Марина Суржевская - Я тебя рисую

Драконица скривилась, окинула скалы возмущенным взглядом и стукнула Люка по лбу. А потом еще и пнула по колену, отчего братец взвыл и запрыгал на одной ноге.

— Ненавижу цветочки! — объявила она, подозрительно принюхиваясь. — Особенно вот такие, беленькие! Редкостная дрянь! Еще раз что-то такое сделаешь — спалю огнем! — она придирчиво осмотрела свои руки с аккуратными ноготками. — Ну что за гадость! — снова возмутилась девушка, — а когти где? Ничего, я и без когтей справлюсь, — пообещала она моему ошарашенному брату. И решительно зашагала к Ориану, который трясся всем свои большим телом. Кажется, дракон хохотал.

— Папа, что это такое? — Хлоя положила ладонь на шип отца. — Что? Какая еще истинная пара? Кто? Вот этот дрянной поэт? Да за что мне это? Он мне совсем не нравится! Папа! Я не хочу!

— Ничего, — уверенно сказал Люк, задумчиво улыбаясь. — Понравлюсь.

— Даже не мечтай!

Она что-то еще кричала, пока Люк пытался с ней пообщаться. Лучники ушли со скал, Первородные суетились вокруг своего повелителя. Я тихонько отошла к уступу, с которого открывался вид на долину.

— Они уходят, — тихо сказал за моей спиной Виар, сворачивая свои черные крылья. — Арманцы уходят. Поверить не могу… Неужели, все получилось? Войны не будет?

— Да, — чуть слышно отозвалась я. — Уходят.

Я смотрела, как в долине медленно отходит армия белых демонов. Линтара я на таком расстоянии не видела, значит, он снова обернулся человеком. Но чувствовала, что он где-то там, среди своих солдат.

Два огненных дракона плясали на моих руках, распахивали крылья в бесконечном танце, перемещались на спину, щекоча мне кожу искрами.

Разлом в земле уменьшился, но арманцы не попытались его преодолеть. Так же слаженно, как пришли, они покидали наши границы.

— Ева, пойдешь на озеро? — Хлоя заглянула в комнату, и я чуть повернулась, закрывая рисунок в альбоме для рисования. Но за месяц нахождения в Идегоррии драконица уже привыкла к этому и перестала пытаться в него заглянуть. Хотя для этого пришлось с ней пару раз поругаться.

Рисовала я теперь крайне редко, лишь в долгие часы бессонницы или краткие минуты отдыха, как сейчас.

— Нет, иди без меня, — отозвалась я.

Девушка потопталась на месте, нахмурившись. С Люком они сходились лишь в одном вопросе: том, что касался меня. И всеми способами пытались меня развеселить, пока я не рявкнула на них, чтобы оставили в покое. Во всем остальном мой брат и драконица ругались, как ненормальные, пугая прислугу и доводя Кармели до обмороков. Лишь Тара могла заставить замолчать эту парочку, и тогда во дворце воцарялась благословенная тишина.

Ориан Ал сказал, что Хлоя обратилась потому, что я изменила реальность, нарисовав дракона на спине Линтара. Ведь созидание — это как круги на воде от брошенного камушка. Вода всколыхнется, и круги дойдут до самого берега. Потом все стихнет, но река уже станет другой, ведь на ее дне остался маленький, брошенный созидающей камень…

Я изменила реальность, и те драконы, что услышали зов истинной пары стали оборачиваться. Правда, дочь Ориана совершенно не желала в это верить. После долгих препирательств она согласилась погостить в Идегоррии, но лишь временно, пока это недоразумение не разрешится. Верить в предназначение она категорически отказывалась и всячески доводила моего несчастного брата. Я мстительно ей не мешала, решив, что Люк заслужил небольшие мучения. То, что брат влюбился в драконицу окончательно и бесповоротно, было понятно даже слепому. И к нему вернулся эликсир созидания, ведь любовь — сильнее любого артефакта.

После происшествия на скалах, я вернулась на родину. Брак с Арвиэль был признан недействительным, и на этот раз Первородный не стал настаивать. С ним разговаривал Люк, не знаю, что брат сказал, но Арвиэль больше не препятствовал моему отъезду. Брат лишь бросил, что это его ошибка, и он сам должен все исправить.

Я больше не разговаривала с первородным, в тот же день мы покинули королевство Оэр. Арвиэль провожал нас, как и полагается гостеприимному хозяину, но на меня почти не смотрел. Лишь у самого портала замер и поднял на меня глубокие серые глаза.

— Могу я навестить вас, Ваше Высочество? — чуть запнувшись, выдавил он.

— Не стоит, Ваше Величество, — ответила я. И ушла в арку силы, не оглядываясь.

…Тряхнула головой, возвращаясь в настоящее. Тем более, Хлоя все еще топталась рядом, настойчиво зовя с собой на озеро.

— Я не пойду, прости, — улыбнулась чуть виновато, но решительно. — После обеда нужно принять просителей, разобрать жалобы и доносы. Это непросто, знаешь ли… Каждый раз боюсь ошибиться и наказать невиновного. Или помиловать виноватого. Потом урок у Тары, а после — проверка счетных книг и посещение приюта… Вечером послы. Мы ведем переговоры с фойрами, Идегоррии нужны выходы к морю и торговые корабли. Нужно подготовиться к встрече.

— Звучит ужасно!

— Люку нужна помощь, — пожала я плечами. — Он очень старается, но я не могу все переложить на Тару и советников. Отец был не прав, оберегая нас. Мы с Люком выросли, словно розы в зимнем саду, не зная, что такое стужа или засуха. Мы оказались не готовы к управлению королевством, когда это понадобилось. Нужно наверстать упущенное. Это и мой народ, Хлоя.

— Ты много сделала, чтобы спасти свой народ, Ева, — напомнила девушка. — Даже отказалась от… — она встретила мой взгляд и осеклась. Свела недовольно брови. — И когда приезжают морские?

— На следующей неделе.

Девушка прошла по комнате, провела пальчиком по каминной полке.

— По-моему, ты просто пытаешься так загрузить себя делами, чтобы забыть о нем…

— Хлоя!

Она пожала плечами, сверкнув разгневанно синими глазами. Пару раз она пыталась рассказать мне, что происходит у арманцев, но я ее обрывала, не желая слушать.

— Может, все же на озеро? — вздохнула она. — Хоть на полчаса? А потом вместе пойдем к Таре, люблю ее истории…

— Хорошо, — сдалась я. — Только купаться не буду, для меня уже слишком холодно. Порисую.

Я прихватила свой альбом, сложила в кожаный мешочек стержни. Последнее время я забросила краски и рисовала лишь черным грифелем. Замок, как всегда, жил своей жизнью, шуршал подолами придворных дам, бряцал оружием стражей, смеялся голосами прислужниц и лаял псами. Мы прошли по галерее, привычно кивая встречным людям. Хлоя удивительно легко освоила реверансы, я поражалась, насколько быстро она все схватывает.