Крис Уэйнрайт - Ветер бездны

Но, в общем, они и здесь жили вполне сносно: Келемет открыл несколько лавок, и на жизнь денег хватало; здесь тоже держали служанок, и у детей был учитель, который обучал их грамоте, потому что глава семьи считал умение читать совсем нелишним. Дочери обучались игре на музыкальных инструментах, подобно детям нобилей и богатых чиновников, но у Сиэри все равно душа не лежала к этому месту, и она часто предавалась мечтам о том, как бы поскорее уехать из глухого городка.

Со всеми детьми можно было как-то сладить… со всеми — кроме младшей дочери. Соня унаследовала характер отца: она была резкой и строптивой, и ничто не могло обуздать ее непоседливый и беспокойный нрав — ни увещевания матери, ни даже наказания. Она упрямо сжимала губы и все равно поступала по-своему.

Теперь уж поздно ее пороть, почти взрослая девушка, и у Сиэри совсем опустились руки. Ну ладно старший брат занимается какими-то странными делами, и хотя отец этого не слишком одобряет, он, в конце концов, мужчина… но почему так тянет на неприятности юную девицу?!

— Я тебя видела сегодня…— Соня подошла к Хункару, который сидел ссутулившись, невидящим взглядом уставившись на огонь.

— Где? — равнодушно спросил он, не поворачивая головы.

— Угадай, — усмехнулась Соня и, пододвинув ногой стул поближе к очагу, присела рядом с братом.

Тот посмотрел на нее с недоумением, по его лицу было видно, что он безуспешно старается вспомнить, где сегодня мог столкнуться со своей Сестренкой.

— Ну как? — осведомилась девочка.

Хункар задумался, напрягая память, но в голову ему так ничего и не пришло.

— Ха! — засмеялась Соня, чрезвычайно довольная «замешательством брата.— Ни за что не угадаешь!

— Ну ладно,— признал свое поражение Хункар,— Чего тянешь, рассказывай!

— В подвале у Кривого переулка! — выпалила девчонка, с любопытством глядя на брата — как тот отреагирует на ее слова.

Ожидания оправдались, пожалуй, в большей степени, чем она могла предположить: Хункар застыл, пораженный, и отвисшая нижняя челюсть сделала его похожим на проголодавшегося осла перед кормушкой с сеном. Хорошенько насладившись его изумлением, Соня глубоко вздохнула, как перед прыжком в неизведанное, и добавила:

— Я не только видела тебя, но и слышала, о чем вы там говорили!

— Что говорили?! — Хункар, наконец, сумел захлопнуть рот, но его удивление было настолько велико, что он мог произнести только эту короткую фразу.

— И, между прочим,— Соня нахмурилась и, взглянув ему прямо в глаза, спросила: — Почему ты позволяешь этому ублюдку Удоду обращаться с тобой как с прислужником?

— Так ты… действительно все слышала? — запинаясь, произнес Хункар, отвернувшись к огню.

Он взял кочергу и стал помешивать почти прогоревшие поленья. Сноп искр, вырвавшись на волю, мелькнул вспыхивающими звездочками и унесся вверх.

— Понимаешь,— смущенно начал брат,— я его не очень-то и боюсь, но он предводитель…— Он внезапно замолчал, поняв, что сболтнул лишнее, и вдобавок еще и оправдывается перед младшей сестрой.— Это тебя не касается! — сурово закончил он и зло ткнул кочергой в угасающие уголья.

Соня не ответила, но с губ ее не сходила слегка презрительная усмешка. Хункар тоже молчал, щеки его залил багровый румянец, в темных глазах вспыхивали злые огоньки.

— А как ты, собственно, туда попала? — резко повернувшись к сестре, спросил он.

— Я видела, как за вами гнались стражники, — ответила Соня.— Как это вам удалось заставить их побегать?

— Я же сказал: не суй нос не в свое дело! — раздраженно бросил Хункар и вновь отвернулся к огню.

На его скулах заходили желваки, не предвещавшие ничего хорошего. Соня прекрасно понимала, что сейчас может последовать взрыв ярости. Они часто ссорились, иногда по самым пустяковым причинам, а сейчас причина была вовсе не шуточной. Но Соня не собиралась уступать и, будто невзначай, заметила:

— Вот отец узнает, что ты связался с Удодом, и тогда…

— Что «тогда»? — резко бросил Хункар.— Думаешь, наш отец был овечкой в свое время?

Соня с любопытством уставилась на брата.

— Да, да,— понимая, что ему следует замолчать, но не в силах остановиться, раздраженно кивнул Хункар. — Никогда разве не слышала о его подвигах?

— О чем ты говоришь? — удивилась девочка.

— О чем?— презрительно бросил брат.— Тебе, малышка, совершенно ни к чему знать «о чем»!

— Ну, расскажи, расскажи, пожалуйста! — Соня умоляюще взглянула на Хункара.

— Ну…— замялся юноша, тронутый ее тоном.

Несмотря на нередкие ссоры, они с сестрой всё– таки были очень дружны.

— Только ты обещаешь, что никому больше не расскажешь об этом?

— Клянусь, сосками Дикой Кобылицы! — зловещим шепотом ответила девочка, оглянувшись по сторонам, как будто кто-нибудь мог подслушать ее слова.

— А мама знает? — не удержалась она.

— Думаю, что нет,— покачал головой Хункар. — Ее никогда особенно не интересовало, чем занимается отец.

— Откуда же ты узнал?

— Откуда, откуда? — передразнил ее брат.— Не задавай ненужных вопросов. Нет, не буду ничего рассказывать, мала еще!

— Прости, пожалуйста,— Соня тронула его; за рукав и с трогательной улыбкой заглянула в глаза Хункару,— я буду молчать как рыба! И потом, я не такая уж и маленькая.— Она выпрямилась на стуле.— Вон, стражники сегодня даже гнаться за вами перестали, хотели…

— Что они еще хотели? — встрепенулся брат, и быстро сообразив, о чем речь, резко прикрикнул на Соню: — Поколотить тебя мало, рыжая паршивка! Тебе мать сколько раз говорила не шататься вечером по городу?!

— У меня всегда при себе кинжал…— попробовала оправдаться Соня.

— Кинжал! — фыркнул брат.— Ты что, совсем спятила?! Да ты бы и пикнуть не успела, как тебя бы скрутили, а потом и убили, чтобы скрыть следы! Кинжал! — презрительно повторил он и покрутил головой в знак того, что отказывается понимать, как можно иметь дело с глупыми женщинами.— Ладно! Так и быть, расскажу…

По его лицу можно было прочитать, что ему самому до смерти хочется поделиться с кем-нибудь своими сведениями.

— Наш отец в молодости был известным разбойником! — выпалил Хункар и торжествующе посмотрел на сестру, наслаждаясь произведенным впечатлением.

— Боги! — От изумления Соня вскочила.— Он тебе сам сказал?

Мне показалось, ты обещала не задавать вопросов,— язвительно заметил Хункар.— Если не будешь держать язык за зубами, ничего больше не узнаешь.

— Ой, прости, прости,— спохватилась сестра, вспомнив свое обещание,— говори, пожалуйста, я не произнесу больше ни единого слова!