Джон Толкин - Волшебные сказки (сборник)

16

…он родом из Персии… вместо Персии направил его в Першор… Говорят… он… обожает сливы. Может съесть до… Першор – маленький городок недалеко от Эвешема в Ворчестершире. Разумеется, Толкин обыгрывает здесь почти омонимичность названий Персия и Першор, однако важно еще и то, что долина Эвешема славится своими сливами (включая желтую першорскую разновидность) и что брат Толкина Хилари являлся владельцем садовой плантации рядом с Эвешемом, где много лет выращивал сливовые деревья. («Любит сливы»/plum также – «лакомый кусочек», «сливки»/свидетельствует еще и о том, что Артаксеркс «падок на сладкое» в переносном смысле слова – намек на его многочисленных жен. – Прим. пер.)

…увлекается сидром… Весьма популярный в Англии алкогольный напиток, производимый из перебродившего яблочного (в данном случае сливового. – Прим. пер.) сока. Некоторые считают, что лучший сидр производится на востоке Англии, в том числе в долине Эвешема.

…Мью… Mew, наряду с gull, означает просто «чайка».

…гигантским черным скалам, так круто обрывавшимся в море… Рядом с Файли находятся Спитон и Бэмптон, известные своими отвесными обрывами (высотой 400 футов) – местами гнездовий бесчисленных морских птиц. Правда, эти обрывы меловые, а не черные. Множество необитаемых островов с подобными обрывами и колониями птиц расположены вдоль северного побережья Англии.

…Остров собак… Островом собак называется реально существующий «язык» суши, вдающийся в Темзу на юго-востоке Лондона. Свое имя, которое обыгрывает Толкин, он, возможно, получил при Генрихе VIII или Елизавете I, которые во время своего пребывания в королевской резиденции в Гринвиче держали там гончих.

…По крайней мере, одна собака там точно есть – у Человека-на-Луне… Это согласуется с некоторыми традиционными английскими представлениями. Ср.: Шекспир, «Сон в летнюю ночь», акт V: «Вот этот малый – Лунный Свет; при нем терновый куст, фонарик и собака». (Перевод Т. Щепкиной-Куперник. Шекспир У. Полн. собр. соч. в 8 т. – М.: «Искусство», 1958. Т. 3. С. 199.)

…Ровер увидел белую башню… голова с длинной серебристой бородой… В «Сказке Солнца и Луны» из «Книги утраченных сказаний» (The Book of Lost Tales, Part One, 1983) Толкин писал о «судне Луны», на котором бежит с Земли «седовласый престарелый эльф». «И там обитает он с этих пор… и маленькую белую башенку выстроил он на Луне, с которой часто наблюдает за ходом небес или за миром внизу… И некоторые зовут его Человеком-на-Луне…» В толкиновской поэме «Почему Человек-на-Луне спустился с Луны слишком рано» (впервые издана в 1923 году) место обитания Человека – «блеклый минарет»: «в лунной выси парит, белизною слепит в том краю, где серебряный свет». (The Book of Lost Tales, Part One.)

…тебя назвали в мою честь Ровером… Толкин обыгрывает два значения этой фразы. Слова лунного пса «в честь меня» (after me) понимаются Ровером как «в знак уважения». Но в возражении ему (следующая реплика лунного пса. – Прим. пер.) лунный пес расшифровывает, что имел в виду «в честь» в значении «позже, чем меня».

…под миром проходила Луна… В «Книге утраченных сказаний»: «Луна не смеет тревожить абсолютное одиночество внешней тьмы… и странствует безмолвно низом мира…»

…Не приставай к лунным зайчикам и не убивай моих белых кроликов. И приходи домой, когда проголодаешься… Подобный запрет, соединенный с советом, характерен для традиционной сказки. Предупреждение Человека-на-Луне многократно повторяется, а позже отзывается словами миссис Артаксеркс: «Не приставайте к огненным рыбам…»

…забыл и думать, для чего бы это Псаматосу понадобилось посылать его сюда. И много времени утекло, прежде чем он это понял… В самом раннем варианте текста говорится: «Он так никогда и не узнал этого… да и на то, чтобы узнать то, что он узнал, ушло много времени».

Надо сказать, во всей этой истории обнаруживается определенный «потайной» – сакральный, мистериальный смысл, – кстати сказать, в том или ином виде характерный для мифологий вообще и для толкиновского свода легенд в частности.

Итак: герой по недомыслию совершает некий не совсем благовидный поступок. Этот поступок оказывается проступком с точки зрения каких-то могущественных сил и активизирует силу, выступающую как «сила зла». Гармоничное бытие героя в окружающем его мире разрушено.

(В сущности, то же мы видим и в эпопее «Властелин Колец», только здесь герой – Фродо – расплачивается за «проступок» предыдущего в своем роду, а разрушается гармония самого мира.)

Положительным моментом здесь сразу же оказывается то, что эта сила противодействует бездумному благополучию героя и разрушает иллюзию его гармонии с самим собой. Герой впервые в жизни испытывает страдание и – пускается странствовать с целью восстановить утраченное равновесие.

Проходя через ряд мытарств, он ощущает свою беспомощность перед давлением обстоятельств. Однако на пути ему встречается мудрое, всезнающее, «высшее» существо, направляющее и «поправляющее» нашего героя, то есть берущее на себя по отношению к нему роль Учителя.

(Думается, в связи с этим совершенно не случайно Псаматос говорит об Артаксерксе, что тот «сбился с пути, возвращаясь к себе» и что «первый, кто ему попался», направил его «не туда»: ведь и «высшие» существа, бывает, сбиваются с пути – подобно изменившему Пути Белого служения Саруману из «Властелина Колец».)

Странствуя, герой проходит разные сферы, разные уровни Бытия, которые, если вглядеться повнимательнее, «отражаются» друг в друге (то есть все Бытие взаимообусловлено!). И в какой-то момент в его сознании наступает перелом: он осознает нечто скрытое в сокровенной глубине его подсознания (в «Роверандоме» такое «скрытое место» олицетворяет Долина сновидений с обратной стороны Луны) – нечто, без чего его жизнь бессмысленна!

Однако странствия на этом отнюдь не кончаются. Напротив, кажется, что с того момента, как герой понял, что он должен делать, надежды на осуществление этого практически не остается. Но что-то уже сдвинулось в глубинных основах бытия в отношении его, и мировые закономерности, которые прежде оборачивались против героя, теперь начинают оборачиваться и против враждебных ему сил.

Вспомним, сколько «неверных» поступков сделал Фродо: сколько раз он надевал кольцо, открывающее его воздействию «потусторонних» сил! Но именно благодаря таким вот «погружениям в инобытие», едва не стоящим ему жизни, он постепенно «утончается», обретает способность проникновения в сущность вещей (ведь он видит Сильмарилл владычицы Лориэна, в то время как Сэм его не видит; неудивительно, что впоследствии Эльфы сочли его природу достаточно преображенной и взяли его с собой в последнее путешествие к недоступной обычным людям вечной Прародине-за-Западным-Краем…). Тем самым, думается, он проникает и в свою собственную сущность, раскрывая, высвобождая в себе никогда бы не имевшую возможности проявиться в обыденных обстоятельствах непреодолимую волю выстоять против не какого-нибудь, а Мирового зла.

«Неверные поступки» Роверандома тоже, похоже, имеют неодномерную «подкладку»… Интересно все же, какое отношение с самого начала имели ко всей этой истории Псаматос и Человек-на-Луне? Во всяком случае, все «заварилось» явно не только с целью воспитания вежливости у щенка, но и в конечном счете с целью умеривания амбиций персидского волшебника, который явно все больше сбивался с Пути.

Мудрость Толкина, в частности, проявляется в том, что он точно знает: глубина гораздо, неизмеримо глубже, чем то, что обычным человеком воспринимается как «хорошее» или «плохое», «светлое» или «темное». И «провал» Гэндальфа в бездны подземной Мории способствовал его преображению из Серого в Белого. И лишний укус «просто для смеха» или из обиды – если в результате его покусанным оказывается Сам Предвечный Змей-Мирозданье (выпускающий от этого на миг из пасти вечно кусаемый им хвост) – может способствовать утверждению в мире (и, в частности, в Океане) нового равновесия сил. После ряда катаклизмов, разумеется.

Итак, вернемся к нашему песику: на темной стороне Луны, в сне мальчика (сделанном Человеком-на-Луне) Ровер находит то, чего не нашел бы, останься он благополучной «маленькой пустолайкой». Он понимает, что создан быть Другом.