Юрий Никитин - Начало всех Начал

Последним актом создал то, что назвал жизнью, самое сложное и многообещающее, проверил и сказал «хорошо», все работает, все получается, можно приступить к самому сложному и рискованному…

Мысли клубились, сшибались, метались, как вспугнутые мухи, зачем Он их только выпустил, какой-то болезненный интерес, вообще какой-то сумбур, слишком многие вопят, что Он не так поступает с этим миром, что все неправильно, все не так…

— Тихо! — гаркнул Он. — А как?.. Что вы все… Ну так идите и посмотрите на этот мир! И укажите Мне, тупому и неразумному, как надо! Как правильно! Идите на землю, вы даже не поняли, что Я задумал и чего жду!

Огненные мысли-ангелы вылетели, как стрелы, задрожали жаркими огоньками на расстоянии и моментально исчезли, для них нет расстояний, как нет и препятствий. Он удивился, не думал, что их так много, но одновременно ощутил некоторое облегчение. Да что там некоторое, сразу стало легче, понятнее, вернулась уверенность в своей правоте.

Посмотрите на этот удивительный мир. А потом и беритесь подсказывать…

Он некоторое время напряженно размышлял о великой Цели и способах ее достижения, все очень непросто даже для Него, такой сверхзадачи Он никогда еще не ставил…

И не заметил, как ангелы начали возвращаться, снова носились вокруг и мешали идеями, советами, планами, предположениями и вариантами развития этого странного и удивительного мира.

Он отмахивался, напряженно размышляя над завершающим актом творения, а мир стремительно и очень пластично менялся, перетекал из формы в форму, подстраиваясь под то, что Он хотел увидеть.

Ангелы мелькали, как огненные мухи, жужжали и докучали, некоторые вырастали до размеров пламенных гор, их голос становился слышен даже в материальном плане.

— Ты сотворил прекрасный мир, — произнес ангел, которого он назвал бы голосом милосердия, — так заверши же то, что Ты задумал! Создай человека, он будет творить милосердие в нем.

— Что? — вскричал постоянно соперничающий с ним ангел правды. — Да он все загадит ложью, преступлениями и разрушениями! Животное, наделенное душой, хуже, чем просто животное!

— Все-таки сотвори, — настаивал ангел справедливости, — он еще больше украсит созданный Тобой мир добрыми делами.

— Недобрыми, — возразил ангел мира и доброты, — он наполнит этот мир враждой и завистью!

Он выслушал всех, покачал головой и сам только сейчас отметил, что у Него появилось почти материальное тело, а в нем голова, то есть Он в задумчивости о Главном уже принял облик одного из собственных творений в этом материальном мире.

— Вы все правы, — ответил Он и прислушался с интересом, как звучит Его голос в этом мире, как мысли передаются здесь звуками, запахами, жестами и еще множеством способов. — Но Я добр, как это будет называться здесь, терпелив и даже долготерпелив. Человек будет полон недостатков, этого не избежать, но все же его создам.

— Зачем? — спросил один из блистающих ангелов. — А если он отвергнет Тебя?

— У Меня есть надежда, — ответил Он.

— Не мало ли для Всемогущего жить одной надеждой?

— В этом случае, — ответил Он, — не мало. Итак, давай записывай: «Сотворим человека…»

Ангел прервал:

— Прости, Господи, но творишь Ты один. Ты властелин всего, зачем даешь возможность впасть в ошибку и полагать, что человека создавал не Ты один, а несколько богов?

Он небрежно отмахнулся.

— Пиши, как я сказал. Кто захочет истолковать иначе, тот и самую ясную форму сумеет исказить, переврать, найти другой смысл. А во множественном числе потому… да, потому что это тоже урок. Важные люди будут считать лишним советоваться с нижестоящими. Пусть увидят, что сам Всевышний, создавший все миры, и то совещался с ангелами, прежде чем сотворить даже такую малость, как человек.

Ангел, которого Творец уже назвал для себя Люцифером за его неистовый блеск и желание быть самым ярким, вслушивался в слова и мысли Творца, которые тот раскрывал перед ними, с жадным любопытством, что понравилось Создателю.

— Это и будет венцом? — переспросил он. — Но хорошо ли?

— Хорошо, — ответил Творец. — Думаю, что будет хорошо.

— Но это неправильно, — возразил Люцифер.

Другие ангелы молчали, но Творец видел, что все на стороне Люцифера. Бурное неприятие вызвала сама идея наделить последнее существо, которое готовился создать Творец, свободой воли.

Люцифер сказал настойчиво:

— Ты — Творец, все в Твоей воле. Ты поступаешь всегда правильно. Потому это будет не только очень опасное свойство, но и вообще лишнее и безрассудное! Если Ты говоришь: Я хочу, чтобы ты делал вот это, а человек вправе решать — делать или нет, то это не просто нехорошо, это… это преступно!

Один из ангелов пробормотал:

— Как можно колебаться и раздумывать: выполнять или нет приказание самого Творца?

Он слушал их невнимательно, хотя все же слушал. Все они, конечно же, правы. Когда Он творил небо и землю, солнце и звезды, даже рыб, слонов и коров — никто не сказал ни слова. Но все начали бурно протестовать, когда речь зашла о последнем завершающем штрихе, создании человека.

Это существо по Его задумке должно обладать тем, что отличает от всех животных — свободой воли. Ангелам понять такое трудно, они сами не обладают такой свободой. И потому их попросту ужасает, что кто-то может не подчиниться Творцу, думать и поступать не так, как тот задумал.

Мысли выглядели дикими и пресными в сравнении с тем взлетом, что Он испытывал при акте творения Вселенной, Он отмахивался, это же понятно, что недостает именно завершающего акта, ради которого все и делалось, но… Он сам ощутил страх, что задуманное может не получиться, ибо слишком невесома грань, по которой надо пройти…

— Что нужно еще? — спрашивал Он себя, стараясь не выпустить ту сверхценную мысль, что возникла, дразнит и вот-вот исчезнет. — Так… реальная плоть этого мира…

Моментально перед ним собрался из множества пылинок плотный ком, травинки прогнулись под ним, насекомые прыснули в стороны.

— Да будет… человек!

Ком превратился в фигуру животного, подобных Он творил великое множество, затем поднялся и побрел в заросли сада. Двигался он на четвереньках, как и все животные, но Творец строго взглянул ему вслед, человек поднялся на задние лапы, пошатнулся, но дальше пошел уже на задних конечностях.

— Да будет его имя… — проговорил Он задумчиво. Ликующая мысль еще плясала и ликовала, что все получилось, это Его высший миг взлета, как все удачно, но другая мысль тревожно кричала, что радоваться еще рано, слишком дерзкая идея подвигла на такое и невероятная задумка может провалиться. — Нет, пусть сам себя назовет. И да опустится на его плечи вся тяжесть Великой Задачи, и да пройдет он в одиночку к Великой Цели…