Лилиан Трэвис - Пропавший караван

Вспомнив наставления юной ведьмы, Конан отсчитал нужное число ударов сердца и открыл, глаза. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались зубчатые горные пики, с нанизанными на них облаками.

Варвар понял, что дочь Яхмоса не просчиталась — он стоял на. вершине высокого холма, поросшего остролистым колючим кустарником. Прямо перед ним виднелась гора и в самом деле напоминавшая купол храма Митры в Танасуле. Сходство было тем более полным, что на вершине этой растрескавшейся каменной полусферы не росло ни единого деревца. Даже сам воздух здесь был совершенно другим — удивительно чистый и свежий, напоенный ароматами трав. Однако он попал сюда не для того, чтобы любоваться местными красотами. И северянин поправил лук на плечах и начал спускаться вниз.

Если купец попал сюда тем же путем, то он должен быть где-то поблизости. Вряд ли неопытный горожанин из Пограничья, сумеет быстро отыскать нужное направление, чтобы достичь обитаемых земель. Кроме того, ночью в Рабирийских горах передвигаться невозможно — одинокого путника караулят плотоядные гули, поэтому купец должен был позаботиться о ночлеге. Не свил же он гнездо и не выкопал нору. Вернее предположить, что он пустился на поиски очага и крова — должны же здесь где-то быть люди.

В молодости Конану приходилось встречать гулей. Однажды, когда он еще плавал с Белит на «Тигрице» ему довелось побывать в разрушенном стигийском городе Птейоне, населенным демонами. Там ему пришлось сражаться с кошмарными серокожими тварями, которых Фалко называл гулями. Но это было за много лиг отсюда, пожалуй, ближе к Небтху из которого он прибыл, нежели к тому, где он сейчас находился.

Конан наморщил лоб. Про рабирийских гулей ему тоже приходилось слышать. Говорили, что они то ли потомки древнего народа, жившего еще до Начала Времен, то ли падшие асиры, поклонившиеся Темному Властелину и в наказание за это лишившиеся человеческого облика. Вроде бы, в отличие от нежити, избравшей местом своего обитания самые необжитые области Стигии и Иранистана, местные твари могут почти без вреда для себя выходить на солнечный свет, и умеют отращивать крылья и парить в воздухе, выискивая очередную жертву… Впрочем, сведения о тех, кто в незапамятные времена поселился в Рабирийских горах, были отрывочны. Ибо мало кто из путников смог вернуться обратно, чтобы поделиться впечатлениями…

Сам он сталкивался с этими созданиями только раз — много зим тому назад. Тогда в небольшом заморийском городке судьба свела его с девушкой-гулем Рингой, которая потом пала от руки немедийских заговорщиков.

Варвар сделал рукой солнечный знак и погладил рукоять меча. Кром, в этих местах стоило держаться начеку.

После всех злоключений выпавших на его долю, ночь в этом уютном доме показалась Миэлину из Вольфгарда величайшим из наслаждений. Под утро, когда сон стал менее глубоким, он внезапно почувствовал жажду и решил спуститься вниз — поискать вина или воды. Будить радушных хозяев не хотелось, поэтому купец старался передвигаться как можно тише, чтобы под ногой не скрипнула ни одна половица.

Осторожно спустившись по лестнице вниз, Миэлин услышал негромкие голоса. Несколько человек разговаривали, сидя у почти потухшего очага.

— Хорошо, теперь у нас есть свежая пища.

— Тише, тише, наш гость может услышать!

— Не тревожься, этот человек спит как убитый.

— Мне не терпится узнать, какова на вкус его кровь.

— Тебе всегда недоставало терпения, дитя мое. Чужак никуда от нас не денется…

Холодный пот прошиб Миэлина. Его былые страхи начали обретать реальность. Неужели его добрые хозяева вступили в сговор с рабирийскими гулями и призвали их в свой дом? Или гули настолько хозяйничают в этих местах, что жители, в обмен на собственную жизнь даже готовы поступиться законами гостеприимства и налечь на себя гнев Солнцеликого?

Затаив дыхание, молодой человек подошел к полуоткрытой двери и осторожно заглянул в щель. Прямо на полу, рядом с очагом сидел один из сыновей Ганна, а сам глава семейства мешал кочергой в очаге, вороша мерцающие угли. Вдруг лунный луч проник в окно и осветил собеседников.

Купец едва сумел сдержать крик, при виде их острых клыков, белеющих в полумраке.

— Кто ты, незнакомец? — раздался голос совсем рядом.

Конан мгновенно обернулся. Кром, как же он не услышал шагов…

Неподалеку стояла старуха и безо всякого смущения или опаски, рассматривала варвара своими странными желтоватыми глазами.

— Я Конан, король Аквилонии, — коротко ответил северянин. — А скажи-ка, не случалось ли тебе встретить здесь заблудившегося путника? Чужака?

— Сама не видела, но может быть соседям что-то известно, — ответила старуха — Я пошлю к ним внука, а пока предлагаю тебе отдохнуть с дороги в моей хижине.

Копан подумал, что времени рассиживаться нет, но лучше подождать, пока старуха порасспрашивает своих соседей, чем без толку прочесывать окрестности. Тем более, если поблизости деревня, то купец явно направился туда.

— Хорошо, добрая женщина, — кивнул варвар, — я согласен. Но у меня мало времени, поэтому прошу тебя побыстрее разузнать: не встреча ли кто-нибудь чужеземца. Вы живете в уединенном краю, поэтому каждый пришелец здесь должен быть на виду.

— Не беспокойся, король Конан — произнесла женщина, — это не займет много времени…

Вторую часть фразы женщина произнесла мысленно и, если киммериец смог бы каким-то образом услышать эти слова, они бы вряд ли ему поправились.

Миэлин почувствовал, как его прошиб холодный пот, несмотря на то, что в доме было довольно прохладно. В это мгновение молодому человеку показалось, что сердце его готово выскочить из груди, а его стук разносится по всему дому. Бежать. Как можно скорее бежать отсюда!

Но то ли пол предательски скрипнул под его ногами, то ли кошмарные создания сами почуяли его присутствие, но разговор внезапно прервался.

Хозяева разом повернулись в его сторону. Охваченный ужасом молодой человек в несколько прыжков преодолел расстояние до лестницы на второй этаж и взлетел по ней с прытью, повергшей в изумление его самого. Что ж, до рассвета он найдет приют в своей комнате, а потом отыщет способ покинуть этот ужасный дом. Но слабый шум, донесшийся из-за двери, убедил его в том, что пытаться укрыться именно здесь, было бы верхом неблагоразумия.

В отчаянии он огляделся по сторонам, моля Солнцеликого показать ему путь к спасению. Вдруг в глубине коридора возник какой-то неясный силуэт. Это оказалась Тина, младшая дочь хозяина дома, которая за ужином все время расспрашивала о кружевах и вышивках, которыми украшают нынче свои платья благородные дамы при тарантийском дворе. Загадочно улыбаясь, девушка поманила его к себе. Миэлин на мгновение замешкался, но в следующее мгновение сомнения разрешились сами собой.