Робин Хобб - Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник)

В ночь перед отъездом Верити вызвал меня в свой кабинет. Он приветствовал меня словами:

– Ты не одобряешь этого, правда? Ты считаешь, что это дурацкая затея?

Я вынужден был улыбнуться. Сам того не зная, он совершенно точно выразил то, что я думал обо всем этом.

– Признаться, у меня есть серьезные сомнения, – осторожно согласился я.

– Как и у меня. Но что мне еще остается? По крайней мере, это шанс сделать что-то самому, а не сидеть в этой проклятой башне и доводить себя до изнеможения Силой.

Последние несколько дней он тщательно перерисовывал карту Кетриккен. Я наблюдал, как он аккуратно свернул свиток и опустил в кожаный футляр. Изменения, произошедшие с Верити за последнюю неделю, изумляли меня. Он по-прежнему был сед, его тело все еще выглядело истощенным от долгих месяцев неподвижности. Но двигался он энергично, и оба – он и Кетриккен – каждый вечер, после того как решение было принято, удостаивали своим присутствием собирающихся в Большом зале. Одно удовольствие было смотреть, как принц с аппетитом ест и потягивает вино, пока Меллоу или кто-нибудь еще из менестрелей развлекает придворных. Вновь обретенная теплота между Верити и Кетриккен подогревала еще один аппетит, который у него появился. Когда они сидели за столом, будущая королева почти не сводила взгляда с лица мужа. Пока пели менестрели, ее пальцы всегда лежали на его руке. В его присутствии она сияла, как пламя свечи. Несмотря на все мое сопротивление, мне слишком хорошо было известно наслаждение, в котором проводят они ночи. Я пытался спрятаться от их страсти в обществе Молли. Это не принесло мне ничего, кроме чувства вины, потому что Молли была очень довольна моим пылом. Каково было бы ей, если б она знала, что это не только мой пыл?

Сила. Я был предупрежден о ее власти и опасностях, о том, как она может звать человека и выпивать его, не оставляя ничего, кроме жажды пользоваться ею. То, что происходило между мной и Верити, было ловушкой, о которой мне никто ничего не говорил. В некотором роде я с нетерпением ждал отъезда Верити, чтобы снова стать хозяином собственной души.

– То, что вы делаете в этой башне, ничуть не легче. Если бы люди знали, как вы сжигаете себя ради них…

– Ты это знаешь слишком хорошо. Мы сблизились этим летом, мальчик. Стали ближе, чем я когда-либо мог предположить. Ближе, чем был ко мне кто-нибудь, с тех пор как умер твой отец.

«Даже ближе, чем вы можете заподозрить, мой принц». Но этих слов я не произнес.

– Это так.

– Я хочу просить тебя об одолжении. Даже о двух.

– Вы знаете, что я не откажу вам.

– Никогда не соглашайся так легко. Первое. Присматривай за моей леди. Она стала лучше разбираться в обычаях королевского двора, но все еще слишком доверчива. Позаботься о ее безопасности, пока я не вернусь.

– Об этом вы могли бы не просить меня, мой принц.

– И второе. – Он набрал в грудь воздуха и резко выдохнул. – Я бы хотел остаться здесь. В твоем сознании. Пока смогу.

– Мой принц… – Я замялся.

Он был прав. Это было не то обещание, которое я охотно дал бы ему по своей воле. Но я уже сказал, что обещаю. Я знал, что для блага королевства это необходимо. Но для меня? Я уже чувствовал, как мои собственные связи разрушаются от сильного присутствия Верити. Сейчас мы говорили не о контакте на часы или дни – речь шла о неделях, возможно месяцах. Я подумал: не это ли происходило с членами магических кругов? Не теряли ли они постепенно свои собственные жизни.

– А ваша группа? – тихо спросил я.

– Что моя группа? – вопросом на вопрос ответил Верити. – Пока что я оставляю их на месте, на сторожевых башнях и боевых кораблях. Все сообщения, которые у них появятся, они могут послать Сирен. В мое отсутствие они будут передавать их Шрюду. Если будет что-то, о чем они захотят сообщить мне, они смогут связаться со мной. – Он замолчал. – Через тебя я хочу получать информацию другого рода. То, что должно оставаться в тайне.

«Сведения о его королеве, – подумал я. – Как Регал использует свою власть в отсутствие брата. Сплетни и интриги». С одной стороны, пустяки. С другой – детали, которые могут обезопасить Верити. В тысячный раз я пожалел, что не могу уверенно пользоваться Силой по собственной воле. Будь у меня такая способность, в постоянном контакте не было бы необходимости. Я смог бы связаться с ним в любое время. Но, учитывая обстоятельства, закрепленная прикосновением связь, которой мы пользовались летом, была нашей единственной возможностью. Через нее он сможет при желании узнавать обо всем, что происходит в Оленьем замке, и давать мне соответствующие инструкции. Я медлил, но уже знал, что соглашусь. «Из преданности ему и Шести Герцогствам, – сказал я себе. – Вовсе не из-за жажды Силы». Я посмотрел на Верити.

– Я сделаю это.

– Прекрасно зная, что это только начало, – сказал он. Это был не вопрос.

Насколько же точно мы могли читать мысли друг друга! Принц не стал ждать моего ответа.

– Я постараюсь быть незаметным, – обещал он.

Я подошел к нему. Он поднял руку и коснулся моего плеча. Верити снова был со мной – сознательно он не делал этого с того дня в его кабинете, когда просил меня закрыться.

День расставания выдался ясным и холодным. Небо было ярко-голубым. Верити, верный своему слову, брал с собой совсем крошечный отряд. Наутро после Совета вперед были отправлены всадники, которые должны были обеспечить запасы и ночлег в ближайших городах. Это позволит ему проехать через бо́льшую часть Шести Герцогств быстро и налегке.

Когда этим холодным утром отряд выехал из Оленьего замка, я один из всей толпы провожающих не пожелал Верити счастливого пути. Он притаился в моем сознании, маленький и безмолвный, как семя, ждущее весны. Почти такой же незаметный, как Ночной Волк. Кетриккен предпочла наблюдать отъезд отряда из-за обледеневших стен Сада Королевы. Она попрощалась с мужем раньше и выбрала это место, чтобы никто не заметил, как она плачет. Я стоял рядом с ней, и на меня обрушился шквал ее переживаний. Мне было и радостно, и больно за нее – ведь она так скоро теряла то, что обрела лишь недавно. Лошади, люди и вьючные животные наконец добрались до отрогов гор и скрылись из виду. Тогда я почувствовал то, отчего у меня по спине пробежали мурашки. Кетриккен пыталась нащупать своего мужа Даром. Очень слабо, правда, но все же где-то в моем сердце Ночной Волк сел и с горящими глазами спросил:

Что это?

Ничего. По крайней мере ничего, что имело бы к нам отношение. – Я добавил: – Скоро мы будем охотиться вместе, брат, как не охотились уже давно.

Несколько дней после отбытия кавалькады я был почти полностью предоставлен самому себе. Я был немного обескуражен, узнав, что Баррич уехал с Верити. Я понимал, что заставило его последовать за своим будущим королем, но чувствовал, что окажусь неприятно незащищенным, когда их обоих не будет рядом. Таким образом, я узнал о самом себе гораздо больше, чем мне бы хотелось. Зато теперь, когда Баррич уехал, а присутствие Верити во мне было почти незаметным, мы с Ночным Волком наконец смогли пользоваться Даром сколько заблагорассудится. В те дни, когда мы искали «перекованных», я ездил на Угольке. Она никогда не чувствовала себя совершенно спокойной в присутствии волка. Шло время, и «перекованных» становилось все меньше. Больше они не появлялись в окрестностях Баккипа, и теперь мы могли охотиться для себя. Тогда я выходил пешком, и мы охотились вместе. Ночной Волк одобрил мою физическую форму после лета гребли. Этой зимой, в первый раз с тех пор, как Регал отравил меня, я почувствовал, что снова полностью владею своим телом. Бодрящей утренней охоты и ночных часов с Молли было бы достаточно, чтобы оживить любого человека. Этих простых радостей мне вполне хватало для счастья.