Владимир Петько - Забытый мир

Здоровяк кивнул:

- А как же. Сейчас вот с вашим старостой говорить будет.

Вик заколебался. Оставлять дома сестренку с чужими нельзя. Но две девочки просто хотят поиграться, а здоровяк их охраняет, сразу видно, он и мухи не обидит.

- На площади они, наверное, - сказал он сам себе.

- Точно, на ней, - подтвердил Том.

- Вы точно не хотите выпить или еще чего-нибудь? А то я сбегаю, хоть одним глазком гляну.

- Беги малец, - добродушно сказал Том. - Наша хозяйка - это чудо из чудес.

Обрадованный Вик рванул за порог, забыв о ноющих ногах. Совсем рядом промелькнули несколько всадников, равнодушно покосившихся на него. Через пару поворотов открылась площадь, на две трети заполненная людьми. С этой стороны толпились пришедшие из ущелья воины. Вик, держась стены, обошел их и увидел посередине старосту со стоящими за ним деревенскими. Перед ним стоял тонкий юноша и три рыцаря. Юноша дернул головой и на его плечах засверкали, переливаясь, черные как смоль волосы. Вик с удивлением понял, что это девушка, просто вместо платья на ней обтягивающие штаны и узкая рубашка. Прижимаясь к своим, он подобрался ближе.

- ... знаем, - донесся до него голос Адара. - Сами мы туда не ходим, ибо место проклятое, но как подойти к нему поближе, покажем.

- А никто оттуда не выходил? - спросил один из рыцарей.

- Ходят двое, - кивнул староста. - Главное, если простой человек туда сунется, сразу захворает и через день, другой, преставится. А эти бродят туда-сюда и не чихнут даже.

- То есть это не люди? - спросил другой рыцарь.

- С виду как люди, - ответил Адар. - Вот только, что они делают, никакой человек не смогет. От них и крысы разбегаются, даже большие стаи, и Змеи не рискуют связываться. Не люди, а не понять кто.

- Что ты мелешь, дурак старый? - раздался из толпы злой голос Лина.

- А что, я неправду сказал, что ли? - вскинулся Адар. - Так ведь и есть на самом деле.

- Если бы не они, - так же зло сказал Лин, - мы бы все загнулись еще на Пересыпи. Кто нас сюда вывел, старый пень, ты что ли? Или ты может, другие такие места знаешь в Пустоши, чтобы и земля родила, и дома стояли отстроенные, да еще и самогреющиеся?

- За это я ничего не говорю, - недовольно пробурчал староста. - Зла мы от них не видели, только пользу, но вишь, человеков там, на юге убивают, разбой чинят...

- А я так думаю, - раздался совсем рядом голос Стора. - Тебе просто не по нутру, что в деревне кроме тебя еще кто-то командует. Что охотники не тебя, а Дэнила с Чеславом слушают. То-то ты страхи всякие людям...

Голова волшебницы резко повернулась, черные волосы взметнулись как крылья гаур-птицы.

- Как ты сказал? - перебила она охотника.

- Дэнил! - торжествующе закричал кто-то.

Вик повернул голову. Из толпы воинов выбрался старик в длинном белом балахоне и красным изогнутым медальоном на груди.

- Вот куда делись наши посланцы! Говорил я, нельзя северным дикарям доверять! Все они оттуда!

Волшебница не обратила на кричащего внимания.

- Ты сказал, Дэнил и Чеслав? - снова спросила она Стора.

- Они самые, - смутившись, ответил охотник.

Красивое лицо девушки побледнело, она пошатнулась, и Вик решил было, что она сейчас упадет без чувств, но волшебница осталась стоять. Отрешенным взглядом она смотрела прямо на него и губы ее беззвучно шевелились, произнося толи заклинание, толи молитву...

Восемь коридоров, восемь изгибающихся рукавов, расходились в разные стороны, теряясь в темноте по мере того как отдалялись от скудно освещенной круглой комнаты. Петер обвел их взглядом и опустил глаза на пол. Дорожка следов, отпечатавшаяся в пыли, разделилась на две неравные части. Тропа побольше ушла в третий ход слева, та, что поменьше - во второй справа. До сих пор он ориентировался в лабиринте по отпечаткам чьих-то ботинок на полу, теперь перед ним встало тягостное мучение выбора. Кто же здесь ходил? - в который раз пришла в голову боязливая мысль. На большинство следов уже лег новый слой пыли, пусть пока не такой толстый. Всего отпечатки пяти видов, три из них похожи на человеческие, а еще два... Прямо сказать Петер старался не думать об их хозяевах. Причем пугал его не столько большой след, похожий на птичий, сколько маленький, что-то среднее между раздвоенным копытцем и следом коротенькой гусеницы. Мороз продирал по спине от одной только попытки представить внешний вид существа. Если бы людские следы вели в один коридор, а отпечатки нелюдей в другой, выбор оказался бы предельно простым. Здесь же все перепутано, словно они ходили в обнимку веселой толпой.

Петер вздохнул и пошел налево. Где больше следов, там выше вероятность кого-нибудь встретить. Хотя количество пыли на отпечатках говорит, что вероятность в любом случае невелика. Через сотню шагов коридор плавно повернул, и Петер оказался в темноте. Он достал найденный фонарь, через минуту по стенам запрыгали огромные кривляющиеся тени. Стены здесь не такие же ровные как до этого - все в натеках и наплывах, словно из оплавленного воска. Петер прошел с десяток шагов и споткнулся об что-то. Опустив фонарь, он разглядел крупную, больше чем у человека, берцовую кость. А может и не берцовую, кто сейчас разберет. Подняв ее, Петер понял, что в любом случае ошибался, это была совсем не кость - в руке у него оказалась полуторафутовая нога или огромного муравья, или жука. Легкая, покрытая гладкой темно-коричневой броней, с пляшущими на ней отсветами фонаря. Наверное, раньше Петер испугался бы. Сейчас, пожав плечами, он отбросил ногу и пошел дальше. Ход все меньше напоминал коридор, сделанный людьми и все больше нору насекомого, стены стали совсем уж неровными, сплошные кольца изгибов и наростов. Мир насекомых, подумал Петер равнодушно. Мир призраков был, мир умных растений тоже, теперь вот мир гигантских жуков или муравьев. Вполне возможно еще и разумных. Ход все петлял, то опускаясь, то поднимаясь. Успев сбить дыхание, Петер вышел через несколько миль в просторное помещение, хотя, наверное, уместней его назвать пещерой. Свет фонаря не достигал противоположных стен, судя по эху, пещера имела не менее сотни ярдов в поперечнике.

Ну и куда теперь идти? - задался он вопросом, подняв фонарь над головой и тщетно всматриваясь в темноту. В ответ далеко впереди раздались еле слышные шорохи. Петеру не понравились эти звуки, похожие на то, как бегают стаи крыс в подвалах. Он поставил фонарь на землю и отошел на десяток шагов назад, упершись спиной в холодную базальтовую стену. Вытащил из рюкзака молот - подарок сгинувшего в бою с двухвосткой Большого Джона, в левую руку взял свой короткий меч. Шорохи приблизились, через немного к ним добавилось стрекотанье. Муравьи, равнодушно подумал Петер. Мимо фонаря скользнула ломаная тень, совсем не похожая ни на одно из виденных Петером насекомых. Размеры твари внушали уважение, не будь тень такой худой и угловатой, вполне сошла бы за годовалого теленка. Насекомое обогнуло фонарь и побежало к Петеру, закрыв крохотный огонек своим телом. В последний миг, когда существо пригнулось для прыжка, юноша выставил руку с молотом вперед и дернулся вбок. Тварь толи взвизгнула, толи заскрежетала и с размаху ударилась в стену. Правая лапа ее судорожно заскребла по гладкому камню, тело несколько раз дернулось и замерло.