Джей Болтон - Ледовая сага

– Там, куда лежит наша дорога, лошади не понадобятся. Тапио – это дремучие леса и непроходимые болота. Очень скоро и этих-то придется продать,- уговаривал он.

Три дня они ехали по дикой, почти безлюдной местности, где вековые смешанные леса, преимущественно из берез и сосен, чередовались с холмистыми полями и обширными зелеными луговинами. Дуна прекрасно знал эти места и уверенно вел своего спутника по едва приметным тропам и лесным дорогам. Он знал все броды и переправы на многочисленных речушках и ручьях. И лишь по одному ему известным приметам безошибочно находил дороги в болотах и топях. Люди здесь встречались редко, селясь на небольших хуторах, прячущихся по лесам, и в хорошо укрепленных деревушках за прочными частоколами. На проезжих чужаков они смотрели косо – на киммерийца так и вовсе, как на врага. Неохотно продавали еду, а ночевать под крышей путникам довелось только раз. Да и то в дом их хозяин не пустил, но разрешил воспользоваться сараем – бывшим курятником.

Несмотря на то, что лето стояло в самом разгаре, ночи были холодные, стылые и дождливые. Под утро путники просыпались, стуча от холода зубами. Даже привыкший к походной жизни Конан с каждым днем становился все мрачнее и молчаливее. Он с легкой досадой замечал, что его юный спутник легче переносит все тяготы и трудности пути.

На четвертые сутки под вечер, когда путешественники уже присматривали среди густого ельника удобное место для предстоящего ночлега, вдали послышался одинокий волчий вой, на который откликнулось еще несколько голосов с другой стороны леса. Конан не обратил на них внимания, но Дуна вдруг забеспокоился, тревожно озираясь по сторонам.

– Нам нужно бы поскорее покинуть этот лес,- не скрывая своего волнения, заговорил юноша.

– Волков испугался? – презрительно скривился киммериец.

– Это не волки, Конан. Так завывают оборотни, сегодня ведь полнолуние! Ты где-нибудь слышал, чтобы волки собирались в стаи летней порой?

Киммериец прикусил язык, мальчишка был прав. Вой прокатился снова, на этот раз став значительно ближе – долгий, протяжный, тоскливый. Конан невольно содрогнулся.

– За мной! – крикнул Дуна, хлестнув своего скакуна.

Конан галопом припустил за ним. Эту бешеную скачку по темному лесу ему никогда не забыть. Запад еще багровел тонкой кровавой полоской, но в лесу было уже темно. Давно наезженная лесная дорога, вся в кочках и выбоинах, представляла немалую опасность при такой гонке.

Киммериец спиной почувствовал, что их настигают, а потом увидел, как Дуна снял лук и, развернувшись в седле, наложил первую стрелу. Конан оглянулся через плечо, и руки сами потянулись к мечу. Было очень темно, но шагах в ста позади он увидел несколько огромных пар глаз, висящих, казалось, над дорогой. Они горели кровавым пламенем и приближались к ним с каждым мгновением.

Звонко хлопнула лучная тетива.

Неясный шум за спиной – и одним преследователем стало меньше. Лошади, чувствуя у себя на хвосте демоническую погоню, летели вперед, обезумев от ужаса, почти не касаясь копытами земли. Холодная тяжесть клинка в руке успокаивающе подействовала на киммерийца. Он снова оглянулся и выругался. Оборотни их настигали. Прогудела вторая стрела.

Конан резко осадил коня, заставив его подняться на дыбы, и развернулся лицом к преследователям. Как раз вовремя, чтобы прервать прыжок огромного волчьего тела. Удар отшвырнул зверя в сторону, и раненое чудовище, скуля, покатилось по траве. Лошадь была испугана и не желала слушаться седока. Тогда он с такой силой стиснул коленями ее бока, что бедное животное, дико заржав, рухнуло на колени. Киммериец свесился с седла, почти касаясь земли, и хлестко рубанул наскакивающего монстра по морде – спасибо вольнице с Запорожки, научивший его этому приему.

Конан откинулся в седле, почти касаясь спиной крупа лошади и, рванув коня за узду, заставил его встать с колен. Дорога казалась пустынной. Он немного проехал вперед, нашел несколько волчьих тел, из потухших глазниц которых торчали концы стрел, застрявших в черепах почти по самое оперение.

– Конан! Эй, киммериец! – раздался позади громкий крик Дуны.- Хвала богам, ты жив!

Конан хмыкнул, пожимая плечами. И тут они снова услышали этот проклятый вой, исторгнутый из нескольких десятков звериных глоток.

– Бежим! Нам не справиться с ними!

Конан зло плюнул в ночной мрак и дал шпоры своему скакуну.

Видно, в тот день сами боги следили за ними с небес и направляли бег их лошадей. Они мчались до самой полуночи и потом еще долго ехали шагом пока не убедились, что их не преследуют, и только тогда остановились на ночлег. Костер решили не разводить – зачем лишний раз к себе внимание привлекать?

– Ты ложись первым, а я посторожу,- предложил Дуна.

– Хорошо. Разбуди меня, когда луна поднимется вон над теми елями,- согласился киммериец и тут же завалился на подстилку из лапника.

Проснулся он на заре – бодрым и отдохнувшим.

– Почему ты не разбудил меня?! – накинулся он на юношу, который, увидев яростное лицо киммерийца, не на шутку перепугался.

– Прости, Конан. Просто мне не спалось, и я решил не тревожить тебя,- удивляясь внезапной вспышке своего товарища, залепетал он, оправдываясь.

Конан лишь заскрежетал зубами и поклялся себе, что больше ни за что не ляжет первым.

К полудню они выехали на вершину невысокого пригорка. На северо-западе, насколько хватало глаз, громоздились холмы и горы, поросшие густыми девственными лесами. У подножия холма, где они стояли, бежала мелкая речушка, на берегу которой раскинулась крохотная деревенька.

– Тапио,- Дуна неопределенно махнул рукой в сторону горизонта.- А здесь мы сможем оставить наших лошадей.

Конан молча кивнул и направил коня вниз по склону.

Прошло еще несколько дней. Конан и Дуна пробирались сквозь лесные чащобы, карабкались через буреломы, лезли по гладким гранитным скалам, которыми изобиловала эта земля. За все время пути им не встретилась ни одна живая душа, только дикие, никем не пуганые звери.

Чтобы не сбиться с верной дороги в этом безбрежном зеленом океане. Луна каждый день взбирался на макушки высоких деревьев с проворством и ловкостью белки, поражая даже Конана, считавшего себя мастером в таких делах.

Спустившись раз со своего наблюдательного пункта, довольный собой мальчишка сообщил:

– Сегодня будем спать под крышей.

– Что, рядом есть люди? – скептически поинтересовался киммериец.

– Нет, лучше. Мы совсем недалеко от дома старой Унны.

Конан, казалось, остался равнодушен к этому известию, хотя в душе он был доволен. Болота, комары и буреломы до судорог ему опротивели. Дуна обиделся, надулся и всю дорогу не разговаривал с ним.