во лбу зияло отверстие, по краям которого виделись прилипшие куски мозгов, — За это я его, хе-хе, сбросил в свой колодец. Предварительно поковырявшись в его памяти. Хорошая работа для Избранного, согласись.

Колдун молчал, наблюдая за превращениями Горгония.

Неожиданно маг перестал хихикать и завизжал:

— Вы, крестоносцы нарушили Старый Договор и перешли Грань! Вы разрушили печать, удерживающую этот мир в равновесии. Вы подло обманули звезды, которым мы давали страшную клятву. Знаешь ли ты, ничтожный крестоносец, что сделали вы?

Маг Горгоний вспыхнул и превратился в страшное существо, не имеющее ничего общего с человеком.

— Совет Крестоносцев не имеет к этому никакого отношения, — глухо проговорил Самаэль. — Это исключительно мое действие, которое не является нарушением Старого Договора. Я больше не являюсь членом Совета.