Анри Фолье - Демон снов

Сколько Соня ни приглядывалась, ничего красивого в Арее она не находила. Красоты в нем было, что в аграпурском верблюде. Уж кто из горцев впрямь мог именоваться красивым, так это лучник Варк. Он шел перед Соней, и его длинный, круто изогнутый лук маячил перед ее глазами, то и дело напоминая о собственном, выброшенном горцами в пропасть. У Варка были темно-синие глаза, узкая бородка клинышком, наподобие кордовской, мягкие губы и длинные черные волосы. К тому же Варк оказался неплохим парнем. Он помогал Соне перебираться через завалы и даже изредка плескал на ее вспотевший лоб воды из своей фляги. Девушка делала вид, что безразлична к заботам горца, однако в душе была ему благодарна. Переход ее утомил. Дальние пики плыли, как в тумане, ноги спотыкались на ровной тропе, горло пересохло, а рубашка взмокла от пота. Поэтому, когда по горным склонам запрыгали закатные блики и Арей приказал искать место для ночевки, она обрадовалась.

Место нашел узкоглазый Найр. Он провел отряд в узкую расщелину между валунами, разгреб кучу мелкого щебня и освободил вход в круглую сухую пещеру. Старший бегло осмотрел выбранное Найром место, одобрил. Предчувствие отдыха и ужина сплотило уже изрядно подуставших горцев. Они дружно натаскали в пещеру сухого можжевельника, разожгли костер, разложили на земле свой скарб. Вскоре запахло дымом и вяленным мясом. Хура возился дольше всех. Он переминался с ноги на ногу, пристраивал свои пожитки на круглом плоском валуне, вынимал свертки с едой, зло косился на Соню, но к костру не шел.

— Хура! — позвал старший. Воин ждал этого зова. Грубо толкнув Соню в угол, он подхватил с камня кусок сухой лепешки, завернутый в тряпочку, невыносимо пахнущий сыр и заспешил к костру.

«Пес!» — глядя ему в спину, мысленно ругнулась Соня. Есть ей хотелось, но запах плесневелого сыра, излюбленного лакомства северо-восточных горцев, на время отбил аппетит. Она ногой спихнула с валуна пожитки Хуры, носком сапога раскатала по земле его подстилку для сна и улеглась на нее на бок. Собравшиеся вокруг костра горцы что-то обсуждали, посмеивались, громко чавкали. На стенах пещеры плясали их громадные тени, по выступам перекатывались огненные блики. Наблюдая за бликами, Соня не заметила, как заснула.

Разбудил ее злой голос Хуры. Горец пытался выдернуть из-под спящей девушки свою подстилку и отчаянно ругался. Обступившие его воины хохотали. Хура пнул Соню ногой, рванул под стилку на себя. В ответ девушка недолго думая саданула коленом в склоненное бородатое лицо. Охнув, Хура схватился за нос. Из-под пальцев закапала кровь.

— Убью-ю! — взвыл горец. Его короткий кинжал (единственное оставшееся после утраты меча оружие) вылетел из ножен, взвился в воздух. Занесенную руку перехватил Найр.

— Уймись,— посоветовал он — Рыжая пригодится нам в предгорьях. Сам знаешь, какие у них там обычаи.

— Верно, не твое — не трожь,— присоединился к нему лучник Варк.— Стыдно воину драться с женщиной из-за подстилки!

Недовольно бурча, Хура убрал нож и уселся на камень возле Сони. Глядя прямо в глаза горцу, девушка сладко потянулась, поелозила по подстилке спиной, словно показывая, как ей удобно, и даже попыталась причмокнуть. Последнему помешал кляп. Но Хуре хватило и этого. Он вскочил с камня.

— Рыжая дочь приблудной собаки! — зарычал он.— Паршивая туранка!

— Тихо! — цыкнул на него предводитель отряда и Хура смолк. А Соня заснула.

Поутру Хура выглядел злым и невыспавшимся. На спуске он то и дело норовил подтолкнуть Соню в спину или спихнуть ее со скалы. Было заметно, что рыжая пленница измотала его. Варк оглядывался, посмеивался, поддерживал девушку на крутых уступах, остальные открыто издевались над несчастным Хурой, и только двое, Арей и Найр, сохраняли видимое безразличие.

К середине дня отряд вышел в предгорья. Скалы кончились, за длинной грядой валунов растянулась серая ровная степь. Она переливалась под солнечными лучами желто-зеленым маревом. Над ней стояла пылевая дымка. Отыскав тропинку между валунов, Арей повел отряд в степь. Найр стал все чаще оглядываться на Соню и девушка вспомнила сказанные им ночью слова: «Рыжая пригодится нам в предгорьях».

Интересно, для чего?

Соня покрутила головой. В степи она не видела никакой опасности. Редкие кустики ковыля перемежались с песчаными откосами, кое-где из-под песка и травы выглядывали серые, с проплешинами времени, обломки скал. Соня брела, глядя под ноги и проклиная палящее над головой солнце.

— И-и-и-ах! — вдруг завыла степь. Соня споткнулась. Хура дернул опутавшую ее пояс веревку, подтянул пленницу ближе к себе. Варк вскинул лук. Горцы вытянули мечи, озираясь выстроились кольцом — плечо к плечу. Арей поднял руку:

— И-и-и-и…— выл ковыль. Все ближе, ближе…

Сначала Соня увидела облако пыли на востоке. Пыль катилась на застывших гирканцев и выла, подобно смерчу. Затем в облаке пыли стали мелькать конские ноги, чьи-то лица, пестрые обрывки одежд.

— Степняки! — перекрывая вой надвигающегося войска, крикнул Арей.— Спрятать оружие!

Очевидно, со степняками отряд встречался не впервые. Горцы быстро затолкали мечи в ножны и подняли руки ладонями вверх, словно показывая, что пришли с миром. Степняков это не успокоило. Соня уже могла разглядеть летящие на нее лошадиные морды с клочьями пены на губах, блики оружия. Пестрый караван завертелся вокруг отряда, кольцом пыли и воя опутав горных воинов. Грохот копыт сотрясал землю. Хура озабоченно щурился, пытаясь разглядеть скачущих вокруг отряда степняков. Соня же разглядывала иное. За окрутившим отряд живым смерчем, на низкорослой бородатой лошаденке, отчаянно пиная ее в бока толстыми короткими ножками, скакал человек. Его длинное одеяние развевалось по ветру, вытянутая над головой рука потрясала чем-то вроде рыцарского плюмажа. За ним, трясясь и подскакивая на ухабах, катились крытые повозки. Навесы над повозками плескались от ветра, лица возниц скрывала пыль.

Едва толстяк на пони подъехал к окруженному горному отряду, степняки перестали выть и остановили свою сумасшедшую скачку по кругу. Толстяк пнул пони в пятнистые бока, подъехал поближе и, затолкав плюмаж под пояс шитого зеленым и желтым длинного одеяния, уставился на Арея.

Из остановившихся повозок высыпали женщины и дети. Оттуда же вылез худой тощий степняк в холщовых штанах до колена и драной рубахе, бодро направился к горцам.

— Кто вы? Зачем пришли на земли повелителей Восходящего Солнца? — напыщенно произнес степняк на плохом туранском. «Толмач»,— догадалась Соня.

— Я буду говорить только с вашим вождем! — резко ответил Арей, покосился на Найра и добавил: — Где он?