Гай Гэвриел Кей - Гобелены Фьонавара (сборник)

В университете Торонто сессия продолжалась лишь на отдельных факультетах, а весь остальной городок – прямоугольные здания общежитий и тенистые дорожки парка – к началу мая, как обычно, практически опустел, а уж нынешним вечером, в пятницу, должен был и вовсе казаться безлюдным. И то, что на центральной площади городка собралось столько народу, лишний раз подтверждало, сколь справедливое решение приняли организаторы Второй международной конференции кельтологов, совершенно перестроив расписание докладов по просьбе некоторых особо выдающихся докладчиков. Устроители, безусловно, пошли на риск, ведь в принципе большая часть потенциальных участников конференции – университетских студентов и преподавателей – должна была бы уже разъехаться на летние каникулы.

Стражи порядка у ярко освещенных дверей конференц-зала, осаждаемые толпами возбужденных интеллектуалов, никак не могли уразуметь, что здесь происходит и почему не только студенты, но и профессора, а также другие вполне почтенные люди, ученые, безумствуют, точно фанаты, рвущиеся на концерт рок-знаменитостей. А ведь все эти люди собрались здесь, по сути дела, ради одного-единственного доклада, из-за которого, собственно, и начало сегодняшних вечерних слушаний было перенесено на столь поздний час: выступать должен был сам Лоренцо Маркус, всемирно известный гений, едва ли не впервые появившийся на публике после многолетнего затворничества. Похоже, сегодня в знаменитом зале под куполом могло не хватить даже стоячих мест…

Стражи порядка с грозным видом вылавливали нарушителей, пытавшихся пронести в зал магнитофоны, и энергично махали счастливым обладателям билетов, чтоб проходили скорее – кое-кто из контролеров еще сохранял добродушное или хотя бы бесстрастное выражение лица, а кое-кто уже начинал терять терпение. Вход в зал и ведущая к нему лестница были залиты таким ярким светом прожекторов и настолько забиты народом, что охранники, разумеется, не замечали маленькой темной фигурки, присевшей на корточки в тени у крыльца – как раз у самой границы светового круга.

Некоторое время притаившееся там странноватое существо изучало толпу, затем быстро и абсолютно бесшумно скользнуло за угол и растворилось в непроницаемом мраке. А потом, оглянувшись по сторонам, с нечеловеческой ловкостью существо это принялось взбираться по внешней стене здания и очень скоро, не имея ни билета, ни запретного магнитофона, однако же явно намереваясь послушать доклад, устроилось высоко на карнизе, опоясывавшем венчавший здание купол, у огромного арочного окна. Отсюда хорошо был виден переполненный зал и ярко освещенная сцена. И, как ни странно, несмотря на толстенное стекло, существо это отлично слышало все то, о чем переговаривались внизу наэлектризованные ожиданием слушатели. Прижавшись к стеклу, таинственный незнакомец довольно усмехнулся, и если бы кто-то из находившихся на галерке в эту минуту поднял голову, желая, например, полюбоваться великолепным куполом, то непременно заметил бы странный темный силуэт на фоне звездного ночного неба. Однако причин поднимать голову ни у кого не оказалось. Неведомое существо еще теснее прижалось к стеклу и приготовилось ждать. Сегодня оно намеревалось совершить убийство, и шансы у него, надо сказать, были неплохие, так что уверенность в успехе искупала практически все издержки, связанные с томительным ожиданием, ибо существо это, как и все в его роду, появилось на свет исключительно для того, чтобы убивать и творить прочие темные дела, а ведь всякой живой твари приятно, когда удается вести себя в соответствии с требованиями своей природы.

Толпа кружила в вестибюле, точно осенние листья на ветру, и Дэйв Мартынюк высился в ней, как огромное дерево. Высматривая брата, он чувствовал себя здесь все более и более неуместным, и ему ничуть не полегчало, когда он заметил в дверях Кевина Лэйна, как всегда стильно одетого, в компании Пола Шафера и двух молодых незнакомок. Дэйв хотел было отвернуться – ему сейчас совсем не улыбалось, чтобы Кевин начал его «опекать», – но понял, что тот уже заметил его.

– Мартынюк! Ты-то что здесь делаешь?

– Привет, Лэйн. Да вот, пришел брата послушать. Он сегодня с докладом выступает.

– Ну как же! Винс Мартынюк, ясная головушка! – воскликнул Кевин.

– И притом, единственная на всю семью, – с кислым видом буркнул Дэйв, успев заметить промелькнувшую на лице Пола Шафера коварную усмешку.

– Хорошо, хоть одна есть! – рассмеялся Кевин Лэйн. – Ох, извини, я тебя не представил, невежа! Ну, Пола ты знаешь… А это Дженнифер Лоуэлл и Ким Форд. Учти: Ким – мой самый любимый доктор.

– Привет. – Смущенному Дэйву ничего не оставалось, как пожать протянутые руки.

– А это Дэйв Мартынюк, центральный нападающий баскетбольной команды нашего юридического факультета. Он на третьем курсе учится.

– И что для него главнее – учеба или баскет? – лукаво спросила Ким Форд, отбрасывая прядь каштановых волос, все время падавшую ей на глаза.

Дэйв хотел было должным образом ей ответить, поставить эту нахалку на место, но тут толпа вокруг зашевелилась, задвигалась…

– Дэйв! Прости, я немного опоздал… – К нему наконец-то пробрался Винсент. – И я очень спешу: мне срочно нужно за кулисы. Похоже, до завтра нам с тобой и поговорить толком не удастся. Приятно было с вами познакомиться, – тут же повернулся он к Ким Форд, хотя никто его ей не представлял, и тут же принялся снова прорубаться сквозь толпу, держа перед собой в качестве тарана портфель немного похожий на ледокол во льдах.

– Значит, он ваш брат? – уточнила Ким, хотя это всем и так было ясно.

– Угу. – Настроение у Дэйва окончательно испортилось.

К тому же Кевин Лэйн, начисто о нем позабыв, уже вовсю острил, болтая с какими-то очередными своими знакомыми.

Если вернуться на факультет, думал Дэйв, можно еще часика три спокойно поработать с «Уликами», пока библиотека не закрылась.

– Вы здесь один? – прервала его мысли Ким Форд.

– Да, но я…

– Тогда вы, может быть, с нами сядете?

И Дэйв, сам себе удивляясь, послушно последовал за нею в зал.

– Вон она! – молвил гном, указывая на противоположный конец зала, где в дверях как раз появилась Ким Форд в сопровождении высокого широкоплечего молодого человека. – Наша избранница номер один!

Седобородый мужчина, стоявший рядом с гномом, задумчиво покивал. Из зала эти двое были практически не видны, поскольку стояли сбоку от сцены, почти в кулисах. Они внимательно наблюдали за вливавшейся в зал толпой.

– Да, надеюсь, ты прав. – В голосе седобородого слышалась тревога. – Однако мне нужно пять человек, Мэтт. Пять.

– Но лишь один, способный замкнуть Круг, – заметил его собеседник. – Между прочим, она пришла сюда не одна, с ней было еще трое. А теперь вот, пожалуйста, еще и четвертый. Готовая пятерка!

– Да-да, пятеро… – рассеянно промолвил седобородый. – Вот только МОИ ЛИ пятеро? Не знаю… Если бы речь шла всего лишь об очередной дурацкой затее Метрана с празднованием этого юбилея, однако…

– Я все понимаю, Лорен. – В голосе гнома послышалась странная нежность. – Но это, я уверен, именно та девушка, на которую нам было указано. Ах, друг мой, если б я мог помочь тебе разобраться в твоих видениях…

– Ты считаешь, я совсем из ума выжил?

– Разве могу я так считать?

Высокий старик отвернулся, пристально всматриваясь в лица молодых людей, на которых указал ему гном. Острый взгляд его надолго задержался на Поле Шафере.

Пол, сидя между Дженнифер и Дэйвом, рассеянно посматривал по сторонам, лишь вполуха слушая пространное выступление ведущего, который представлял аудитории основных сегодняшних докладчиков. Вдруг сердце молодого человека пронзила странная боль – словно туда ввели какой-то зонд…

И сразу померк яркий свет, затихло гудение аудитории, и Пол физически ощутил великую Тьму, окутавшую его со всех сторон. Еще мгновение – и он понял, что находится в ночном лесу и в обе стороны от него простирается некое подобие зеленого коридора, образованного стволами огромных, все время что-то шепчущих деревьев. Неведомо откуда он знал, что вот-вот должна взойти луна, и когда луна действительно взошла…

Да, он и вправду находился в темном, ночном лесу и никакого зала не было в помине! Странно, но при полном безветрии деревья вокруг беспрестанно шелестели листвой, причем это был не просто шелест, а некий РАЗУМНЫЙ РАЗГОВОР… Да, его окружал совершенно иной мир. Из глубины темной пещеры на него вдруг глянули ужасные светящиеся, как у привидения, глаза – должно быть, волка или собаки. Затем видение исчезло, как бы распавшись на отдельные фрагменты, и эти невнятные образы тут же отступили на задний план, с невероятной быстротой путаясь и дробясь на сотни и тысячи других, еще более невнятных и непонятных образов, которые невозможно было ни удержать, ни запомнить. В памяти остался лишь один, очень яркий: высокий человек, выпрямившийся в полный рост и со всех сторон окруженный тьмой, у которого на голове красовались великолепные ветвистые оленьи рога…